— Что, так и сказал? И что так вывело Вашего супруга из себя? — поинтересовалась я, думая о том, что супруг леди был, скорее всего, альфонсом. — А каково состояние Вашего супруга?

— Он был небогат и жил только на жалованье сотрудника Финансовой канцелярии, но говорил, что после смерти своего отца должен получить часть его состояния. Его родители живут где-то за границей: то ли в Дальнем Королевстве, то ли в Королевстве Теней, я плохо запомнила. Они не смогли появиться на нашей брачной церемонии, а Жан сказал, что летом возьмет отпуск и мы навести их и познакомимся.

— Леди Петунья, Вы прожили вместе четыре месяца, скажите, а Вы познакомились с друзьями лорда Жана Огили? Вас приглашали куда-либо в гости или к Вам приходили?

— Нет, Жан много трудился и домой появлялся поздно, объясняя мне, что от этого зависит его карьера. Мы только пару раз выезжали на выходных за пределы столицы. Один раз побывали в частном санатории, буквально один день, погуляли в старинном парке, и Жан настоял, чтобы я побеседовала с доктором по поводу моего здоровья. А в другой раз ездили в Фоксвиллидж, он предложил мне погулять по магазинчикам, а сам отлучился, сказал, что у него серьезная встреча с сослуживцем.

— Вот об этом поговорим подробно. Где именно находится частный санаторий и что за доктор беседовал с Вами? — пока леди рассказывала, я ощутила противные иголочки в кончиках пальцев и решила выяснить, в чем тут дело.

— Я затрудняюсь сказать, — побагровела она, — только не смейтесь, пожалуйста, в те дни меня постоянно тянуло в сон, и как только мы сели в экипаж, я сразу уснула. Жан разбудил меня уже в санатории. А доктор, такой немолодой, лет шестьдесят, он прослушал меня, спросил, часто ли бывают у меня головные боли, не болит ли сердце? И выписал лекарственные настои, но я их не принимала, — прошептала леди, — он мне почему-то не понравился. Керкос, профессор Керкос, так его называл супруг. Жан каждый день спрашивал меня, принимаю я настои или нет, и я говорила, что да, конечно. Целитель назначил нам приехать через месяц, сама не знаю, зачем напомнила супругу об этом, а он помрачнел и сказал, что профессор Керкос покинул империю, и больше я его не увижу, так что лучше забыть о нем и не вспоминать.

— А поездка в Фоксвиллидж прошла удачно? Когда это было?

Леди, не говоря ни слова, достала из сумочки билет на конный экипаж и подала мне.

— Потрясающе, — подумала я, рассматривая билет, дата на нем была того самого числа, когда в трактире была сделана попытка похищения Веспасиана. — Я могу оставить его и подшить в дело? Спасибо. Так как, поездка была удачной?

— Для меня да. Я посетила Храм Черной луны, погуляла по магазинчикам и купила несколько сувениров, думая о том, что, если летом поедем знакомиться с родителями Жана, нужно подарить что-то особенное. Мы договорились встретиться в трактире, что рядом с Храмом Черной Луны, я заказала чай и ждала супруга. Он вернулся недовольный и даже отказался ужинать, сказал, что мы должны уехать из деревни, настолько он разочарован переговорами, что один вид Фоксвиллидж наводит на него уныние. И мы покинули деревню. Больше мы никуда не ездили, у Жана служба отнимала все свободное время, а потом он уехал, и больше я его не видела.

— А что Вы можете рассказать о супруге? — спросила я. — Где родился, учился и как попал на службу в Финансовую канцелярию?

— Жан рассказывал, что родился он в империи, но его родителям так нравилось Королевство, где они сейчас живут, что, как только он поступил в Академию Радогона Северного, они сразу перебрались за границу. Здесь оставались родители его отца, и на выходные супруг отправлялся к ним, а на каникулах все вместе ездили к родителям Жана. По окончании Академии его пригласили в Финансовую канцелярию, и он там служил до того момента, как пропал в Королевстве Вулканов, — всхлипнула леди. — Я не очень умная женщина, но думаю, что без чьей-то протекции не обошлось. С улицы в Финансовую канцелярию, как мне кажется, попасть невозможно.

Мы еще пообщались, леди написала письмо своему юристу о том, что наделяет правами сотрудников агентства «Мы бодрствуем всегда» выяснить все интересующие нас вопросы относительно завещания ее отца и, заплатив сто къярдов, попрощалась и покинула контору.

Я перечитала не один раз свитки и пришла к выводу, что первым делом нужно пообщаться с юристом леди Петуньи, а затем отправить запрос в Академию Радогона Северного. Необходимо выяснить, в каком году окончил учебу Жан Огили и с кем он учился, а также встретиться с бывшими соучениками и больше узнать о самом лорде, который умудрился заморочить леди голову, но о себе сказал лишь самую малость. Леди Петунья показалась мне милой леди, живущей в своем мире, но больше я смогу выяснить у юриста, к которому отправилась, как только в конторе появился уставший Патрик, которого сменил Северус, впрочем, следить за Василиусом Гоцци ему можно было, не покидая стен Тайной канцелярии: лорд Гоцци сидел рядом с супругой в палате и держал ее за руку.

* * *

Юрист леди Огили, лорд Тампль, — его предок был основателем одного из древнейших Орденов — в ровном расположении духа сидел за столом в своей конторе, которая располагалась в двух шагах от императорского дворца.

— Добрый день! — произнес немолодой лорд в коричневом костюме, поднявшись из-за стола, когда секретарь позволил пройти в кабинет юриста. — Леди Тримеер, неужели я дождался Вашего появления? Даже удивительно, Вы так старались избежать этого, что пришлось общаться только в переписке. Присаживайтесь, юная леди.

— Лорд Тампль, вообще-то я по служебному делу, — ответила я и протянула письмо леди Петуньи, — она наш клиент, ищет супруга.

Юрист внимательно прочитал письмо, а я рассматривала просторный кабинет, по стенам которого стояли шкафы с делами и висели мужские портреты в темных деревянных рамах с позолотой, большой дубовый стол, на котором появился поднос с чайником, чашками и вазой с конфетами.

— Понятно, хотя было бы лучше, если бы лорд Огили больше никогда в жизни бедной Петуньи не появился, — положив свиток на стол, сказал лорд Тампль и, налив в чашки чай, подал мне одну, — составьте мне компанию, леди Тримеер. Наш разговор не на пять минут, а сейчас время второго завтрака.

— Почему бедной? — удивилась я. — Леди, как я поняла из ее рассказа, унаследовала хорошее состояние.

— Это да, дело в том, что маленькая Петунья в детстве сильно простудилась. Ее мать, сбегая от мужа, прихватила и девочку, дело было зимой, почему-то она не потрудилась укутать дочь потеплее, и малышка заболела. Когда лорд Дорман нашел их, у девочки был сильный жар. Целители спасли Петунью, но с тех пор ее стали преследовать головные боли, если она умственно перенапрягалась. Императорский суд оставил дочь отцу, и он немало времени потратил на то, чтобы вылечить ее. Петунья была на домашнем обучении, а став старше, училась в Академии Сильфиды, это такое женское образовательное учреждение, — пояснил лорд Тампль, — где обучаются дочери негоциантов и воинов. Лорд Дорман решил пощадить дочь и не стал отправлять ее на обучение в магические академии. Петунья, окончив Академию, вернулась к отцу и жила вместе с ним до его кончины, что случилась год назад. Лорд Дорман был прекрасным отцом и потому отдавал себе отчет, что, оставляя дочери богатое наследство, он, таким образом, может поспособствовать появлению рядом с ней охотников за состояниями. И тогда мы составили с ним такое завещание, которое ставит заслон проходимцам всех мастей. Оно в чем-то схоже с тем, что оставил в отношении Вас лорд Тримеер. Леди Петунья имеет права пользоваться состоянием отца, но не распоряжаться. На текущие расходы ей ежегодно должно выделяться двадцать тысяч къярдов, это большая сумма для одинокой женщины. И сумма не изменяется, если Петунья выйдет замуж, а вот если в браке она скончается, то получить состояние лорда Дормана будет возможно только через тридцать лет.