— После закрытия музея все будет готово, — лаконично сообщила Асти, наливая стакан воды из графина. — Но предметы тебе придется отбирать вместе с ассистентом директора. Они довольно нервно относятся к коллекции древностей.

— Отлично, — я почувствовала, как в душе разливается облегчение. Кажется, все идет так, как нужно. — Спасибо еще раз.

— Мари, что происходит? — Мартин взял меня за руку и мне вновь пришлось смотреть ему в глаза. — Зачем я здесь?

— Разве тебе нравилось в камере? Я попросила Асторию помочь тебе. В конце концов, мы оба знаем, что в произошедшем в поместье ты не виноват.

— Да, но… — Мартин бросил взгляд в сторону Асти и я сразу поняла, о чем он думает.

— Все очень сложно, Мартин. Знаю, Астория последний человек, которому ты бы мог доверять, но поверь, сейчас она на нашей стороне.

— Как скажешь, — проговорил мужчина после непродолжительного молчания. — В таком случае, спасибо.

— Пожалуйста, — я улыбнулась как можно теплее, несмотря на отвратительное ощущение внутри. Не хотелось врать Мартину, но приходится признать, что выбора у меня нет. — Если хочешь привести себя в порядок, то ванная в твоем распоряжении.

— Спасибо, не откажусь. Но ты должна пообещать, что потом мы сядем и серьезно поговорим.

— Непременно, — серьезный разговор с Мартином это то, чего мне хотелось меньше всего, но и отказать ему я не могла.

Когда за Мартином закрылась дверь, я упала на диван и закрыла лицо ладонями. Отвратительное ощущение лжи не давало расслабиться. Господи, дай мне сил все это пережить!

— Все мы используем друг друга, — голос Астории нарушил тишину. — Кто-то больше, кто-то меньше. Не стоит себя изводить из-за таких мелочей.

— Мелочей? — я отняла ладони от лица и взглянула на собеседницу. Откуда она узнала, что творится у меня на душе? — Я собираюсь рискнуть его жизнью!

— Ну и что с того? Мартин сам подверг свою жизнь опасности, когда ввязался в игры Рэдкинса. Если бы не слепая удача, он бы лежал сейчас в морге наравне с моей семьей, — тон голоса Асти изменился и теперь в нем зазвучала злость. — Так что считай, что твой дружок таким образом отрабатывает счастливое спасение.

В словах женщины была своя логика. Если руководствоваться ею, выходило, что Мартин и так живет на этом свете в кредит. Вот только кто я такая, чтобы распоряжаться его жизнью? От этой мысли мне стало еще хуже. На одной чаше весов находилась мораль, а на другой — любовь. Кажется, это самый сложный выбор, который я делала в своей жизни.

— Ненавижу все это, — с отчаянием проговорила я.

— Добро пожаловать в мир взрослых решений, детка, — отсалютовала мне Астория. — Ладно, оставлю тебя наедине с душевными терзаниями, повеселись как следует. В музее нас ждут через три часа. Советую подготовиться.

Женщина исчезла за дверями спальни, оставив меня в одиночестве. Через некоторое время шум воды в ванной стих. Дверь открылась и в клубах пара показался Мартин. Одеваться он не стал, ограничившись лишь полотенцем на бедрах. Мой взгляд невольно задержался на его широких плечах и рельефной груди. Нельзя отрицать, что мужчина был привлекателен. Стоит мне захотеть и Мартин будет моим. Может, не стоит ничего делать и попытаться начать новую жизнь? Не факт, что удастся спасти Нимфеса, в то время как Мартин уже здесь — доступный и теплый. Почему бы не удовлетвориться им?

— Почему ты хмуришься? — поинтересовался мужчина, приближаясь ко мне.

— Хмурюсь? — удивленно переспросила я. — Не знаю. Просто устала.

— Мари, — Мартин опустился на диван рядом со мной. — Что происходит?

— Ты о чем?

— О тебе, Астории Саммерс и том, что случилось в поместье.

— Если бы я могла тебе сказать, то сказала бы. Поверь, все в порядке.

— Зачем ты попросила Асторию вытащить меня из тюрьмы?

— А разве я могла тебя там оставить? — я подняла глаза и посмотрела на мужчину рядом. — Ты дорог мне.

— Даже после того, что я сделал? — вопрос Мартина застал меня врасплох.

— Ты пытался мне помочь доступным тебе способом. Все мы совершаем ошибки, — медленно проговорила я. — Я не держу зла.

— Спасибо, — мужчина осторожно коснулся моей щеки. — Я люблю тебя, Мари. И мне очень жаль, что все обернулось именно так.

От признания Мартина мне стало еще хуже. Зачем вселенная посылает еще и это испытание?

— Мартин, я…

— Ничего не говори, — не дал мне закончить мужчина. — Просто знай, что я готов сделать что угодно, чтобы хоть как-то искупить свою вину перед тобой.

— Даже умереть? — с какой-то безнадежной тоской спросила я, встречаясь взглядом с другом.

— Если понадобится, — улыбнулся Мартин, но глаза его оставались серьезными.

— Не понадобится, — уверенно произнесла я. — Все будет хорошо.

— Не сомневаюсь в этом.

В здании царила тишина. Звук шагов, усиленный эхом, гулко разносился под сводами залов, пока ассистент директора вел нас с Асторией к запасникам. Я шла, погрузившись в тяжелые размышления о предстоящем вызове Сета и почти не обращала внимания на окружающую обстановку. Возможность неудачи тяжестью легла на сердце, отчего оно билось быстро, с надрывом, грозя не выдержать нагрузки и остановиться. Наверное, стоило выпить успокоительного или виски, чтобы хоть немного успокоить взбудораженное сознание.

Мистер Абинал, который должен был помочь с отбором предметов, тоже хранил молчание. Невысокий, крепко сбитый мужчина несколько за сорок смотрелся на диво органично в интерьерах музея. Темно-синие джинсы, тонкая хлопковая рубашка навыпуск, стоптанные кроссовки — на первый взгляд ничего выдающегося. Но было в Абинале нечто не оставляющее сомнений, что перед тобой настоящий ученый и более того, фанат своего дела. Может, дело в особом взгляде карих глаз, прятавшихся за толстыми линзами очков или своеобразной мимике. Так выглядят люди, погруженные в увлекательную работу, а затем вырванные из нее чем-то обыденным, а потому неожиданным.

С первых секунд знакомства становилось ясно, что сотрудник музея не одобряет предоставление доступа к бесценным экспонатам эксцентричным богачкам. Но приказ начальства прозвучал недвусмысленно — помочь с выбором артефактов, связанных с культом Сета, предоставить помещение и оказать всяческое содействие миссис Гордон, сделавшей щедрое пожертвование в фонд развития музея.

В другое время я бы с восторгом отнеслась к идее индивидуальной экскурсии по одному из лучших музеев мира, но сейчас мысли мои витали совсем в иных сферах. Потому обстановка залов, сменявшихся один за другим, в памяти не отложилась.

Запасники же оказались довольно скучным местом. Стеллажи, коробки, надписи…Если не знаешь, как все организовано, то никогда не найдешь ничего полезного. Ряды уходили далеко вглубь просторного помещения. В воздухе витал специфический запах старых вещей. Он мне напомнил наш с Мартином визит в антикварный магазин несколько недель назад. Именно в тот день я купила скарабея и впервые увидела Нимфеса. Как же много всего произошло за это время! Кажется, целая жизнь. А на деле — всего пара десятков дней, изменивших абсолютно все.