Я в спешке помылась – утомительная и притом отчасти бесполезная процедура, поскольку чтобы по-настоящему привести себя в порядок, мне понадобилось бы больше воды. Того небольшого количества, которое у меня было, хватило лишь, чтобы смочить те места, которым особенно требовалось мытье, – пришлось довольствоваться этим. Многое я бы отдала за свой дезодорант!

Волосам, которые тоже нужно было основательно помыть, придется подождать до лучших времен. Я причесалась так хорошо, как могла, и заплела тугую косу, которую завязала шелковой лентой, доставшейся мне от Доротеи.

Затем я надела чистые носки и новое белье. Из двух платьев я выбрала более неприметное и тщательно зашнуровала его на груди. Довершив свой образ вуалью и накинутым на плечи платком, я наконец направилась к выходу. Прежде чем выйти за дверь, я тщательно закрепила мешочек с деньгами на поясе, чтобы не искушать нашу деловитую хозяйку.

В дверях я еще раз глубоко вдохнула и собралась с духом, а затем отправилась в путь.

* * *

При свете дня палаццо Тревизана выглядело еще более потрясающе и роскошно, чем в вечер бала. Фасад был расписан разноцветными фресками, в основном с библейскими сценами, которые нравились людям в эту эпоху. Мраморные львиные головы служили украшением парапетов. Отделанная бархатом гондола качалась на волнах у набережной. Все было по высшему разряду.

Слуга, который открыл дверь на мой стук, осмотрел меня с некоторой снисходительностью. Возможно, мне все-таки следовало надеть более изысканное шелковое платье, вместо скромного одеяния из простой ткани. Но думать об этом было уже слишком поздно.

Я откинула вуаль и сообщила, что мне нужно переговорить с мессиром Тревизаном по срочному делу. Когда слуга спросил, как меня зовут, я ненадолго задумалась. Я ведь так и не была представлена Тревизану! Он знал меня только как маленькую кошечку!

Но, конечно, вряд ли я смогла бы объяснить это слуге. Его бы скорчило от смеха, да и я, в конце концов, не похожа на женщину-кошку.

– Я Анна, мессир Тревизан знает меня, – высокомерно сказала я. – Вчера мы виделись в зале собраний во Дворце дожей. Мы разговаривали с ним там. Мессир Тревизан, мой кузен Себастьяно и я.

Этого для слуги оказалось достаточно. Он попросил меня подождать и удалился в направлении лестницы. Через некоторое время он вернулся и предложил мне последовать за ним.

Большой зал на главном этаже выглядел намного прозаичнее, чем во время праздника, в блеске свечей. Проходя мимо большого зеркала, я бросила в него быстрый взгляд. Ни следа от той ренессансной красоты, которая отражалась в нем тем вечером. Я выглядела бледной и уставшей после бессонной ночи. К сожалению, в мире, где не было консилера, я ничего не могла с этим сделать – разве что как следует выспаться.

Слуга провел меня в комнату рядом с портего.

– Мой господин сейчас подойдет, – сказал он.

Я поблагодарила его и осмотрелась по сторонам. Судя по виду этой комнаты, она использовалась как кабинет. У окна стояла конторка с чернильницей и пером. Рядом с камином расположился стол побольше, на котором лежали раскрытые фолианты и документы в свитках. На стене висела полка с десятками книг – неоспоримое свидетельство богатства Тревизана. С книгами дело обстояло так же, как и с пряностями. В эту эпоху они были настолько редкими и дорогими, что мало кто мог их себе позволить. Моя коллекция книг о Гарри Поттере и то превратилась бы здесь в баснословно щедрое приданое, а если бы я прихватила с собой полную коллекцию «Сумерек», молодые холостяки, желающие жениться, выстроились бы ко мне в очередь. Я ненадолго погрузилась в приятные мысли о том, как с помощью пары книг и перечницы превращаюсь в самую желанную девушку в Венеции. Мой взгляд остановился на деревянном глобусе, который красовался на столе. Он выглядел очень дорогим. Части света были выполнены в виде деревянной мозаики, но мастер, который их сделал, дал волю воображению: Северная и Южная Америка были похожи на узкие длинные полоски. Африка, напротив, была слишком крупной, особенно на юге. По сравнению с ней Азия выглядела какой-то хилой. И, несмотря на то, что на географии я лишь изредка прислушивалась к словам учителя, я была уверена, что такой своеобразной Арктики я еще никогда не видела. Антарктиды вообще не было, вероятно, на нее не хватило дерева.

– Континенты выполнены по новейшим топографическим картам, – сказал Тревизан у меня за спиной. Он вошел в комнату и с гордостью показал на глобус.

– Да, все это очень… красиво. И все это без… спутников и GPS, – хотела было сказать я, но слов на замену вообще не нашлось. Но это, похоже, ничуть не потревожило Тревизана. Он улыбнулся мне.

Я почувствовала облегчение. Слава богу, он в хорошем настроении!

– Что привело вас сюда, маленькая кошечка? Как поживает ваш дорогой кузен? Кстати сказать, я считаю Себастьяно весьма остроумным молодым человеком. Я необычайно ценю наши разговоры о политике, его суждения важны для меня. То, что он разделяет мое непопулярное мнение о недавнем решении Совета касательно строительства кораблей и морской торговли, поддерживает меня в моем стремлении дальше настаивать на своем – сдаваться еще слишком рано.

– Он заболел, – выпалила я.

Тревизан посерьезнел.

– Надеюсь, ничего опасного?

– Ему пришлось отправиться в госпиталь! – Похоже, мое беспокойство было заметно со стороны, поскольку Тревизан подошел ко мне и сочувственно взял за руку.

– В какой? Я пришлю к нему лучшего врача!

«О нем уже заботятся Иззи и Мередит», – чуть не вырвалось у меня, но такой ответ явно не подошел бы. Так что мне пришлось придерживаться правды – по крайней мере, той, которую я могла рассказать.

– Я не знаю, где он. Его отвел туда хороший друг, который обязательно скоро вернется, и тогда я смогу все узнать.

– Сообщите мне, чтобы я мог отправить к нему врача.

Я кивнула, а затем перешла к основной причине моего визита, в надежде, что мои слова прозвучат убедительно. Если бы я могла врать хотя бы вполовину так же хорошо, как Кларисса, с этим не было бы никаких проблем. Я осознавала, что в этом деле мне еще есть чему поучиться, поэтому, описывая произошедшее Тревизану, я не смотрела ему в глаза, а рассматривала извилистую полоску Америки на глобусе.

Я рассказала, что еще один друг моего кузена ранним утром сопровождал меня на молитву в церковь. Там наше внимание привлекла темная, подозрительно выглядящая фигура, и мы заподозрили, что это грабитель.

– Друг моего кузена втолкнул этого человека в сакристию, а я бросилась к двери, чтобы позвать стражу. Но тут дверь распахнулась снова, и я, к своему ужасу, увидела, что друг моего кузена без сознания лежит на полу. Его ударили подсвечником.

– Грабитель ударил? – спросил Тревизан.

– Ох… На самом деле это был не грабитель. Это был монах. Тут произошло… недоразумение.

Я постаралась скрыть свое замешательство, вложив в свои слова убедительное возмущение. Это удалось мне без особого труда, потому что монах и правда вел себя отвратительно.