Да уж, наговорились. В порту, я даже и не знаю в каком, мы сошли на берег, потом машины, аэродром и полёт на самолёте. Спросил у лётчика модель, оказывается, «Албемарл», проектировался как бомбардировщик, но используют как транспортник. Британской постройки. Уточнил, как машина, и по горячим заверениям британца, говорившего, что машина чудо как хороша, понял, что полная хрень. Летело нас десять человек: мы трое, четверо наших из представительства, один вроде авиационный инженер, не успел к отправке судна с истребителями, и трое англичан. Пока летели, мы общались с экипажем, парней оттого, видимо, и выбрали: не только инструкторы, но и на английском более-менее уверенно лопочут. Один неплохо, другой заметно хуже, но понять можно.

Мы добрались до Лондона. Аэродром, который нас примет, располагался в тридцати километрах от окраин столицы. У англичан вообще воздушная служба поставлена отлично, везде посты и раскиданы небольшие полевые аэродромы с истребителями. По двадцать пять – тридцать машин. Радары работают. И если немцы летят, по маршруту на них ориентируют ближайшие истребительные части. То ли дело высотники, на них осталось смотреть и только скрипеть зубами. Остановить их было нечем, и немцы тут чувствовали себя безнаказанными.

Аэродром, на который мы прибыли, был стационарный, и, похоже, в мирное время тут стояли гражданские службы и осуществлялись также мирные гражданские рейсы по другим странам. То есть это был довольно крупный аэродром с двумя бетонными полосами разной длины и большим парком самолётов. Одних истребителей было три вида разных моделей и столько же бомбардировщиков, ну и плюс нас сюда направили. Кстати, МиГов пока нет, видимо, мы прибыли раньше, и те где-то задержались на железной дороге.

Сканер всё отлично показывал, и я смог определиться с расположением местных подразделений. Нас повели не к строениям, а к штабу. Там были видны следы бомбёжки. Да и на полосах они имелись, у стоянок самолётов. То есть этот аэродром немцам хорошо знаком, и они с нечастой периодичностью устраивают на него налёты. А летали точно не часто, иначе разнесли бы здесь всё. Большая часть техники вообще стоит не укрытая, а лишь под маскировочными сетями. Одна бомба изрешетит осколками пять-семь аппаратов. Думаю, тут как раз безнаказанно и работают высотники. Цель крупная, промахнуться даже с высоты трудно. И, что важно, как сообщил полковник – старший командир на аэродроме, встречал нас у трапа, – сейчас над Англией летал немецкий разведчик на «Юнкерсе-86». С аэродрома мы его не видели.

– Господин полковник, если мне предоставят готовый к вылету «спитфайр» с оборудованием для полётов на высоте, то я собью его.

На меня посмотрели, как на идиота и с некоторой брезгливостью. Однако один из англичан, который прилетел с нами, попросил полковника выделить такой самолёт. Тот кивнул, будто ему отдали прямой приказ, и тут же стал командовать. Вскоре меня облачили в утеплённый высотный костюм, выдали шлемофон, парашют, но карту боевых действий не дали, меня с аэродрома будет сопровождать звено истребителей, и оно же меня сопроводит обратно, чтобы не заблудиться. До наступления темноты осталось часа два, успеем. Правда, есть хотелось, думал, на аэродроме покормят, но раз тут такое дело… Вы не считайте меня таким прям отважным авантюристом или будто я хочу показать себя перед англичанами. Даже и не думал, просто мне нужно сбить этого немца и обозначить себя, чтобы немцы узнали о моём здесь появлении. Это необходимо для дальнейшего моего плана. За время плавания я всё успел обдумать и, понимая, что зачастую буду импровизировать, всё равно буду следовать своему разработанному плану. Хребет его у меня довольно чётко прописан. Если проще: на аэродром придут немцы, чтобы уничтожить меня и мой истребитель, а без этого сбитого как у меня всё получится связать в стройную линию? Смекаете? Так что мне нужно поиграть с немцем, чтобы он на всю Англию и половину Франции разорался, как его сбивают на предельной высоте, и сообщил обо мне. Немцы тоже не дураки и дважды два сложат правильно, особенно если им подсказать.

Машина у англичан оказалась на удивление лёгкой в управлении, по сравнению с МиГом – точно, даже не знаю, как англичане будут учиться на нём. Машина набирала высоту, а я, управляя одной рукой, второй достал из кольца термос-контейнер с горячей едой – тушёной картошкой с курицей, хлеб, вилку и приступил к еде. Сам себя не покормишь, кто покормит? На англичан надейся, но сам не плошай. Я успел поесть и как раз горячий шоколад пил, как нас наконец вывели на немца. Я уже был на одиннадцати, четвёрка англичан того звена, что меня сопровождала, начала заметно отставать. Ну а я полез на высоту и не спеша погнался за немцем. Тот дёргался, все поднимался и вопил в эфире. Потихоньку догнав его, я подбил двигатель, потом второй и нарушил рули управления. И тот, вращаясь, понёсся к земле. А неплохое вооружение у спита – две пушки, о четырёх лёгких пулемётах не говорю, они так, для массовки. Сбил я немца как раз над береговой линией, когда он драпал к себе. Никто из него не выпрыгнул. Самолёт упал в море в ста метрах от берега, а я, спустившись, полетел в сопровождении той же четвёрки обратно к аэродрому.

Ну вот, начало положено. Осталось дождаться прибытия эшелона с МиГами, и, как их доставят на аэродром, можно начинать. А «спитфайров» нужно набрать побольше под видом их уничтожения, машина мне понравилась, и кабина просторная, может, ещё что из бомбардировщиков возьму. Однако сначала узнаю, что это за машины. А этот истребитель нужно вернуть, он полковнику принадлежит. Она неплохо собрана, почти как на ручной сборке, но серийная.

Солнце почти зашло, когда спит под моим управлением докатился до конца взлётной полосы и за мной садилось сопровождавшее меня звено. Остановившись, я довольно улыбнулся, открывая фонарь и выбираясь на крыло. К счастью, здесь не было русской привычки поздравлять со сбитым, выражая радость хватанием и подкидыванием в воздух. Просто лыбились и хлопали по плечам, так выражая свою радость. А до этого рожи кривили, сволочи лицемерные. Ну и руку жали. Уж это я выдержу. Сопровождавшие меня лётчики были в восхищении и в не меньшем недоумении, описывая всем, кто пожелает слушать, как я поднялся на невозможную высоту на спите полковника и сбил-таки немца. Они этого не видели, всё происходило вне пределов видимости с аэродрома, а сопровождение и наблюдатели с земли сообщили. Так что радость была. Потом нас пригласили в местную столовую. Я уже сдал всё, что мне выдали, парни, пока я был на вылете, отнесли мои вещи в казарму, где нам выделили общую комнату, тут также и мужики из наркомата проживали, один точно докладчик от разведки, или других служб.

В столовой я ел не особо охотно, так, пробовал разные блюда, и понял, что английская кухня мне точно не нравится. Я и раньше это подозревал, когда жил здесь, а теперь убеждён. У них кухня если не худшая в мире, то где-то в хвосте, я в этом уверен. Мы успели поесть, дважды выпить вина за победу и за сбитого высотника, дальше потихоньку начали знакомиться с английскими лётчиками. Я держался в тени, не выказывая особого желания это делать. А тут сообщение, позвонило командование, хочет видеть того, кто сбил высотника. Там уже известно, что это русские. А полковника изрядно перекосило от этого. Внешне он не показывал, но я видел: жуть как злился. После посадки тот спит, на котором я летал, сразу утащили в ангар, где когорта инженеров и техников начали его осматривать и ничего не нашли, о чём тут же доложили полковнику. Сейчас только что вернулся лётчик, который поднимал эту же машину, и сообщил, что на ней с трудом поднялся на одиннадцать девятьсот, и всё. Мотор захлёбывается. Он и направил ко мне своего адъютанта с приказом напоить меня и выведать, как я это сделал.