Первый корабль пришел через пять дней. Вопреки ожиданиям бароны приказали отвезти пронумерованные бревна к рыбакам. Что же, они на самом деле заслужили право приоритета, свежая и даже копченая рыба в изобилии доставлялась к столу. В этот день привезли даже лося, и Норманн решил посмотреть, как обустраиваются переселенцы на новом месте. От приглубого каменистого берега шла наезженная телегами дорога, которая вывела к нужному месту на реке. Дома ставили на фундамент из крупных валунов, но его в первую очередь интересовали признаки, по которым люди выбрали именно это место. На сборке домов работали приехавшие плотники, они позаботились даже о мхе, который прокладывали между бревен во избежание появления щелей. Приятно такое видеть, не халтурщики, настоящие профессионалы, для них важен отзыв заказчика. Дома привезли хоть и в разобранном состоянии, но в полном комплекте, от ручки для входной двери до квадратиков слюды в оконные рамы и связок теса на кровлю. К берегу приткнулась лодка с крупным валуном килограмм на триста, не меньше. Рыбаки при помощи лаг перевернули свою лодку, камень оказался на приготовленной волокуше. Завидев Норманна, сняли шапки и низко поклонились.

– Почему вы выбрали для себя это место?

– Вы не разрешаете здесь строиться? – огорченно спросил сутулый рыбак.

– Ограничений нет, мне интересно узнать причину выбора именно этого места.

– Здесь хорошо, разве боярин этого не чувствует?

– Но вы ушли на четыреста метров от озера. Не далеко ли?

– Зато ближе к перекату, а за ним хороший омут для зимнего лова.

– И родник здесь близко, колодец копать не надо, – добавил коренастый крепыш.

– Значит, здесь много рыбы и удобный родник? – продолжал допытываться Норманн.

– Рыба и родник конечно же неплохо, однако дома должны стоять на хорошем месте, иначе люди начнут болеть.

– Женщины должны рожать здоровых детей, – снова встрял крепыш.

Рыбаки дружно впряглись в волокушу и почти бегом доставили валун к месту сборки очередного дома. Норманн немного постоял, прислушиваясь к своим ощущениям, пожал плечами и пошел в деревню карелов. Разведывательный отряд обнаружил поселение туземных рыбаков совсем недалеко, не более трех километров. Вот и захотелось посмотреть на соседей, оценить их настроение и возможность дальнейшего сотрудничества. Аборигены должны знать местность, а с этой стороны есть залежи мрамора и самоцветов, он сам здесь пасся в поисках красивых кристаллов спессартина и турмалина. Для двадцать первого века сбор здешних синих и зеленых кристаллов оказался бесперспективным занятием. Намного проще и выгодней лепить в подвале искусственные рубины, изумруды и алмазы, а натуральные камни для знатоков, которых совсем немного. Зато четырнадцатый век должен обеспечить спрос, осталось найти «хлебное» место. Карелия на самом деле благодатное место, привычный гранит и вековые сосны заслонили собой обилие родников, среди которых много целебных минеральных источников.

Десяток копейщиков обживал свой новый дом в самом центре строящегося поселения. На окраине уже заканчивали возведение рогаток, интересная придумка Русского Севера. Обычный «еж» из трех связанных ивовыми ветками бревнышек, два таких ежика соединены жердиной, а в целом увязаны в две линии. Сверху сооруженный из тонких стволов помост, который снаружи прикрыт плетеным забором. Простенько и незатейливо, да не прорваться, высота помоста чуть более метра, врагу снизу не пройти, если только ползком. И сверху просто так не перелезть, даже при помощи лестницы, а башенки для лучников и пращников серьезно охладят пыл атакующих. Узкий проезд шириной в одну телегу, примитивные ворота из жердей лежали, прикрывая небольшую яму. Офигенный прагматизм, ничего лишнего, а сотенный отряд пройдет мимо – добыча не стоит затраченных усилий.

К Воинскому дому примыкала сторожевая башенка, невысокая, всего лишь пять метров. Для лесной местности больше и не надо: из замка виден сигнальный крест, и корабельная рында слышна километра на четыре. Молодцы немцы, наука гарнизонной службы на высоте, и поселенцы спокойны, видят надежную защиту своего нового дома. Навстречу выбежал десятник.

– Мой господин, какие будут приказания?

– Мне двух воинов в сопровождение, хочу сходить в деревню аборигенов.

– Eine Moment[49]. – И скрылся за дверью.

Действительно, не прошло и минуты, как из дома вышли два солдата в полной экипировке. Серьезно поставлена служба, явно не потребовалось спешно одеваться – оба сидели наготове.

Добирались до карельской деревни чуть более часа, сначала на лодке спустились к озеру, затем полтора километра берегом в обход болота и километр с хвостиком вверх по реке. Деревня встретила закрытыми воротами, а пока Норманн скептически осматривал хиленький частокол, они неожиданно открылись. Сухощавый селянин с черными как смоль волосами вежливо поздоровался и неожиданно заявил:

– Я тебя знаю, ты у реки Лососенка медведей ловил и на цепь сажал.

То, что карел говорит по-русски, в общем-то понятно, здесь, кроме новгородских купцов, никто не торгует. История с медведями на цепи так же могла разбежаться по округе. А вот слова «я тебя знаю» имеют прямое значение – видел его этот селянин.

– Я могу зайти внутрь? – спросил Норманн.

– Зачем? Мы не будем платить тебе дань.

– Не за деньгами пришел, хочу посмотреть на вашу жизнь и определиться, есть ли у вас что полезное.

– Себе заберешь?

– Зачем обижать соседей? Куплю.

Руслан достал из сумки, которая более походила на привычную барсетку, горсть серебряных монет и показал карелу.

– У нас ничего нет для таких денег, я Хайко, староста, все наши запасы хорошо знаю.

– Покажи свою кузницу.

– Хорошо, пошли.

Крытые дерном домики, более похожие на землянки, и нет ни сарая, ни амбара.

– Вот наша кузница. – Староста указал на одно из полуподземных строений.

Норманн уже собрался встать на узкую земляную ступеньку, как увидел корзину с небольшой кучкой бурых камней. Железная руда! Прогулка начинает себя оправдывать, до Олонца километров семьдесят, качество обещает быть одинаковым. Не показав заинтересованности, пошел вдоль ската и увидел медь, вернее, медную руду. Это настоящий подарок, и его следует правильно использовать. Дело в том, что в карельских залежах на восемьдесят процентов чистой меди приходится двадцать процентов чистой серы, аборигены должны обрабатывать сырье прямой ковкой. Сера при этом выгорает ядовитым дымом, отравляя кузнеца и его помощников. На этом и надо сыграть. Изнутри кузница выглядела весьма убого – полутораметровая яма с рядом подпорок для плетеной крыши, обложенной снаружи дерном. В углу запас дров и угля, вместо горна обычный валун, другой камень служил наковальней. В качестве молота, для выбивания примесей из раскаленной руды, служил еще один булыжник, весом эдак килограмм двадцать.