— Да зачем вам чашка эта? — округлив глаза, спросила она. — Коллекционируете битый фарфор?

— Вы можете ее достать?

— Я?! Вы с ума сошли?! Чтобы я рылась в мусорном ведре?! У вас точно температура! — надменно сказала Марина, внимательно рассматривая потеющего от жары и нервного напряжения юриста.

— Я… я вам заплачу…

— Н-да? И как много?

— Сколько вы хотите? — нервно облизывая губы, спросил Вова, и Коваль поняла, что в чашке эксперт точно обнаружит что-то, кроме кофе.

— Сто тысяч, — мило улыбаясь, сказала она, и юрист охнул:

— Сколько?!

— А вы хотели, чтобы вот этими руками я рылась в помойке тысячи за три? — Она сунула ему в лицо ухоженную кисть с идеальным маникюром, и Вова отпрянул. — Это еще по-божески, правда? И ведь я не спрашиваю, с чего такой интерес к битой посуде, да? А могу спросить. И мало того, могу ведь и Мишке рассказать, да?

— Да-да, я понял, — закивал Вова, — хорошо… через час деньги будут… только вы это… никому, ладно?

Она похлопала его по щеке и улыбнулась:

— Не волнуйтесь, юноша, я не нарушаю своих обещаний. Жду деньги через час.

Вова выпустил ее руку и покинул помещение так стремительно, что Марина только головой покачала.

— Ну что ж… это хорошо. Сто тысяч на дороге не валяются, — пожав плечами, пробормотала она и пошла в кабинет Ворона.

Генерала там вполне ожидаемо уже не оказалось, Мишка был один, сидел за столом и читал какую-то бумагу, нацепив на кончик носа очки. Марина, игнорируя его удивленный взгляд поверх листа, подошла к столу и, наклонившись, спросила:

— Откуда берут посуду твои официанты, чтобы сделать кофе тебе и твоим гостям?

— Обычно из серванта в приемной. А что? — недоумевая, отозвался Ворон.

— И эта посуда используется только тобой и твоими посетителями? В общий зал не попадает?

— Нет. А тебе зачем?

— Ты много вопросов задаешь. Мне нужна точно такая чашка, как та, которую я Леону отвезла. И не спрашивай, ради бога, зачем, — предвосхитила она очередной вопрос.

Ворон только рукой махнул, но за чашкой сходил сам. Коваль взяла ее, заперла дверь кабинета на ключ и положила на пол выдернутую из пачки на столе газету. На нее сверху бросила чашку вместе с блюдцем и для верности наступила на пару крупных осколков, превращая их почти в крошки. Потом свернула газету и положила на журнальный столик, сама уселась на диван и закурила, игнорируя вопросительный взгляд Мишки.

— Ну и что за цирк? — не вытерпел он, подсаживаясь к ней и тоже закуривая.

— Что ж ты нетерпеливый-то такой? — вздохнула Марина, стряхивая пепел с кончика сигареты. — Подожди чуть-чуть, сам все увидишь.

Ворон с трудом сдержался, чтобы не сказать всего, что в этот момент вертелось у него на языке, а было этого немало. Но, глядя на спокойное лицо Марины, он вдруг понял, что она нащупала какую-то ниточку, сейчас начнет за нее тянуть и потом уже ему все расскажет. Лучше не мешать.

— А где Хохол-то? — спросил он, чтобы немного разрядить обстановку.

Коваль только плечами пожала:

— Дела какие-то у него. Все стали деловые — не продохнуть. Ты бы тоже чем-то занялся, а? — попросила она, прижимая окурок в пепельнице. — Мне надо подумать, а ты мешаешь разговорами.

Ворон слегка обалдел — такое могла позволить себе только эта женщина, вот так запросто сказать — отвали и закрой рот, ты мне мешаешь. Самое смешное заключалось в том, что он безропотно подчинился, перебрался за стол и снова углубился в контракт. «Как она это делает, а? Цыкнула, как на кутенка, и я хвост поджал», — с неким даже уважением думал он, вглядываясь в черные строчки на листе.

Марина же в уме прикидывала, какую пользу, кроме материальной, может извлечь из напуганного юриста и, главное, каким образом это сделать. Хотя что тут думать… К вечеру Леон должен забрать результаты экспертизы содержимого чашки, и вот этими бумажками можно довольно долго шантажировать Вову и выбивать из него нужную информацию. Странно только будет, если в кофе обнаружится яд — с чего тому же Бесу, если, конечно, Вова на него работает, травить Мишку наглухо. Мертвый Ворон никому не нужен. А вот лошадиная доза снотворного, чтобы напугался, там вполне может оказаться. Такой своеобразный предупреждающий знак — мол, мы рядом, и в следующий раз можешь и не проснуться. Это было бы вполне логично.

В дверь постучали, и Марина резко обернулась, ожидая появления Сурикова, но вместо него на пороге возник Хохол с охапкой желтых хризантем. Она сделала вид, что не заметила, однако Женька, игнорируя хозяина кабинета, вошел и положил цветы ей на колени.

— Ну и какого хрена ты моей бабе веники таскаешь? — поинтересовался Ворон насмешливо. — Я ж и огорчиться могу.

Хохол не отреагировал, но выжидательно смотрел в лицо жены, выражение которого вообще никак не изменилось, словно происходящее ее не касалось.

— А теперь забрал это, встал и вышел, — негромко велела она, — и не ломай тут комедию, а заодно не порти мне легенду. Все, я сказала.

И Хохол понял, что сейчас самое правильное — собрать цветы, проглотить обиду и уйти отсюда. «В самом деле, а какого черта я сюда с букетом приперся? Права она, поломаю сейчас всю малину — чужой любовнице цветы припер», — в душе он уже был согласен с женой, но очень уж хотелось оставить за собой последнее слово.

— Что, все — расход? — забирая букет с ее колен, спросил Хохол негромко.

— Надоело — расходись, — равнодушно отозвалась Марина.

Он выпрямился, закинул букет на плечо, как действительно веник, и пошел к двери, но на пороге задержался и, повернувшись к Коваль, бросил:

— А расходиться, котенок, это удел ширинки. Но я-то не опущусь до этого, ты ведь понимаешь, да? — и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Вслед ему донесся хохот — это смеялась Марина, повалившись на диван.

— Ну и семейка у вас, — пробормотал Ворон, с удивлением наблюдавший за этой сценой. — И часто ты его так прикладываешь?

— Регулярно. Но тебя это не касается.

— И как он живет с тобой? Я бы не выдержал.

— Ну вот и ответ на твой вопрос. Поэтому со мной живет он, а не ты, — отрезала Коваль, — и хватит на эту тему.

Ворон счел за благо прекратить разговор, тем более что ему позвонили. Марина не прислушивалась к разговору, полностью отключившись от происходящего. Думать о выходке Хохла тоже не стала — дома разберутся. Ничего нового — сперва наговорил и наделал лишнего, теперь будет заглаживать. «Старого кота новым фокусам не научишь, — подумала Марина. — Ничего, пусть побесится, ему полезно иногда».

Вова Суриков появился примерно спустя полтора часа, но проявил хитрость, чтобы не демонстрировать свое столь тесное и пикантное знакомство с любовницей хозяина самому Ворону. Он прислал официанта, велев тому сказать Марине, что ее ждут. Коваль пожала плечами и встала, а Ворон насторожился: