В доме царила полная тишина. Соловьев сумел сосредоточитьсяи прочесть несколько страниц, машинально отмечая карандашом на полях кажущиесяему неудачными фразы, слишком короткие и отрывочные, которые в русском вариантенужно будет объединить в одно связное предложение. Прошел почти час, пока он непочувствовал, что глаза слипаются и теперь, пожалуй, удастся уснуть. Отложиврукопись на прикроватный столик, он опустил подушки и выключил свет. Но непрошло и десяти минут, как снова послышались шорохи.

Он сходит с ума, в этом нет никаких сомнений. У негоразвилась мания преследования. Или что-нибудь в этом роде. У него слуховыегаллюцинации. Ему нужна помощь не милиции, а врача-психиатра.

Шорохи стали громче. Теперь Соловьеву слышались уже нетолько звуки из кабинета, но и шаги в гостиной. Нет, это уже слишком. Наплеватьна приличия, надо позвать Андрея и все ему рассказать, пусть осмотрит дом,заглянет в каждый угол. С мнимыми страхами можно бороться только одним способом– реальностью.

Он снова потянулся к кнопке вызова. То, что произошлодальше, было мгновенным и очень страшным. Быстрые шаги по пандусу, какой-тонепонятный шум… И выстрелы. Три выстрела. Сначала один, потом, после короткойпаузы, еще два. Снова быстрые шаги, на этот раз через гостиную в сторонувыхода. И опять тишина. Полная. Абсолютная.

На этот раз Соловьев уже не утешал себя тем, что у негогаллюцинации. Если выстрелы ему почудились, сейчас в его спальне стоял быАндрей с вопросом, что еще нужно неуемному хозяину. Но Андрея не было. С трудомпреодолевая разлившуюся по всему телу слабость, Владимир Александрович зажегсвет и потянулся за костылями. Рывком подняв себя с дивана, он тяжело оперся накостыли и потащил непослушное тело к двери. За эту ночь страшные картины такчасто возникали в его воспаленном мозгу, что он даже почти не удивился тому,что увидел в гостиной. Сделал два шага назад в спальню, усадил себя винвалидное кресло и потянулся к телефону.

Звонок в милицию отнял последние силы. Положив трубку,Соловьев до приезда опергруппы так и просидел в своей спальне неподвижно,уставившись в окно, за которым чернела непроглядная ночь. Ему было оченьстрашно.

* * *

Телефонный звонок прозвенел почти одновременно сбудильником. Настя, с трудом выкарабкиваясь из сна, сняла трубку.

– Просыпайся, подруга, – послышался усталый голосКоли Селуянова.

– Что случилось? Я разве проспала?

– Конечно, проспала все самое интересное. У твоегодружка Соловьева ЧП.

Сон как рукой сняло. Она рывком села на постели.

– Что с ним?

– С ним ничего. Жив-здоров. Только напуган сильно. Ноэто и немудрено.

– Колька, я тебя когда-нибудь убью. Ты долго будешьменя терзать? Говори быстро, в чем дело.

– А у него в доме два трупа.

– Что?!

– Что слышишь. Два трупа, мужской и женский. Поедешь кнему?

– Да, конечно… То есть нет, – спохватиласьона. – Я же в фирме работаю. Черт, как неудачно вышло. Надо с Колобкомпосоветоваться. Чьи трупы?

– Мужчину соседи опознали как его помощника. Женщинуникто не знает. Слушай, у твоего инвалида любовница есть?

– Есть, кажется. Как выглядит женщина?

– Маленькая такая, рост меньше ста шестидесятисантиметров. Очень хорошенькая, но, к сожалению, без документов.

– Ищите машину, – посоветовала Настя. – Тудапешком люди не приезжают. Где-то неподалеку должна быть машина этой женщины. Возледома нет?

– Нет, перед домом только машина хозяина. Короче,Настасья, у меня уже сил нет, я сутки додежуриваю, ты приезжай в темпе наПетровку, я тебе всю информацию передам и поеду спать.

– Подожди, Коленька, подожди минутку, – взмолиласьНастя. – Что сам Соловьев говорит? Это он их застрелил?

– Говорит, нет. Утверждает, что услышал посторонниезвуки в доме, позвал помощника, который живет на втором этаже, тот сталспускаться, потом раздались выстрелы. И все.

– А оружие?

– Пока не нашли. Так ты едешь или нет?

– Еду, еду.

Она вскочила и стала быстро одеваться. Наливая себе кофе,она хотела было попросить у Леши машину, но вспомнила, что ему нужно сегодняехать в Жуковский, где находится его институт, на ученый совет. Плохо. Значит,она не сможет съездить к Соловьеву. А надо бы.

Настя уже стояла в прихожей и зашнуровывала кроссовки, когдаиз комнаты послышался голос мужа:

– Ты уже уходишь?

– Да, солнышко, убегаю.

– Что-то ты быстро сегодня собралась.

Она открыла дверь и заглянула в комнату. Лицо у Алексея былосовсем не заспанным, и она поняла, что проснулся он давно. Наверное, еще тогда,когда Селуянов позвонил.

– У тебя что-то случилось? – спросил он,внимательно глядя на нее.

– Не у меня, у Соловьева. Коля звонил, он сегоднядежурил, выезжал на место.

– Возьми машину, – неожиданно сказал муж. –Небось захочешь к нему поехать.

– А ты как же? Тебе ведь в институт нужно.

– Позвоню Аграновичу, он меня захватит, не проблема. Аобратно приеду на электричке.

Настя, с сомнением глянув на свои ноги, обутые в кроссовки,все-таки вошла в комнату и присела на край постели. Черт с ним, с паласом,подумала она. Положив ладонь на лоб Алексея, она наклонилась и ласковопоцеловала его.

– У тебя со мной сплошные хлопоты, правда? – тихоспросила она. – Но я же не виновата, что у меня работа такая дурная. Однилюди убивают других людей, не спрашивая о наших с тобой личных планах. Ксожалению, я не могу на это повлиять. Ну хочешь, я уйду с этой работы? Тебяраздражает, что я вечно создаю тебе проблемы?

– Еще чего, – усмехнулся Алексей. – Пока тысидишь на своих неконтролируемых трупах, я целый день безраздельно пользуюсьтвоей квартирой и компьютером. Вожу сюда женщин и устраиваю пьянки. И вообщеведу свободный образ жизни. И ты мне тут совершенно не нужна.

– Ты сердишься, – грустно констатировалаНастя. – Поезжай на машине, я обойдусь. В конце концов, мне совсем необязательно ехать к Соловьеву именно сегодня. Это можно сделать и завтра. Иливообще не делать.

– Не выдумывай, – рассердился муж. – Беримашину и не морочь мне голову. А если тебя угрызения совести мучают, можешьзавтра вечером за мной приехать в Жуковский. Сегодня после совета я останусь уродителей, у нас же защита, а потом наверняка банкет, закончится поздно.

Настя уехала на работу с тяжелым сердцем, но очень скорополностью переключилась на то, о чем ей сообщил Селуянов. В доме Соловьеваубиты два человека. Один из них – помощник Андрей Коренев. Женщина,по-видимому, Марина, специалист по компьютерам. Что она делала ночью уСоловьева? Глупый вопрос. У них роман, это очевидно. Настя вспомнила ревнивый иоценивающий взгляд, которым окинула ее Марина в их первую и единственнуювстречу. Первое, что приходит в голову: их застрелил сам Соловьев. Застукал внедвусмысленной ситуации и рассвирепел. А где же оружие? Спрятал хорошенько.Или выехал на своем кресле из дома, выбросил пистолет в лесу, благо это совсемрядом, вернулся и позвонил в милицию.