Поднялся галдеж, и я не могла вставить ни слова, меня бы все равно не услышали. И в тот момент, когда наступила тишина и все уставились на меня, на всю академию раздался зычный голос:

— Досифея Мибалмарр — к ректору! Срочно и не теряя ни минуты!

Я жалобно посмотрела на друзей и брата. Скорбно вздохнула, и уже открыла рот, тем более что Васим потребовал:

— В двух словах, Фейка!

Но оповещение срочно прийти к ректору Досифеи Мибалмарр не замолкало. Как сирена, голос заполнял все пространство, говорить под него оказалось бессмысленно. А после третьего повторения все кривились и уже готовы были запихать меня к ректору лично и поскорее, только бы голос умолк.

Так и остались все при своем любопытстве, а я оказалась перед загадочными очами ректора-феникса. И не только. В кабинете ректора присутствовал почти весь преподавательский состав академии. И взирали на меня кто с любопытством, кто осуждающе, кто с исследовательским интересом.

Только магистр Трамарис ободряюще улыбнулся и подмигнул мне. Сам ректор смотрел на меня проницательным взглядом, но понять осуждает он меня или не сердится, было невозможно.

— Доброе утро, Досифея, — поприветствовал он меня. — Вам удалось поспать?

Как-то с намеком это прозвучало, и я не могла понять, что делать: то ли каяться сразу, чтобы облегчить признанием свою вину, то ли играть в дурочку, пока не припрут к стенке. Я выбрала второй вариант, как и обычно, следуя принципу: никогда ни в чем сама не признавайся!

— Да, немного, спасибо, — скромно опустила я глазки, после приветствия всех собравшихся по мою душу.

— Это хорошо, что студенты нашей академии находятся в безопасности и под защитой наших стен, — продолжал нагнетать ректор. — А вот маги-стражи столицы не спали всю ночь. Не спросишь, по какому поводу, Досифея?

— Магистр Сухариэриел что-то говорил об этом, — уклончиво ответила я, краем глаза поймав строгий взгляд эльфа.

— Да, кстати, магистр Сухариэриел рассказал о вашем споре на его вчерашней лекции. И я, знаете ли, приятно удивлен вашей позицией по поводу магии и вашей безграничной фантазией.

Да? Я подняла глаза на ректора в надежде, что ругань откладывается или ее вообще удастся избежать. Но ректор сразу придал строгости взгляду, и моя надежда совершила смертоносный кульбит. Нет, не избежать.

И точно.

— Но за смелыми экспериментами всегда стоит опасность неучтенных рисков. Слышали ли вы о великом маге Эпиштене? — обратился ко мне ректор.

— Конечно, — горестно вздохнула я.

На счету великого мага Эпиштена было много великих открытий. Благодаря его экспериментам, не всегда безопасным, магическая наука сильно продвинулась вперед. Было это тысячелетие назад. Но с каждым разом его эксперименты становились все опаснее и опаснее. Эпиштен же считал, что жертвы — это допустимая цена за научные открытия.

Кончилось все плачевно. В результате последнего магического эксперимента из-за неучтенного фактора произошла трагедия и погибло много народу, почти все население маленького городка. Эпиштена прокляли, посчитали опасным, заблокировали магию, запретив ею заниматься, и посадили под домашний арест. В изоляции он быстро сошел с ума, и конец его был плачевен.

Прошло много лет, прежде чем ранние заслуги великого мага снова были признаны и оценены. Так его противоречивая фигура и рассматривалась в контексте злого гения. Заслуги и открытия признавались, но его конец служил назиданием будущим магам.

— Почему центральное кладбище называется центральным, Досифея? — задал глупый вопрос ректор.

Я мысленно застонала, ну долго еще будет ходить вокруг да около. Я еще вчера все поняла, когда дракон меня отчитал.

— Потому что оно находится в центре города, — тем не менее ответила я. — И, поднимая на нем духов, можно создать угрозу для всех жителей столицы, я уже это поняла и осознала.

— Правда? — удивленно задрал брови ректор, но в черных глазах проскользнула веселая усмешка.

— Я думаю, что раз Досифея говорит, это так и есть, — влез магистр Трамарис, чем вызван шквал недовольных взглядов в свою сторону. Но он смотрел на меня и тепло улыбался. — Нам надо…

Но договорить он не успел. В кабинет, постучав уже на пороге, вихрем ворвался мой дракон. Ой, то есть не мой дракон, а мой знакомый дракон. Да.

— Простите, опоздал, дел много, знаете ли, — на ходу проговорил он и, осмотрев картину: «Преподавательский состав столичной магической академии против одной маленькой студентки», перешел в наступление: — Что, насели на девчонку? Сказал же, я уже провел с ней беседу, она все осознала и поняла.

— Мы должны в этом убедиться, — ответил ректор.

— Никто Досифею ни в чем не обвиняет. — Трамарис бросил недовольный взгляд на дракона.

Да? А что это тогда было? И почему здесь дракон? И что вообще происходит?

— Уважаемые диры, позвольте представить вам дира Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шум-уцур… — Пока ректор перечислял все имена дракона, я уважительно на него смотрела, надо же запомнить такое длинное имя. Я бы не смогла, хорошо, что Ашшур при знакомстве представился одним, первым. — Теперь он будет работать у нас как первый в истории академии представитель расы драконов и заведовать кафедрой драконоведения и драконьей магии. Прошу любить и жаловать.

Но преподаватели любить и жаловать не спешили. Только молодые преподавательницы женского пола из тех, что присутствовали, приветливо и кокетливо улыбнулись, и одна из них проворковала:

— Добро пожаловать.

У-у, зебра полосатая, ты сначала волосы свои в божеский вид приведи и когти подстриги, потом будешь заглядываться на моего дракона.

Ашшур удивленно посмотрел на меня, словно прочитал мои мысли, и, отвернувшись, довольно улыбнулся. Кошмар! Он же не может читать мои мысли, правда? Драконы не умеют?! Скажите мне, что нет!

Это хорошо, что у нас будет теперь драконоведение, потому что мы совсем ничего не знаем о драконах, вот совсем ничегошеньки. А пока надо сдерживаться в его присутствии. Вдруг правда читает?

— Можете называть меня кратко Ашшур-шаким-шуми, — вибрирующим бархатным голосом сказал дракон всем присутствующим и бросил взгляд в сторону той, что его поприветствовала.

Она залилась румянцем и просияла почище новенькой монеты. Это на моих глазах флирт, что ли, происходит? Вообще-то этот драконище целовал меня! А значит, он мой, уже забит! Р-р. Дракон между тем еще шире расплылся в улыбке и облизнулся своим раздвоенным языком, который так меня возбуждал.

И о чем я только думаю, стоя тут на ковре перед ректором. Надо выбросить дракона из головы. Но он стоял рядом со мной и как будто тихо-тихо вибрировал. А какой жар от него шел! Как от печки. Приятно и хочется спать.

— Драконоведение — это хорошо, — взял слово Трамарис. — Но дир Ашшур-шаким-шуми слишком молод по драконьим меркам. К тому же о нем идет определенная слава… — Трамарис якобы замялся, но было понятно, что только для вида, — …слишком пылкого дракона, охочего до женских прелестей. — Магистр будто подбирал слова, не желая оскорбить присутствующих более грубыми характеристиками похотливого дракона, каким он его выставлял. — Я не думаю, что при таких вводных он подходящая кандидатура для работы с молодыми студентами.