Применительно к нашей истории у Мерзлого были довольно прочные позиции в местном КГБ, где работали многие друзья его юности – комсомольцы-активисты. Приручил он и заместителя начальника УВД по оперативной работе Удалова[40]. Но с прокуратурой не ладилось. Прокурор города Костюк держался независимо и не давал себя подмять.

Параллельно с Мерзлым рос по партийной линии и его постоянный соперник Владимир Петрович Тронов. У него тоже были кругом свои люди. Оба они почти одновременно стали заведующими отделами горкома. Оба были претендентами на должности секретарей. Вместе сидели на совещаниях, принимали делегации, стояли на трибунах во время парадов, улыбались и ненавидели друг друга. Оба были готовы подставить ножку сопернику при любом удобном случае.

Когда начальник управления общественного питания Баликоев, занимавший эту должность до Валентины Мерзлой, почувствовал, что ему в спину дышит жена заведующего орготделом горкома, то при очередной ревизии Адлерского треста дал указание копать поглубже. И накопали, вплоть до возбуждения уголовного дела за приписки. Правда, толку от этого оказалось мало. После активного вмешательства Александра Трофимовича и самого Медунова дело успешно угробили. А для нивелировки общественного мнения организовали в «Комсомольской правде» публикацию большой хвалебной статьи об управляющей Адлерским трестом. Баликоев же, пытавшийся перейти в контрнаступление, потерпел поражение. Вскоре он расстался с должностью, уступив ее Мерзлой.

Тогда Валентину Алексеевну тайком попытался остановить Тронов. Перевербовав на свою сторону Удалова, он дал ему задание сделать на Мерзлую так называемую оперативную установку, то есть негласно собрать сведения о ее связях, круге знакомств, образе жизни. Кто, как и когда выкрал документы, собранные сотрудниками УВД, так и осталось неизвестно. Они оказались у Мерзлого, и с ними ознакомили Медунова. Над теми, кто плел интриги, нависла смертельная опасность.

В городе в то время продолжали работу представители следственной группы прокуратуры. Не использовать эту ситуацию в своих интересах было бы глупо – именно к такому выводу пришла антимерзловская группировка.

Другая была серьезно обеспокоена тем, что, начав вообще-то с малого – ареста директора магазина «Океан» Пруидзе, москвичи добрались до бывшего мэра Воронкова. Поэтому ожидать от них можно было все что угодно. Кроме того, Медунов не терпел своеволия в своей вотчине, а арест Воронкова с ним никто не согласовывал. Следствие необходимо было остановить, в худшем случае – притормозить. Как раз в это время Георгий Александрович Эфенбах вызвал в Сочи на допрос председателя Хостинского райисполкома Логунцова. Никакими материалами о взяточничестве Логунцова следствие не располагало. Ему лишь задали вопросы о взаимоотношениях с Воронковым и по ряду эпизодов, которые вменялись последнему в вину. Что вообразил Логунцов в итоге допроса, осталось тайной, но, вернувшись домой, он написал прощальное письмо сыну, обмотал себя проводами и пустил ток.

Самоубийство Логунцова дало Медунову повод для развязывания кампании по дискредитации следственной группы Прокуратуры СССР. Он сел на старого, но очень популярного в партийных кругах конька: якобы имевшие место нарушения социалистической законности. Перепуганный Эфенбах ретировался в Москву.

Между тем эмиссары Медунова стали активно собирать компромат на работников правоохранительных органов. В первую очередь они стали искать «предателей» в своих рядах. Нужно было выяснить, кто и по чьему заданию собрал досье на Мерзлую. Тогда и решили местные оперативники обезопасить себя с помощью Михаила Розенталя – руководителя следственной группы Прокуратуры СССР по Сочи. Наговорив ему о коррупции, действительно процветавшей в городе, они подтолкнули его к написанию письма на имя начальника УВД с просьбой сделать оперативные установки[41] на большую группу руководителей города, в том числе и на Мерзлую. Розенталь поддался и такое письмо подготовил. Впоследствии местные пинкертоны прикрывались этим письмом как щитом, ссылаясь в своих объяснениях на то, что действовали по поручению Прокуратуры СССР, то есть исключительно в рамках закона.

Особый гнев Медунова в тот период вызывали и так называемые «сочинские детективы» Адуев, Чурганов, Доценко и другие. Это были честные, но в общем беспокойные люди. У многих за плечами были дороги Великой Отечественной войны, честно прожитая жизнь. Своими жалобами и заявлениями они забрасывали ЦК КПСС и Президиум Верховного Совета СССР. Как велось в те годы, все жалобы пересылались для проверки на место, и наступил такой момент, когда терпение Медунова иссякло. Он сказал: «Хватит!» За «сочинских детективов» взялись всерьез. Отчаявшись, Адуев и Чурганов приехали в Москву и, встретившись через Роя Медведева[42] с корреспондентами американских газет, рассказали о том, что происходит в крае и солнечном Сочи. Расплата последовала незамедлительно. Их арестовали и через некоторое время осудили за антисоветскую агитацию и пропаганду. Упекли в тюрьму и Доценко, правда только за клевету.

В тот период к группе «сочинских детективов» примкнула заведующая производством одного из кафе в Адлере Надежда Богачева, представлявшая наибольшую опасность для Мерзлых. Опасна она была тем, что давала Валентине Алексеевне взятки и добровольно заявила об этом в Прокуратуру СССР. Ее постигла участь «соратников» по неравной борьбе с системой.

Двух работников кафе, где Богачева была завпроизводством, поймали на обмане покупателей. Они дали показания, что занимались этим по ее указанию. Не нужно быть юристом, чтобы понять, что если это правда, то они все вместе подлежали привлечению к уголовной ответственности за совершение преступления по предварительному сговору. Так по закону. А в жизни уголовное дело в их отношении прекратили за отсутствием состава преступления. Лишь одну Богачеву осудили за обман покупателей. Столь абсурдного приговора нельзя было даже представить, но десятки профессионалов-юристов в Сочи, Краснодаре и Москве отвечали на жалобы Богачевой: «Вы осуждены правильно».

При такой ситуации Найденов и стоявшие за ним люди поняли: Медуновым объявлена война. Пасовать в такой ситуации – значит потерпеть поражение. На Краснодарский край бросили мощные силы следователей, которых возглавил заместитель Каракозова – Алексей Васильевич Чижук. Позже к расследованию подключили меня, а также следователей по особо важным делам Громова, Парица, Майданюка.

За сравнительно небольшое время во взяточничестве были изобличены и арестованы многие руководители торговли и общественного питания, а также ответственные работники партийных органов города Асеев, Перепадя, Тарановский и другие.

Медунов был вне себя. Последовало его официальное обращение к руководству страны. Тогда и состоялось то знаменитое и неоднократно упоминавшееся в нашей печати заседание секретариата ЦК, на котором секретарь ЦК КПСС Кириленко оскорбил Найденова, грубо обвинив его в сборе компромата на членов политбюро. Тогда Медунов добился главного: было принято решение о создании партийной комиссии для проверки работы следственных групп в Краснодарском крае.