* * *

Самодвига с грохотом буравила раскаленную дорогу в каменном грунте, судорожно трясясь на самом малом ходу. Трубы оглушительно выли и стреляли клубами огневого горючего пара. Над приоткрытыми крышками дыбился спутанный в колтуны хаос железных жил.

Время бежало, болезненно отстукивая каждый миг в груди Атына. Он давно понял: Илинэ спрятала волшебный камень в пещере Скалы Удаганки.

Нурговуль шепнул:

– Глянь-ка, – и подтолкнул к обозревающему приспособлению. Сам зашел за переборку и с головою зарылся в натужное нутро двигателя.

Атын прильнул к глазам-наблюдателям. Открывшееся зрелище ужаснуло: в кустах за ручьем у чьей-то могилы друг против друга стояли багалык Хорсун и лось небывалой величины. Вместо обычных волнистых рогов, что растут у лосей ближе к темени, из покатого лба зверя вострились длинные острые пики.

«Водяной бык», – подумал Атын в оторопи.

Передняя домовина Самодвиги вдруг заболталась из стороны в сторону, как башка осажденного оводами тельца, и, топчась на месте, застопорилась. На пороге отсека возник демон со скособоченным от злости лицом. Зарычал на Нурговуля:

– С примитивным вождением не можешь справиться!

– Совсем продырявился старик Котел, – откликнулся тонгот, вздыхая. – Тяжко полозьям рубиться с камнем. Горят в железном мозгу узлы-сплетенья, а мой прохудившийся разум отказывается соображать, чего им надо.

– А ты почему здесь? – осведомился Странник у Атына.

Нурговуль нашелся за кузнеца:

– Да наблюдатели что-то закапризничали, не показывают ничего. Я-то в них не разбираюсь, вот и попросил парня починить.

Кинув на кузнеца подозрительный взгляд, Дэллик скрылся за переборкой. Оттуда послышалось:

– Дай сюда, болван!

– Тут другой ключ нужен.

– Это, по-твоему, неисправность?!

Нурговуль, как мог, отвлекал демона. Атын снова приник к окошкам наблюдения.

…Он когда-то видел этого лося во сне. Даже на валуне его зарисовал. Дьоллох потом велел стереть рисунок. Не сам ли Атын вызвал к жизни опасное видение?

В памяти замелькали отрывки страшного бреда после падения с утеса в орлиное гнездо: остров в Мерзлом море, шаманское Посвящение, Лось-человек – господин-зверь двойника… Здесь, в Котле, Атыну часто снился Человек-лось, зверь кузнечного джогура. В грезах без его помощи вряд ли удалось бы овладеть новыми навыками, а после переустроить прибор по имени Генератор… Но все-таки и это был сон. Детская сказка о волшебном друге, которого никак не может забыть воздушная душа.

Пряморогий бык, что стоит теперь перед багалыком, конечно, не волшебный. Просто уродец из тех, что порою рождаются в стадах и стаях всяких животных. Пока есть возможность, надо спровадить его отсюда немедленно и подальше.

Атын поторопился пристегнуть под подбородком обруч воздействия на расстоянии и, направив на зверя луч-мишень, выдвинул небольшую пластинку, влитую в установку наблюдения. О мыслящей пластинке опрометчиво проболтался слабый на язык Дэллик. Хвастливый демон был хорошо осведомлен о действиях рычажка временного сдвига и разноцветных бусин на ней, а вот влиять на их мысли не умел. Он, по своему обыкновению, назвал мудреным словом «пси-энергия» то, что Атын знал как мысленный приказ. Просто повеление – «делай». Кузнец-шаман очень надеялся: у него получится. Должно получиться.

На пластинке мигала двадцатка бусин, но Атыну нужны были только три. Ряды крошечных знаков под ними напоминали тавра, придуманные Сандалом для изображения истории Элен. Эти три, если верить Дэллику, помечали названия того, с чем велась работа, и действия, производимые бусинами по велению «делай». Запомнить оказалось очень трудно: Биообъект, Телепортация и Ретроскопия, а выговорить вовсе невозможно. Из объяснений демона Атын, слава богам, понял, что труднопроизносимые имена бусин означают Существо, Отправка и Ясновидение.

Лось почуял неведомую угрозу и беспокойно повел ушами. В следующий миг над ним возник призрачный отражатель – словно перевернутое озерцо с круговым течением. Бык задрал морду, озадаченно рыкнул, и подвижный блескучий круг над головой ему не понравился. Подцепил остриями рогов почти сразу, но не успел возликовать: озерцо обернулось черной воронкой, опрокинутой вниз широким отверстием. Шерсть взвилась дыбом, рога и верхнюю часть головы мгновенно всосало в темень воронки. Забыв о противнике, зверь взревел и заплясал на тропе.

Атын надавил на рычажок. Послушная приказу, стрелка бегучих частиц времени дрогнула и двинулась вниз, к прошлому: один год, два, три…

Бестолково мечась от дерева к дереву, лось с размаху бился головой о стволы деревьев. Дымный воздух вдоль и поперек исчеркали зеленые зигзаги безумных глаз-огоньков. Зверь падал, вставал и падал, пока не свалился у ручья.

Десять весен… Двенадцать… Пятнадцать… Довольно. Атын остановил рычажок. Неизвестно, какие последствия способно побудить пространственно-временное искажение. Воронка разбилась и осыпалась густой искристой пылью. Когда пыль рассеялась, зверя возле ручья не было.

Бусина с действием Ясновидение вновь представила пряморогого посланца в окошечках глаз-наблюдателей. Он вошел в прозрачную глубину Коновязи Времен головою вперед, как брошенная в воду рогатина, и опять исчез. Тающими кругами расплылись в звездной вечности четырнадцать весен-колец. Пятнадцатое лопнуло радужным пузырем. Облачко сверкающей мороси вынесло встрепанного зверя на поляну у островерхой скалы. Дрожа и недоуменно озираясь, он вскочил на неверные ноги.

Похоже, там, где лось очутился, шел Месяц опадания листвы. Лес вокруг был голый – осенний, вдали синели горы… Добрая местность. Освоится, привыкнет одиночка, выселенный в собственную молодость волей умных устройств и человека…

Котел издал резкий гудок. Атын чуть сдвинул обруч. За переборкой чертыхнулся Дэллик, Нурговуль невозмутимо обронил несколько слов то ли по-тонготски, то ли на ином непонятном языке. Видно, не поддавался наладке ветхий двигатель.

Тут бы вдвинуть опасную пластинку обратно в устройство, но лось вдруг взял охотничью стойку. Рога насторожились клинками, всклокоченная борода затряслась на воинственно натянутой шее. Нерешительная рука Атына зависла над стремительными частицами минувших весен. В уши ударил бычий рев, надрывный от не издержанной, ищущей выхода злобы.

В бессильном ужасе, не в силах поднять рычажок от прошлого времени к сегодняшнему, смотрел Атын на понужденное им убийство. Жалобно мыча, скучились у скалы лосихи с сеголетками. Пряморогое зло, отправленное к беде большого стада, вживую кромсало плоть ошеломленного вожака… И едва не застонал Атын, когда показались охотники… во главе с Хорсуном! Черные, без намека на проседь волосы выбивались из-под заломленной набок бобровой шапки багалыка с медным кругом-солнцем на тулье.

Девять бывалых зверобоев вытаращились и затрепетали, как караси под ножом! Навряд ли доводилось им видеть столь жуткое зрелище, какое являл собою лось-убийца. Но Хорсун огорошил Атына не меньше, махнув ботурам беспощадной рукой!.. Лес содрогнулся от рева и свиста копий.