Томми сидел в классе, нагнувшись над своим закапанным чернилами столиком и, охваченный пылом вдохновения, быстро писал: он очень спешил, потому что, по своему обыкновению, отложил дело до самой последней минуты. Когда Франц проходил мимо двери, собирая опоздавших, Томми посадил последнюю кляксу, написал последнюю каракульку и выскочил в окно, размахивая бумагой, чтобы чернила поскорее высохли. За ним последовала Нэн с очень важным видом и с большим бумажным свертком в руках, в сопровождении Дэйзи и Деми.

По случаю торжественного мероприятия музей был тщательно прибран. Солнце заглядывало в большое окно; на полу лежали легкие, точно кружевные, тени от вьющегося за окном хмеля. Мистер и миссис Бэр сидели возле столика, на который складывали сочинения по мере того, как их прочитывали. Дети расположились полукругом на складных стульях, ножки которых иногда сдвигались от неловкого движения, и сидящий падал, вызывая смех и веселье ученого собрания.

Так как для прочтения всех сочинений потребовалось бы слишком много времени, то была установлена очередь. В эту среду младшие ученики должны были читать свои произведения, а старшие только снисходительно слушать и критиковать.

– Дамам – первое место, – сказал мистер Бэр, когда все уселись и перестали шуршать бумагами. – Пусть начинает Нэн.

Девочка села около маленького столика и, хихикнув в качестве вступления, прочитала следующий замечательный доклад под названием «Губка»:

– Губка, друзья мои, очень интересное и полезное животное. Она живет на скалах, под водой, и люди отдирают ее оттуда, сушат и моют, потому что маленькие рыбки и насекомые живут в ее дырочках; в моей новой губке были раковинки и песок. Некоторые губки очень красивые и мягкие; ими моют маленьких детей.

Губки употребляются для разных вещей. Я скажу о некоторых из них и надеюсь, что вы, друзья мои, запомните мои слова. Губкой моют лицо. Мне самой это не нравится, но я все-таки мою, потому что хочу быть чистой. Некоторые люди не делают этого и бывают грязными.

Тут автор строго взглянула на Дика и Долли, которые оробели и решили про себя мыться как можно тщательней.

– Губка употребляется еще для того, чтобы будить людей (тут я подразумеваю преимущественно мальчиков).

Автор снова сделала небольшую паузу и с удовольствием отметила сдержанный смех слушателей.

– Некоторые мальчики не встают, когда их будят, тогда Мэри-Энн мочит губку и выжимает воду им на лицо. И это приводит их в такую ярость, что они тут же вскакивают с постели.

Тут раздался оглушительный взрыв хохота, а Эмиль, явно задетый, сказал:

– Мне кажется, ты отклонилась от предмета.

– Нет. Мы ведь должны писать о растениях или о животных. А разве мальчики не животные? – сказала Нэн и, нисколько не смущаясь дружным негодующим «Нет!», которое раздалось ей в ответ, продолжала:

– Доктора тоже употребляют губки. Они мочат губку в эфире и держат ее около носа людей, когда вырывают им зубы. Когда я вырасту, то тоже буду давать больным нюхать эфир, чтобы они заснули и не чувствовали, как я буду отрезать им руки и ноги.

– А я знаю кое-кого, кто убивал эфиром кошек, – сказал Деми, но Дэн заставил его замолчать, подбив ножки его складного стула и набросив ему шляпу на лицо.

– Я не хочу, чтобы меня прерывали, – сказала Нэн, нахмурившись от таких неприличных выходок. Порядок тотчас же восстановился, и юная леди закончила свой доклад так:

– В моем сочинении три нравоучения, друзья мои. – Некоторые при этом заворчали, но Нэн не обратила на это внимания. – Первое: держите лицо чистым. Второе: вставайте рано. И третье: когда губку с эфиром приложат вам к носу, вдыхайте его сильнее и не брыкайтесь ногами – тогда вам вытащат зубы без боли. Больше мне нечего добавить.

И Нэн, награжденная громом рукоплесканий, села на свое место.

– Это очень хорошее сочинение, и написано с юмором, – сказал мистер Бэр. – Ты отлично справилась, Нэн… Ну, а теперь Дэйзи.

Щечки Дэйзи раскраснелись, когда она подсела к столику.

– Я боюсь, что мое сочинение вам не понравится, – скромно сказала она. – Оно не такое хорошее и смешное, как у Нэн. Но я не сумела написать лучше.

– Нам всегда нравятся твои сочинения, Дэйзи, – возразил дядя Фриц, и сдержанный шепот, пронесшийся по музею, подтвердил, что мальчики с этим согласны. Дэйзи ободрилась и прочитала свое маленькое сочинение «Кошка», которое все выслушали с полным вниманием.

– Я очень люблю кошек. Это такие милые, симпатичные и чистенькие животные. Они ловят крыс и мышей, позволяют ласкать себя и привязываются к тем, кто добр к ним. Кошки очень умны и могут находить дорогу отовсюду. Маленьких кошек называют котятами, и они такие прелестные создания. У меня есть два котеночка; их мать зовут Топаз, потому что у нее желтые глаза. Дядя рассказал мне чудесную историю про человека, которого звали Магометом. У него была красивая кошка. Раз она заснула у него на рукаве, а ему нужно было куда-то идти. И он, чтобы не разбудить ее, отрезал у себя рукав. Он был добрый человек. Некоторые кошки ловят рыбу.

– И я ловлю! – крикнул Тедди и вскочил – ему очень хотелось рассказать про свою форель.

– Т-с-с! – остановила его миссис Джо и поскорее посадила, потому что Дэйзи терпеть не могла, когда ее прерывали.

– Я читала про одну кошку, которая очень ловко ловила рыбу. Я старалась приучить к этому Топаз, но она не любит воды и оцарапала меня. Ей очень нравится чай, и когда я играю в своей кухне, она трогает лапкой чайник до тех пор, пока я не налью ей немножко чаю. Топаз любит вкусные вещи и ест яблочный пудинг и патоку. Другие кошки этого не едят.

– Отличное сочинение! – крикнул Нэт, и Дэйзи села, радуясь похвале своего друга.

– Я вижу, что Деми ужасно хочется поскорее прочитать свое, – сказал дядя Фриц. – Нужно позволить ему начать первым, а то он не выдержит.

– Я написал стихи! – сказал Деми, вскочив с места, и громким, торжественным голосом прочитал свой первый опыт:

Жил червячок на свете.

Он ползать так устал,

Что на листке свернулся

И куколкою стал.

Но червячок недолго

В потемках просидел,

И бабочкою яркой

На воздух он взлетел.

Хотелось бы красивой

Мне бабочкою стать

И по цветам душистым

У нас в саду летать.

Боюсь я только Дэна -

Ведь кажется всё мне,

Что он, едва ступая,

Приблизится ко мне,

Что на мою головку

Нальет он камфару,

И я, хоть без мучений,

Но все-таки умру…

Эти вдохновенные строки привели аудиторию в полный восторг, и Деми должен был прочитать свое стихотворение во второй раз, что оказалось для него довольно трудной задачей: поэт чуть не задохнулся, дочитав его до конца на одном дыхании.