— Он может быть каким угодно. Но ты этого никогда не узнаешь. А если узнаешь — вряд ли захочешь об этом распространяться. А пока помолчи — мне надо позвонить.

Артем достал телефон и набрал номер следователя Терентьева.

— Это Артем, — сказал он. — Мне нужно знать, какие отношения были у вашей сестры с отцом Григория. Она его любила? Они жили в мире и согласии? Или как?

Следователь, который привык рано ложиться, не проявил особого восторга в связи с поздним звонком психолога. Но нужные сведения все же сообщил. Теперь Артем знал, как на самом деле обстояли дела в семье поэта Корзикова. И знал, как ему излечить Григория от его мании. Он повернулся к Матвею:

— Вызови мне такси, срочно. И поищи в Интернете, где я сейчас, ночью, могу купить садовый инвентарь…

Спустя час в дверь квартиры Григория позвонили. Когда он открыл дверь, то увидел Артема. В руке у психолога была только что купленная лопата.

— Собирайтесь, быстро! — скомандовал Артем.

— Куда?

— На кладбище!

Когда они вышли из такси у ворот Домодедовского кладбища, Григорий спросил:

— Может, объясните хоть что-нибудь?

— Объясню, — кивнул психолог. — Я навел кое-какие справки. Ваш отец не был идеальным семьянином. У него были две семьи. Причем второй была именно ваша. Лет с семи вы начали остро ощущать конкуренцию. Папа появлялся все реже, практически не уделял вам внимания.

— Зачем вы это мне говорите?

— Чтобы вы вспомнили, что он не был божеством.

— Вам что, надо, чтобы я его ненавидел? Чтобы вспомнил самое плохое? Рассказал вам, какой он был гад? Как кинул нас с мамой?

— Нет хороших и плохих, — сообщил Артем. — Есть просто люди. Ваш папа был обычный человек, со своими недостатками. В чем-то он был очень неплох. По крайней мере стихи у него достойные. По крайней мере по сравнению с наследником.

— Так зачем вы меня сюда притащили?

— Чтобы вы смогли сделать то, что не успели. Проститься с ним.

Они подошли к могиле поэта Корзикова, и Артем приказал Григорию раскопать могильный холм, еще не скрытый памятником. Пока сын поэта копал, Артем объяснял ему ситуацию:

— Проблема в вашей голове активировалась, когда вы не успели на похороны отца. Вы блокируете все негативные воспоминания и избирательно вытаскиваете на свет события, в которых отец казался вам идеалом. Вам — человеку, который так остро зависел от мнения отца — нужно своими глазами убедиться, что он умер. Иначе вы не сможете избавиться от навязчивого желания поддерживать его жизнь.

В этот момент острие лопаты ударилось о крышку гроба. Григорий распрямился.

— И что дальше?

— Надо открыть, — сказал Артем. — Давайте, я помогу.

— Но я… я не хочу! — воскликнул Григорий.

— Это непросто, но в вашем случае необходимо, — настаивал Артем.

Он поддел лопатой крышку гроба, приподнял ее. Велел:

— Смотрите.

И посветил фонариком. Григорий взглянул — и тут же кинулся в сторону. Его рвало.

— Ничего, сейчас станет легче, — пообещал Артем, доставая припасенные салфетки.

В этот момент их осветили фары подъехавшей патрульной машины…

…Спустя некоторое время Артем сидел в кабинете дознавателя, составлявшего протокол.

— Значит, вы ночью явились на кладбище, чтобы провести… как это у вас называется? — спросил дознаватель.

— Сеанс, — подсказал Артем.

— Вы как бы… медиум? Или как правильно назвать?

— Правильно назвать — психолог.

— А могилу для чего вскрыли?

— Пишите: для установления личности трупа.

— А вы понимаете, что вам за это светит?

— Прекрасно понимаю, — кивнул Артем. — Ничего. Вскрытие производилось на участке, выкупленном лицом, производившим вскрытие. Могила принадлежала отцу владельца участка. Так что я не вижу никакого нарушения.

Дознаватель начал злиться. Человек, сидевший перед ним, все время старался продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство.

— Умный до хрена? — спросил он с угрозой.

— Не жалуюсь, — ответил Артем.

В этот момент в кабинет вошел следователь Терентьев.

— Заканчивайте, — сказал он дознавателю. — Пусть объяснительную подпишет — и вперед.

Из здания ОВД Артем и следователь вышли вместе.

— Поспать вы мне сегодня так и не дали, — сказал Терентьев. — Заставили пенсионера среди ночи мчаться в отдел…

— Спасибо, что приехали, — сказал Артем.

— Ладно уж, это вам спасибо. Знаете, кто мне позвонил, рассказал о случившемся? Гриша. Первый раз слышал от него внятную речь о ком-то, кроме его папаши. Что вы с ним сделали? Хотя нет, не рассказывайте. Даже знать не хочу.

— Свою работу, не более, — отвечал Артем.

Несколько минут они шли молча. Потом следователь произнес:

— Я подумал… Я постараюсь вам помочь, Артем Саныч.

— Потому что я помог вашему племяннику?

— Нет. Потому что вы привели убедительные доводы. Если с этим охранником действительно случилась такая загадочная история… Можно рассчитывать на пересмотр дела. С этим можно идти в Следственный комитет. Я уже позвонил друзьям, они попробуют узнать, откуда он получил деньги.

— Спасибо вам! — с чувством сказал Артем.

Следователь улыбнулся.

— Очень не люблю незавершенные дела. Как и вы.

…В свой офис Артем вернулся среди ночи, грязный и до предела уставший. Сказал Матвею:

— До утра меня ни с кем не соединяй.

— А у вас посетитель… — сказал Матвей, косясь на дверь кабинета.

Там, за дверью, психолога ждала женщина — мать погибшего Леонида и его брата Николая. Узнав ее, Артем сел в кресло, сказал:

— Неожиданно. Чем обязан?

— Хотела посмотреть в глаза человека, который убил одного моего сына, а теперь пытается посадить второго, — отвечала мать. — Думаете, я не знаю, что вы делаете? Знаю. Вы пытаетесь свалить вину на Колю.

— Это все? — спросил Артем.

— Нет, я не закончила. Вы хотите, чтобы он вышел из себя. Коля — эмоциональный мальчик. Рано или поздно вы его спровоцируете, и он вынужден будет поступить так, как поступают мужчины, когда сталкиваются с мразью.

— Убить меня? — подсказал Артем.

— Набить вам морду, как минимум. Думаю, для вас это будет подарком. Вы же любите получать по морде, Артем Александрович? Это очень действенный аргумент в любом споре.

— А теперь вы закончили?