Однако Ричард словно бы и не замечал его. Он привык к неподвижному странному взору Тирелла, зато ценил ум, собранность и умение своего поверенного всецело отдавать себя господину. И сейчас, оторвавшись от бумаг, он улыбнулся ледяной маске приближенного.

– Ты прекрасно поработал, Джеймс. Я доволен тобой.

– Ваше высочество упустили одну деталь.

– Что? Я все внимательно просмотрел и не обнаружил ничего, что показалось бы мне сомнительным.

– Милорд, на признании шталмейстера Кристофера Стэси нет подписи.

Ричард отыскал нужный лист и вновь поднял на Тирелла глаза. Теперь он не улыбался.

На лице сэра Джеймса не дрогнул ни один мускул.

– Кристофер Стэси, барон Шенлийский, не вынес испытания огнем и скончался от остановки сердца. Если понадобится, лекарь подтвердит это.

– Вы, однако, переусердствовали, Джеймс.

– Кристофер Стэси был телом гораздо крепче престарелого Томаса Бардета и своего хилого брата Джона. Когда несколько попыток привести его в чувство оказались безуспешными, это стало для нас полной неожиданностью.

Ричард снова взглянул на бумагу, на которой не было подписи.

– Кристофер Стэси… Красивый молодой человек. Жаль.

В желтых глазах Тирелла мелькнул огонек и погас.

– Его жена трижды приходила к вашему высочеству просить о милости, но, как вы и велели, ей было отказано.

– Леди Дебора?

– Да, милорд. Я докладывал вам.

– Да-да, конечно…

Ричард вдруг задумался, глядя на пламя свечи. Он закусил нижнюю губу, а Тирелл опустил глаза и слегка согнул одну ногу. Он знал, что, если Глостер закусывает губы или теребит в ножнах кинжал, его мысли далеко и не исключено, что придется часами стоять перед патроном, пока тот вновь не удостоит его вниманием.

Однако на этот раз Ричард вышел из задумчивости скоро:

– Ты когда-нибудь видел Анну Невиль, Джеймс?

– Нет, милорд.

Если он и был удивлен неожиданным вопросом, то не подал виду. Ричард внезапно сказал:

– Вот что, Джеймс. Завтра ты должен все разузнать об эрингтонских Селденах. Они в родстве с Джоном Ховардом, и думаю, что это не составит труда.

Он жестом отпустил Тирелла. Он вспоминал, о чем говорил Бэкингем. Загадочная леди Майсгрейв из Пограничья не шла у него из головы. Зеленоглазая наездница, которую когда-то называли Лягушонком, вызвала у него не– ясное подозрение. Не младшая ли дочь Делателя Королей вновь явилась в мир? Ее давно считали умершей. Ричард лично вел расследование по поводу этой смерти, но, и убедившись, не до конца поверил фактам.

Люди герцога тайно вынюхивали по всей Англии, во всех владениях ее отца, в самых отдаленных монастырях, где она могла бы укрыться. За всеми, кто когда-либо был близок с Анной Невиль, была установлена слежка. Однако время шло, и Ричард постепенно уверился – та, что могла раскрыть правду о событиях у ворот Сендельского замка, и в самом деле умерла. Он мог теперь вздохнуть с облегчением, но вместе с тем испытывал и досаду. Если бы в свое время Ричард успел сделать Анну Невиль своей женой, он смог бы оттяпать у Кларенса половину его владений.

И вот теперь эта Анна – Анна Майсгрейв, так похожая, судя по словам Генри, на дочь Уорвика. Почему Генри вдруг спросил о смерти Анны Невиль? Желая удостовериться, что неожиданно возникшая и у него догадка ложна? Анна Майсгрейв, Анна Невиль… Когда-то она бежала во Францию с отрядом рыцаря Бурого Орла, позднее Кларенс утверждал, что Бурый Орел встречался с Анной, когда тайным гонцом примчался из Ирландии в Лондон.

Впрочем, и без того у герцога были основания полагать, что этих двоих что-то связывает. Он помнил, как повела себя Анна, когда узнала, что Майсгрейва считают погибшим при Барнете, и как она не могла поверить, что именно сэр Филип убил ее отца. Ну, тут уж ничего не поделаешь, Ричард сам видел, как Уорвик пал, сражаясь с Бурым Орлом.

Не могла же эта дикарка, гордая неприступная Анна стать супругой убийцы отца! Мыслимо ли вообще: принцесса, отказавшаяся от прав рождения, от гигантского состояния, предпочтившая всему этому нищий разбойный угол на северной границе? Впрочем, от такой странной особы и следовало ожидать чего-либо в этом роде. Однако Анна никогда не простила бы убийцу Уорвика, она слишком любила отца…

Ричард почувствовал, что окончательно запутался. Слишком много противоречий. Анна Невиль все же наверняка утонула. И Кларенс опознал ее. Кларенс! Ему очень на руку было ее опознать…

При воспоминании о брате мысли Ричарда потекли совсем по другому руслу. Все эти годы Джордж вел себя так, что наименьшим наказанием, казалось бы, для него должна стать ссылка, если не заключение в темницу. Его измены, тайные заговоры, стремление поддержать любой мятеж, направленный против короля, открытая болтовня о том, что после Ланкастеров он имеет все права на трон и что после признания их матушки он, как истинный Йорк, более достоин короны, – все это изобличало в нем корыстолюбца и смутьяна.

Ричард не понимал, отчего так терпелив король, бесспорно, ненавидевший брата. Ричард не раз был свидетелем вспышек ярости и негодования короля против Кларенса, и его поражало, как Джорджу до сих пор удавалось избегнуть кары. Со временем он пришел к выводу, что Кларенс завладел какой-то тайной, с помощью которой может влиять на короля. Не раз Джордж и сам намекал на это в присутствии Ричарда.

– Наш брат, бесспорно, взошел на трон Божьим изволением. Но и он совершает промахи. Ха-ха! Что ж, пусть он царствует, пока я терпелив. Но уж если я начну свою игру, то да помогут ему все святые!

– У Эдуарда есть законные наследники – сыновья Эдуард и Ричард, – осторожно замечал Глостер. Однако Джордж лишь хохотал, как безумный, упорно отказываясь отвечать на расспросы брата.

Ричард был озадачен. Все, что удалось ему выяснить, – Джордж одно время держал узником в одной из своих крепостей некоего священника Стилингтона. Король выкупил у него этого святого отца, пообещав вдобавок Кларенсу оставить ему наместничество в Ирландии, какое тот получил еще при Уорвике. Что мог знать этот скромный священнослужитель, который столь много значил для короля?

Со временем отец Стилингтон стал настоятелем небольшого монастыря, а недавно пришла весть, что означенный аббат стал епископом города Бат. Ричард тотчас отправил туда Роберта Рэтклифа, чтобы добиться встречи с епископом и выведать наконец, какую роль играет тот в отношениях старших Йорков. Однако Рэтклиф все еще не возвращался, и Ричард продолжал ломать голову и строить всевозможные догадки. Впрочем, сейчас у него на столе лежали бумаги с признаниями людей Кларенса, свидетельствующих, что по наущению своего господина они пытались погубить короля, и Ричард был доволен.

Кристофер и Джон Стэси, а также Роберт Бардет признались во всем, что было необходимо: да, они изготовляли восковые изображения короля и пронзали их раскаленными иглами, дабы вызвать скорейшую смерть монарха; да, они подмешивали в его питье медленнодействующие яды, когда он гостил у герцога Кларенса; да, они совершали черные мессы, моля дьявола, чтобы король слег и более не смог подняться.