Почитание вновь избранного правителя долгое время происходило в духе старых монгольских традиций. Его усаживали на белый войлок и на руках обносили вокруг юрты. Затем нового хана сопровождали к трону и давали в руки золотой меч. Держа его в руках, он принимал клятву верности от своих подданных. Так, по крайней мере, описывают данный процесс наблюдавший его Шильтбергер[317], а также арабский историк Абд эль-Джафар в своих сочинениях.

В правящем доме Кыпчака в качестве достойных невест рассматривали не только принцесс, рожденных от ханов, но и дочерей знатных татар, а также представительниц других династий, оказавшихся при дворе по политическим соображениям. Так, среди жен хана Узбека была и византийская принцесса, которую ибн Баттута называл Баялун. У эмира и потомка Чингисхана Ногая женой являлась дочь византийского императора Михаила VTII Ефросинья. Учитывая государственные интересы, с Ногаем хотел породниться, выдав свою дочь замуж за этого эмира, также Альфонсо X Кастильский[318]. По всей видимости, между домами Ногая и иранских ильханов тоже игрались свадьбы. За сыновей эмира выдавали замуж своих дочерей и правители дунайских булгар.

Принцесс кыпчакского правящего дома редко выдавали замуж за представителей чужестранных независимых от Орды династий. Так, мамлюкский султан аль-Малик ан-Насир после долгих переговоров взял в жены дочь хана Узбека, но в скором времени с ней развелся и выдал ее замуж за одного из своих эмиров.

Татарских принцесс чаще отдавали в жены подчиненным Орде русским князьям. Не исключено, что монголы рассматривали подобные браки как особое средство для привязки к себе конкретных персон в своих государственных интересах. В частности, в 1316 году хан Узбек поженил князя Московского Юрия Даниловича со своей сестрой Кончакой. При крещении она получила имя Агафья, против чего хан не возражал. К сожалению, на Руси ее ждала незавидная судьба[319].

Еще раньше, в 1280 году, дочка хана Менгу-Тимура вышла замуж за князя Смоленского и после крещения стала носить имя Анна. В 1257 и 1302 годах также состоялись свадьбы межу русскими князьями и татарками, но об их знатном происхождении ничего не говорится. Установление подобных родственных связей продолжало отмечаться и после падения Большой Орды. Одна из жен Ивана IV[320]была татаркой.

Дочери знатных монгольских домов изначально считались превосходящими всех остальных по статусу, и первоначально любой хан должен был выбирать себе супругу именно среди них. Ведь если бы ханы брали себе в жены только представительниц чужестранных правящих династий как равных себе по знатности, то это противоречило бы первоначальным установкам Чингисхана относительно положения его правящего дома и нарушало бы монгольские обычаи. Женами хана Узбека, например, наряду с византийской принцессой были дочери эмиров его собственного двора. То же самое, скорее всего, можно сказать и относительно жен других ханов, но сведения по этому вопросу в исторических источниках весьма скудны.

С ослаблением государственной власти в Золотой Орде данное правило постепенно забывалось. Однако имеющиеся у нас сведения не позволяют детально рассмотреть этот процесс.

Истинным титулом всех владык Золотой Орды является обозначение «хан», и оно имеется на любой, в том числе и самой мелкой, монете, даже если на ней отчеканено имя не правителя Кыпчака, а великого хана.

Титул владыки всей объединенной империи монголов обозначался как «ка ан» («хаган»), а правитель Золотой Орды имел титул, как уже отмечалось выше, просто «хан».

Однако очень скоро к нему стали добавлять эпитет «законный» («аль-адил»[321]). В частности, ханы Менгу-Тимур, Тохта, Хизр и Орду-Мелек[322] именовались именно так – «хан аль-адил». Многие золотоордынские правители ограничивались в своем титуле просто эпитетом «аль-адил» (Менгу-Тимур и Тохта) или «аль-азам», то есть «самый могущественный», как, например, Менгу-Тимур. Но обычно эти эпитеты следовали друг за другом, обозначая, что этот хан является самым законным, справедливым и могущественным.

Начиная с 1310–1311 годов (710 года хиджры) в титуле ханов (в том числе и на монетах) появляется такое обозначение правителя, как «султан». Оно имеется в титуле ханов Тохты, Узбека, Джамбека и Булата (Пулада) обычно с эпитетом «аль-адил» и реже «аль-азам».

В 1342–1343 годах (743 году хиджры) появляется также титул «хагай»[323], видимо вместо слова «султан», с добавлением «аль-адил» («аль-хаган аль-адил»), которое имели только Джамбек и позже Тохтамыш. Наконец, в период с 1389 по 1391 год на закавказских монетах Тохтамыша после его победы в этом регионе появляется титул «бахадур»[324], который, однако, больше нигде не встречается. Титул «аль-малик аль-адил» вместо «ас-султан аль-адил» применялся только Джамбеком и наряду с ним в 1371–1372 годах (773 году хиджры) Тулук-беком.