— Все здание нам не нужно, — возразила я, — то, что нам надо, находится в комнатах профессора. Боня жил у него, на общую территорию его не выпускали, чему и Нина Анатольевна, и Элла крайне радовались. Мы с тобой незаметно войдем через сад и тихо осмотрим квартиру Геннадия Петровича. Не очень-то прилично вести себя таким образом, но на войне как на войне. Если я не ошибаюсь, сейчас в особняке одна Нина Анатольевна. Элла и Олег на работе, Виктор куда-то после завтрака подался, а за Елизаветой Гавриловной в три часа должна была прибыть машина. У нее сегодня встреча с авторами сериала «Однажды в семидесятые». Она часто съемочные группы консультирует, ей за это неплохо платят. Васькин изо всех сил продвигает лучшую подругу матери.

Платонов взглянул на часы.

— Сейчас полтретьего.

Я встала.

— Пошли. Надо отыскать тайник как можно скорее.

— А если Нина Анатольевна нас застукает? — засомневался приятель. — Или у бабки голова заболела, и она отказалась от встречи?

— Ни разу не слышала от Елизаветы Гавриловны жалоб на здоровье, — усмехнулась я. — Собственно, пусть в особняке хоть толпа народа окажется. Мне предоставили помещение с отдельным входом, я имею право позвать к себе гостя. Может, ты мой любовник? Никто не узнает, что мы тайник искали.

— Ага, твоя правда. Насчет любовника это намек? — приосанился Платонов.

— Не надейся, — отрезала я.

В шесть часов вечера мы, устав как те пони в зоопарке, что таскают без отдыха тележки, набитые вопящими детьми, решили отдохнуть. Андрей сел в стоящее около маленького столика кресло.

— Тебе здорово повезло, что стукнулась спиной о полку, иначе б никогда не нашла ключ.

— Верно, — согласилась я, — ложечка-корежечка обнаружилась случайно. Хочешь чаю? Или кофе?

— Нина Анатольевна дома, — напомнил Платонов, — когда мы через сад шли, я видел ее машину на парковке. Порулишь на кухню, хозяйка привяжется с разговором, удивится, что ты так рано домой вернулась.

— Говорила ведь, мне не надо выходить, — возразила я, — все нужное здесь. Видишь, вон там чайник и прочее.

— Супер! Завари зеленый, — обрадовался Андрей. И заворчал: — Ну кто догадался втиснуть кресло в самый неудобный угол? В комнате полно места. Надо было поставить его у противоположной стены, а то здесь не повернуться.

— Не ворчи, — улыбнулась я, доставая из шкафа заварку, — интерьер не меняли, все оставили, как было при профессоре. Наверное, это любимый уголок Геннадия Петровича.

— Мы облазили все, — сменил тему Платонов, — и ничего, издающего звон, не обнаружили.

Я решила не терять оптимизма.

— Еще не вечер, переведем дух и продолжим.

— Больше негде искать, — приуныл приятель. — Может, чертов Боня просто так звенел, трыкал и кашлял?

— С чего бы ему воспроизводить никогда не слышанные звуки? — удивилась я. — Попугаи имитаторы, сами ничего придумать не могут. Вот твой чай. Осторожно, горячий, не глотай сразу.

Я аккуратно поставила чашку с блюдцем на столик.

— Надо руки помыть, — пробормотал Андрей и пошел в ванную.

Я опустилась на диван и в который раз обвела глазами кабинет Геннадия Петровича. Ну и что тут может зазвенеть? Бара с бутылками и хрустальными бокалами нет, стеклянные фигурки отсутствуют, на письменном столе пусто, никаких сувенирных колокольчиков нигде не видно, над дверью нет сооружения из металлических трубочек, которые издают от сквозняка тихий звон…

Платонов вернулся в комнату, сел в кресло, потянулся к чашке и стукнулся коленом о столик. Дзынь-дзынь… Немного чая выплеснулось на блюдце.

— Нет, ну почему надо было впихивать сюда кресло? — снова стал возмущаться друг. — Тесно-то как, ноги деть некуда.

— Ну-ка, потянись опять за чашкой, — попросила я.

— Зачем?

— Просто сделай это.

Андрей выполнил просьбу, его колено снова толкнуло столик. Дзынь-дзынь…

— Дзынь-дзынь, — повторила я. — Слышал?

— Угу, — кивнул Платонов. — Включи-ка диктофон.

Я быстро вытащила гаджет, нашла нужное место.

— Дзынь-дзынь…

Платонов сделал вид, что хочет взять чашку.

— Дзынь-дзынь…

— Хм, прямо один в один, — протянула я.

— Тютелька-в-тютельку, как говорила моя одноклассница Лариса Вульф, — обрадовался Андрей. — А, понял! Я задеваю столик, и звенит ручка ящика. Смотри, она металлическая, прикреплена к такой же пластине, она бьется об основание и издает звук.

— А ты удивлялся, почему кресло поставили в углу, — пробормотала я. — На то, похоже, была причина. Мужчины всегда сидят, широко расставив ноги, именно поэтому ты сейчас, пытаясь попить чайку, пинал столик. С Геннадием Петровичем происходило то же самое. Он устраивался отдохнуть и задевал коленом столик. Но он легко мог его переставить, у другой стены пусто. Зачем ему ютиться на пятачке?

Андрей встал.

— Тайник где-то здесь. Ну и что тут может тренькать?

— Нет, у попки было не трень-трень, а трык-трык, — поправила я. — Столик! Наверное, тайник в нем.

— Или в полу, или в стене, или в кресле, — воодушевился Платонов и опустился на колени.

Но я остановила его.

— Это неудобно. Николаев ставил чай на столешницу, садился, и трык-трык. Вернись в кресло, пошарь вокруг.

— Тут колечко, — объявил вскоре приятель, — за спинкой, торчит из стены, если отвести правую руку назад, сразу нащупывается.

— Дерни за него, — обрадовалась я.

— Сейчас, — кивнул Андрей.

И тут же раздалось:

— Трык-трык, кхе-кхе…

— Вот! Оно самое! — обрадовалась я.

— А вот и вкусный чаек, — вдруг совсем рядом громко произнесла Элла. — С чабрецом, мелиссой.

Я отпрыгнула на середину кабинета, Андрей быстро сложил руки на коленях, мы оба заулыбались, повернулась в сторону двери и… никого не увидели.

— Ты тоже слышала женский голос? — спросил Андрей.

— Дерни еще раз за колечко и замри, — велела я.

Платонов подчинился.

— Давай вспомним, что советовала делать невропатолог, когда у тебя проблема с дыханием возникает, — сказала Элла.

— Расслабиться, взять теплое питье, подумать о приятном, — прошептала Нина Анатольевна.

— Вот-вот, глотни чай с вареньем.

— Сладкое — яд для сосудов, — слабо возразила свекровь.

— И отличное лекарство от панической атаки, — засмеялась Элла.

Я приложила палец к губам, потом встала на колени и пролезла между креслом и стеной. Увидела руку Андрея, сжимавшую небольшой крючок, расположенный чуть выше, аккуратно взяла из ладони Платонова железное кольцо, зацепила его за закорючку, выползла из-за кресла и встала.