Быть может, он и прав…

Я вскочил – и вскрикнул от боли в правой лодыжке. Не то припадении подвернул, не то Луи так неудачно на меня наступил.

Переправа через огонь тем временем продолжалась. Подобравюбку, взяла разбег Луиза, взвилась, будто старая и растолстевшая балерина.Хорошо прыгнула… только головой о потолок приложилась.

Прихрамывая, я пошел к огню. Ничего, перепрыгну. Переломавроде нет, только связку потянул… ничего – надо будет, так на одной ногеперепрыгну…

Позади меня с ужасающим грохотом вывалился из стены валун вчеловеческий рост. Петер, приблизившийся было ко мне, взвизгнул и в три быстрыхскока перенесся через огонь.

– Что с тобой, Ильмар? – крикнула Хелен. Она медлила,заметив, как неуклюже я ковыляю.

– Ерунда, ногу потянул! Беги!

Камни продолжали падать. Чудом было, что до сих пор никогоиз нас не убило насмерть. Туда, где полыхал керосин, обрушилась часть потолка –пригасив огонь, но одновременно создав вал в метр высотой. Ну, мне так дажеудобнее – переползу…

Стена, о которую я опирался при ходьбе, вдруг дрогнула истала рушиться на меня. Так медленно и плавно, что я и понял это не сразу. Акогда понял, то все, что успел, – это прыгнуть вперед, скорее, даже непрыгнуть, а упасть. Тут же услышал грохот и ощутил тугой толчок по ногам.

Вот это – все. Конец. Если ноги размозжило – не выбратьсямне отсюда. Только почему боли нет?

Ухитрившись извернуться, я посмотрел назад.

Из каменной стены вывалился здоровенный валун, по формепохожий на обычный бронзовый утюжок. Но в утюжке этом весу было центнера три.Вот он-то мои ноги и накрыл.

Одно утешение – упал валун не прямо на ноги, а на мелкиекамни, разбросанные вокруг. Ноги мне придавил, но не размозжил.

– Спасибо, Сестра… – пробормотал я. Изогнувшись, уперсяруками в валун, попытался вытянуть ноги. И понял, что благодарить-то мне Сеструне за что.

Ноги были целы, но валун держал надежно. Второй раз в этихкатакомбах попал я в каменный капкан!

– Ильмар?

Хелен стояла надо мной, пытаясь понять, что происходит.Камнепад вроде бы утих, но что-то говорило мне – это ненадолго. Вся нашагоре-команда уже перебралась через завал и теперь стояла в нетерпеливоможидании. Последняя лампа осталась у них, и они даже не видели, что со мнойприключилось.

– Подождите, Ильмару ноги придавило! – крикнула Хелен.Вцепилась мне в плечи и потянула. Я попробовал было помочь ей, но ступнипронзило такой болью, что я взвыл и отпихнул летунью.

На той стороне завала Комаров поднял фонарь повыше. Я видел,как изменилось его лицо, как переглянулись Жерар и Луи.

Все. Похоронили меня.

– Хелен, идем! – крикнул Жерар. – Надо уйти в безопасноеместо, потом мы вернемся за Ильмаром!

Прозвучало это фальшиво донельзя. Хелен грязно выругалась,помянув и одиннадцать предателей, и даже верного Иуду.

– Ты не можешь? Никак не можешь вытянуть ноги? – зачем-тоспросила она.

Лежал бы я тут, коли мог… Я даже и отвечать не стал, толькоголовой покачал. По каменному своду надо мной протянулась узкая извилистаятрещина. Из нее сеяло вниз тонким, почти невидимым песочком.

– Ильмар!

– Они правы, – сказал я. – Беги. Потом вернетесь.

– Тебя тут завалит!

– Иначе всех завалит. Беги, Хелен.

Я по глазам видел – ей страшно. Очень страшно, может, дажебольше, чем мне. У меня хоть выбора не осталось, лежи да дожидайся конца. А уХелен еще оставался шанс выбраться.

– Я никогда товарищей не бросала, – вдруг сказала Хелен.

– Мы не на войне, летунья, – прошептал я. – Да беги же ты,дура набитая! Что тебе, мужиков вокруг мало? Беги!

Но даже оскорбление не помогло. Хелен повернулась икрикнула:

– Мужчины вы или пансионские барышни? Надо поднять этоткамень! Помогите же!

Никто не шелохнулся.

Хотя нет!

Между Арнольдом и Жераром вдруг протиснулся Маркус. И начетвереньках стал перебираться через завал. Арнольд схватил было его за куртку,но Маркус извернулся и с такой яростью крикнул: «Отпусти, смерд!» – что офицерразжал ладонь.

Ох уж велика помощь…

И вдруг я понял, что собирается сделать Маркус!

– Держите его кто-нибудь! – закричал Жерар.

Маркус, даже не вставая на ноги, подобрался ко мне.

Протянул руку, касаясь камня, и я увидел, как у негопомутнели глаза. Будто у человека, пытающегося поднять непосильный груз.

– Ты можешь, можешь! – зашептала Хелен. Тоже поняла. – Ты ибольше на Слово брал! Ну давай, миленький…

Все произошло одновременно.

Шевельнулись губы Маркуса, произнося Слово, пальцы дрогнули,будто проворачивая в невидимой замочной скважине невидимый ключ.

И тут же ударило. Так, что меня подбросило в воздух,державшие валун камни раскатились – и быть бы моим ногам отбитыми, словно лангет.

Вот только валуна уже не было. В темноте будто открыли дверь– в беспросветный мрак, в ледяной холод, и валун ухнул туда, на Слово.

А своды каменоломни расступались, камнепад начался по новой,да еще куда сильнее.

Может, я и охромел, но ума не лишился. Поднялся, сгребаяобмякшего Маркуса, толкнул его в нишу, образовавшуюся в стене на местевывалившегося валуна. Туда же пихнул Хелен и втиснулся сам.

И наступила полная темнота. Валящиеся камни окончательноперекрыли коридор, отделив нас от друзей. Потом грохнуло так, что заложило уши,в лицо ударило каменной крошкой и пылью. Не успев зажмуриться, я отплевывался итер глаза.

– Ты как? – крикнула Хелен, то ли мне, то ли Маркусу. Навсякий случай я отозвался:

– Нормально. Маркус, как ты?

– Ничего… – Голос и впрямь был живым.

Скалы продолжали трястись, но камнепад иссяк.

– У меня сумка осталась где-то там… – сказал я.

– А я свою Луизе сунула, – пробормотала Хелен.

Маркус завозился. Послышался щелчок, и появился слабенькийогонек зажигалки.

– Вот… – сказал Маркус. – Вот.

Ничего утешительного мы не увидели. Вообще ничего – кромесплошной стены камней, заваливших коридор.