— Буду молодцом, когда прижучу его, — с ненавистью сказал я, снова посмотрев в сторону противника. — Только он слишком быстр…

— Я тоже это заметил, — скривился Сергей. — Это похоже на какую-то технику Силы, только я не особо силён в теории воздушных силавиров.

— Да и я не углублялся в учебник дальше техник ратника, — пожал я плечами.

— Ладно, будем наблюдать, — ответил Друцкий. — Смотри, он быстрее и опытнее тебя…

— Я уже понял!

— Не перебивай! Он уверен в своём превосходстве — вот на этом ты можешь его и подловить!

— Как?!

— Вспомни, как ты спас меня на Испытании, — вместо него взял слово Александр. — Используй смекалку, ну!

Теперь до меня дошло. Я кивнул, а потом заметил, что арбитр машет нам рукой, снова приглашая на ристалище.

— Давай, мы верим в тебя! — поддержали меня друзья, и я, как агнец, добровольно отправился на новую бойню.

— Второй раунд! Бой! — воскликнул арбир, после того, как мы оказались на своих местах.

Одоевский снова избрал ту же тактику ближнего боя, и побежал, как ветер, по направлению ко мне. При том условии, что мы были одного ранга, он мог либо бросать в меня лезвия, либо толкать воздухом, либо давить щитом. Фактически большего на этом уровне не дано. Нас отличала только скорость и сила ударов, так как он был более опытным бойцом, чем я.

И вот он, момент истины!

Подпустив его как можно ближе, создаю щит, будто ожидаю атаки. Выглянув на секунду из-за него, вижу, как Одоевский взмахивает рукой, намереваясь ударить Силой. И в это же мгновение резко опускаю щит под ноги, встаю на него и поднимаю себя вверх метра на три, чтобы оказаться прямо над ним. Обескураженный от такого приёма, мой противник на мгновение теряется, и тут в дело идёт тяжёлая артиллерия!

Вкладывая все свои резервы, я начал буквально осыпать Одоевского лезвиями, надеясь, что он всё-таки допустит ошибку и попадёт под удар. Воздушные косы дробили площадку подо мной, поднимая пыль. В этом вихре я мог еле разобрать какое-то немыслимо быстрое движение из стороны в сторону. Так происходило всего лишь несколько секунд, после чего над Одоевским раскрылся щит.

— Да он же не ратник!!! — донеслось до меня с трибун.

Я тут же прекратил свой арт-обстрел, и вопросительно посмотрел на выглянувшее из под щита довольное лицо своего противника. Одоевский сделал еле заметный жест рукой, и в тот же миг нечто обвилось вокруг моей ноги, и резко потянуло вниз! Коротко вскрикнув, я со всего маху рухнул на раздробленную площадку

— А-а-а!!!!

В районе локтя будто взорвалась ядерная бомба неистовой боли! Шокированный этим, я попытался подняться. В глазах мелькали разноцветные круги, а тело штормило от болевых импульсов. Не ожидая ничего хорошего, я бросил взгляд на свою руку, и увидел кость, торчащую из локтя, которая натянула собой кожу. Очумев от этого, я снова свалился на землю и огляделся вокруг, слыша непрекращающийся звон в ушах. Арбитр что-то кричал, как и мои друзья. Барьер опускался, а мой противник всё стоял посреди покорёженной площадки для дуэлей, и широко улыбался, наслаждаясь моими страданиями.

— Это жульничество! — вопил Друцкий, выбегая на поле вместе с Александром. — Ты! Ты обманул нас!

Сергей указал пальцем на Одоевского, который лишь разводил руками и улыбался. Бельский же активно жестикулировал врачу, чтобы он скорее занялся моим пошатнувшимся здоровьем. Арбитр поднялся к нам и с недоумением спросил, в чём проблема:

— Он вовсе не ратник, вот что! — кричал Сергей, налетев на арбитра. — Одоевский обманом заставил Михаила с ним драться, хотя у них разные ранги!

— Понятно, — нахмурился арбитр. — Только я не вижу здесь никакого жульничества.

— ЧТО?! — мы все с удивлением посмотрели на мужчину, пока врач совершал пассы руками над моим закрытым переломом. Постепенно мне становилось легче, боль отступала, а кость медленно, но верно, вставала на своё место.

— На будущее, молодые люди, если вы соглашаетесь на дуэль не в присутствии арбитра, то пеняйте на себя. Потому что только у арбитра есть книга учёта со всеми фамилиями и рангами учеников. Впредь оформляйте дуэли у арбитра — так вы избавите себя от подобных эксцессов.

— Вот блин! Теперь понятно, — с досадой воскликнул Друцкий. — Уважаемый арбитр, а какой ранг у Одоевского?

— До сего дня, как помнится, он был витязем, — ответил мужчина, почесав затылок.

— Миша, ты можешь в любой момент отказаться от дуэли, — сказал Александр над моим ухом. — Налицо факт обмана. Тебе нет никакого смысла играть роль боксёрской груши для этого хама!

И вот тут у меня назрел один очень интересный вопрос — какого чёрта этот гад сидел на уроке первого «А» класса, когда рангом был выше?!

Все с укором посмотрели на него.

— Впредь это будет вам уроком, ребята. Прежде чем драться, лучше сначала изучите противника. А иначе просто сольёте бой, как сейчас. А ведь я спрашивал у тебя, Михаил, удобно ли это время для тебя или нет.

Вот ведь жук! Он всё это спланировал, чтобы унизить меня! Я хотел высказать ему всё, что о нём думаю, как вдруг услышал знакомый голос, эхом пронёсшийся по ангару:

— Эй, первоклашки! Привет!

Мы все обернулись к выходу и увидели там Марию собственной персоной! Ту самую девушку, из-за которой и начался весь сыр бор!

— Ох, ребята! Какие же вы всё-таки молодцы! Не прошло и недели, а вы уже в дуэлях участвуете?

— Добрый день, госпожа Вознесенская! — поклонился арбитр. — Вы правы, у нас сейчас проходит дуэль между господином Юсуповым и господином Одоевским.

Хоть она была ещё относительно далеко от нас, я сразу же увидел, как Мария в удивлении вскинула бровь. Девушка ускорила шаг и практически взлетела на площадку, словно птица. Ох уж эта магия воздуха!

— Марк! Ты опять за своё?! — обратилась она к моему противнику, сурово посмотрев на него.

Тот выдержал её взгляд, и сложил руки на груди:

— Всё по-честному, Мария. Это касается только нас с Михаилом. Прошу тебя не вмешиваться.

Выходит, они знакомы?!

Я вдруг заметил, как врач, мой спаситель, что-то шепчет арбитру, а затем быстро уходит вон из ангара. Девушка в это время уже набирала воздуха в грудь, чтобы выкатить гневную речь, но арбитр её опередил:

— Внимание! Мне сейчас сообщили, что всех лекарей срочно вызвали в школу на собрание. В этой связи дуэль будет приостановлена, если конечно никто из присутствующих не против такого исхода.

Мои друзья с облегчением вздохнули, и с улыбками взглянули на меня. Но я не мог ответить им тем же, ведь я всё ещё не закончил с этим коварным типом.

— Тебе повезло, — усмехнулся Одоевский. — Можешь уйти сейчас, но помяни моё слово — у тебя нет ни единого шанса против меня! Я буду вызывать тебя каждые две недели, и, если не струсишь принять вызов, буду ломать тебя, пока ты не изменишь своего решения.