— Ты что же, всерьез это… про Вовку-то?

— Сказала же — пока не знаю. Все, гони Марата к тачке, я покурю пока.

Она вынула из сумки пачку сигарет и зажигалку и спустилась во внутренний двор. У мусорных баков курили официант и бармен Игорь, увидели ее и приветливо заулыбались. Игорь споро подскочил и щелкнул своей зажигалкой, поднося ее к кончику сигареты, небрежно вставленной Мариной в уголок губ.

— Спасибо, — выпустив струйку дыма, произнесла она.

Игорь улыбнулся в ответ:

— Не за что, Марья Андреевна, — и Коваль отметила про себя, что Леон на пару с Маратом уже успели «легализовать» ее присутствие возле Ворона — вон, даже бармен имя-отчество выучил.

Марат заехал во двор на ее машине, выпрыгнул с водительского места:

— В порядке все, Марья Андреевна, можете ехать. У вас бензина маловато, давайте я залью? У нас в канистре всегда есть.

— Не надо, я по дороге на заправку заеду, — отказалась она и села за руль, выбросив недокуренную сигарету.

Выехав на главную улицу, она набрала номер Леона. Тот не отвечал, и Марина перезвонила еще раз.

— Простите, не услышал звонка, я за рулем, — услышала она через несколько секунд и напряглась:

— Ты куда-то собрался?

— По делу.

— По какому? — не отставала Марина, предчувствуя недоброе.

— По личному.

— Леон, не ври мне. Я не просто так звоню, ты мне срочно нужен.

— Что-то случилось? — обеспокоенным тоном спросил Леон, и тут же в трубке раздался голос Хохла:

— Что у тебя там?

— О, ну, я так и знала, — удовлетворенно сказала Коваль, останавливаясь на светофоре, — я ж тебя просила не ездить к Касперу.

— Успокойся, мы еще не доехали. Ты где и что у тебя случилось?

— Я еду от «Матросской тишины» в сторону дома Леона.

— Паркуйся у здания МБК и жди, мы будем через три минуты, — решительно велел муж и бросил трубку.

Пришлось подчиниться, хотя парковка у офисного здания корпорации, принадлежавшей когда-то Малышу, была не самым приятным местом. Это забранное темно-синим стеклом восьмиэтажное строение вызывало у Марины такую острую боль в сердце, что становилось невозможно дышать. Сколько раз она взлетала по этим ступеням одна и с охранниками, сколько раз выходила из этого здания под руку с любимым мужем… именно здесь она впервые убедила Егора в том, что он никогда не сможет жить с кем-то, кроме нее, здесь обдумала и осуществила жестокий, но необходимый план по вызволению Малышева от похитителей, здесь потеряла его и вернула…

Припарковав машину у самого выезда, чтобы не приближаться к крыльцу и не делать себе еще больнее, чем уже есть, Марина закурила и с тоской посмотрела на поблескивающее на солнце синее стекло фасада.

— Егор-Егор, сколько же всего… — прошептала она, слизывая с губ слезу, стремительно выкатившуюся из правого глаза. — И я еще не была у тебя на могиле… ты перестал звать меня, любимый…

— О, твою мать, ну, так и знал — ревет! — Дверь пассажирского места распахнулась, и в салон ввалился Хохол в белой майке и голубых джинсах.

Марина спешно отвернулась, пряча лицо, но он быстро поймал ее за подбородок и развернул к себе:

— Ну, прости… это было первое, что мне в голову пришло из близко расположенного. Прости, котенок, я не хотел… — он легко перекинул ее с сиденья на колени и прижал к груди, поглаживая по волосам: — Не плачь, моя девочка.

Она как-то беспомощно всхлипнула, вжавшись лицом в его грудь:

— Так больно, Женька… до сих пор…

— Ну, прости, родная… я действительно не подумал, прости.

Она вытерла глаза и пробормотала:

— Я знаю… ты тут совсем ни при чем, правда. Это как с пружиной — ее можно сжимать только до определенного предела, а потом она вдруг развернется и тебя же по морде треснет. Так и с памятью… Все, я успокоилась.

— Точно? — подозрительно спросил Женька, заглядывая ей в лицо, но у него на коленях уже сидела прежняя Коваль — собранная, жесткая и сосредоточенная. Он всегда удивлялся этому умению жены так быстро перевоплощаться и брать себя в руки, маскируя секундную слабость ледяным спокойствием.

— Да. Леон где?

— В машине сидит. Я так и понял, что ты… ну, в общем, не надо ему видеть, да?

Она благодарно улыбнулась и поцеловала его в губы:

— Да, родной. Ты молодец, спасибо тебе. Идем, у меня есть дело и разговор.

Они перебрались в машину Леона, и Женька отметил, что Марина села так, чтобы не видеть здания МБК.

— Короче, парни, — сказала она, вынимая из сумки пакет с логотипом автосалона, — вот тут чашка с остатками кофе, который сегодня этот ваш Вова Суриков пытался подать Мишке. Я не уверена, что права, но очень уж он нервничал — аж ручонки тряслись, когда чашки по столу расставлял. А эта на подносе особнячком стояла, отдельно. И закралось мне в голову нехорошее подозрение… — Она многозначительно посмотрела на мужа и Леона. — В общем, чашку я на пол смахнула, и Вова еще сильнее задергался. Так давайте же проверим, что в ней было, а?

Леон взял у нее пакет и заглянул внутрь:

— Ого, даже гущи немного есть. Это отлично. Я разберусь.

— Только, Леон, давай так — результаты ты только мне покажешь, а Ворону пока знать не надо.

— Я понял.

— Ты чего задумала? — спросил Женька, отлично понимавший, что все это говорится и делается неспроста.

— Возьму Вову вашего на понт. Если ему нечего скрывать, то и не будет ничего. А вот если есть… Женя, дай сигарету, мои кончились, — заглянув в пустую пачку, попросила Марина, и Хохол со вздохом вынул из кармана джинсов пачку тонких сигарет с ментолом:

— Мне кажется, ты вообще забыла, что такое покупать себе сигареты самостоятельно. В день, когда я умру, ты бросишь курить.

— Чушь не пори. С чего это я должна бросить курить?

Леон подумал, что ослышался — вертел головой, вглядываясь в лица Хохла и Марины, но оба были совершенно серьезны.

— Так а кто тебе за ними бегать-то будет, если меня не станет?

— Ой, я тебя умоляю! Найдутся желающие, не переживай. — Она прикурила от протянутой мужем зажигалки и со смехом объяснила совершенно ошарашенному Леону: — Не реагируй, это у нас юмор такой. Он прекрасно знает, что без него я не только курить брошу — я жить брошу без него, — и в этой фразе Леон не уловил ни единого намека на юмор…

Хохол безмятежно улыбался, глядя на жену с любовью. Он все про нее знал.

— Только, Леон, попробуй поскорее с экспертизой, если это возможно, — попросила Марина, возвращаясь к тому, с чего начали, — если нужны деньги, скажи.