У меня от этой загадочной дамочки ходил мороз по коже! И сжатый в гневе кулачок… кхм… вибрировал.

Рука дернулась, и ящик вместе с ней. Изнутри вырвался столб белой пыли, отдающей прогорклостью и тоской. Я закашлялась, наглоталась пакости, отмахиваясь от «мошкары». Похоже, это единственное место, где Фиггинс не наводила порядок.

Белая взвесь рассеялась, и моим глазам открылись «сокровища». Ворох бумаг – не настоящие записи Гарольда Горди, а, скорее, копии, сделанные аккуратным дамским почерком. Еще тут были вырезанные страницы из моего досье. И поверх всех богатств лежал он… медвежонок.

Игрушечный. Серый, плюшевый, со свалявшейся шерсткой и с алым сердечком, вышитым на облезлом брюшке. Обычная детская игрушка, много лет пролежавшая в шкафу… Малыш Тедди.

– Но… мама ведь потеряла его в Тантале… – пробормотала я растерянно.

Коснулась крохи-медвежонка кончиком пальца, однако иллюзия не рассеялась.

– Что там, Иветт? – поторопила Фелиция и нетерпеливо отбросила волосы с плеча.

Цокнула каблуками в мою сторону, скривилась внезапно, схватилась за горло, позеленела… И с приглушенным грудным стоном упала лицом в пол.

– Это другой. Этот принадлежал моей дочери, – миссис Фиггинс вошла в свою спальню. Равнодушно хлопая маленькими глазками, перешагнула сирру Лавли и приблизилась к столу. – Вы искали маятник, мисс Рэйвенс-Харт? Здесь его нет. Но я покажу, где есть.

Я ошалело переводила взгляд с секретарши Чейза на прорицательницу. И обратно. И опять на Лавли. На шее матушки Анхеля серебрилась тонкая лента, от нее по коже расползались багровые пятна.

– Вы задушили ее! – пришла я к единственно возможной версии.

– Стоит доверять своим «вибрациям», – Фиггинс невозмутимо прошлепала к шкафу, вытащила оттуда блокнот, сунула в сумку. Протянула руку ко мне и пошевелила пухлыми пальцами, требуя вернуть медвежонка. – Это подчиняющая леска из Тхэ-Вана, чего только не валяется на витринах вашего серватория… Пара часов, и шарлатанка очухается. Идемте, Иветт.

– К-куда?

Моргая так часто, что даже неприлично, я протянула ей потрепанного, пыльного зверька.

Игрушка её дочери… Её дочери… Это должно быть важно, раз постоянно крутится в голове. Вот только ярмовый мусс уже пеной из ушей шел. Не настолько я люблю детективы!

Ужас накатывал волнами. То, что очередная «должница» лорда Келси валялась на полу уязвимой, беззащитной куклой, никак не внушало оптимизма.

Меня вновь начал душить кашель, перед глазами поплыло, короткие кудряшки Теодоры размножились сотней светлых пружинок… Было так паршиво, что грудь распирало единственным желанием: чтобы этот кошмар поскорее закончился.

– Как куда? – удивленно протянула Фиггинс, раздувая лягушачьи щеки. – До Хавраны. Мы едем домой.

Взгляд сфокусировался на бронзовом ошейнике в ее толстых пальцах. Точно такие же я видела в серватории на разбитой витрине. И верно: чего у нас только не валяется.

Я осоловело отпихнула оковы подальше. Я дочь свободного джинна! И не позволю себя пленить! Но загребла пальцами воздух, в очередной раз закашлялась… И с обидным щелчком на затылке утратила всякую связь со своей искрой.

Глава 24. Лес розовых ярм

Портальных кочек на пути почти не было, но меня все равно укачивало со страшной силой. Не привыкла я к сверхскоростным телепортационным экипажам: такими перемещаются лишь ректоры да лорды…

Или дело было в той белой пыли, которой я наглоталась в комнате Фиггинс. Подташнивать начало еще в академии. А может, отрезанное от искры, тело не справлялось даже с такой ерундой, как укачивание в магическом транспорте.

За защитным сетчатым экраном мелькали портальные дыры. Одна за другой, одна за другой. Экипаж сочился зарядом. Не помню, в какой момент к нам подсел Мойси, но теперь его веснушчатое лицо расплывалось ровно перед моим.

Сама Теодора сидела рядом. Твердый угол ее сумки больно упирался в мой левый локоть, но я не жаловалась. Такая интимная близость позволяла рассмотреть содержимое «походного чемоданчика» удивительной простачки.

Пухлый, как и его хозяйка, коричневый блокнот. Прозрачный пакетик, наполненный светящейся голубой тарьей с огненными сердцевинами. Флакон с парой ложек крови Верховного. Серебряная колба с синим содержимым. Огрызок острой стрелы, оперенной красным.

А еще – оборудование проходимца, один комплект с компасом и аптечкой. Россыпь артефактов самого разного назначения, призванных бросать пыль в глаза всем неравнодушным. И малыш Тедди, зарывшийся в самую глубину сумки.

Я смутно помнила, как Фиггинс заталкивала меня в скоростной экипаж под покровом ночи. Ректорский транспорт, зарезервированный секретаршей еще днем, ожидал нас на заднем дворе академии.

Водитель, привычный ко всякого рода безумиям, не задавал вопросов. И, едва мы погрузились, стремительно направил транспорт к воротам.

– Ректор Клэй до сих пор не вернулся из Шах-Грина, – любезно пояснила Фиггинс на выезде из Лурда. – И вот уже который день не отвечает на письма. Делегация возмущена, под угрозой сотрудничество ученых… Я вызвалась съездить за ректором лично.

– Не отвечает на письма? – пробормотала я, осоловело озираясь по сторонам.

– Они… кхм… заплутали, – хмыкнула «владычица архива». Царица картотеки. Королева медной горы из личных дел учеников.

Мой взгляд тяжело плюхнулся на Моисея. Нога парня была туго перемотана, но все равно кровила в трех местах. Когда забирался в экипаж, он морщился, будто с жизнью прощался.

Однако сейчас в Мойси меня интересовало лишь одно: маятник Квентора, который гаденыш перекатывал из руки в руку. Иногда артефакт оборачивался красным охранным кристаллом – вроде тех, которыми обвешан потолок серватория. А затем снова приобретал черты круглого зеленого яблока в цепях.

– Теодора научила прятать самое ценное на виду, – парень стер испарину со лба.

– Отдай! Это не твое, мне нужнее! – я кинулась было к маятнику, но без сил осела обратно на диванчик.

– Ты получишь его, когда сделаешь свое дело.

Что-то в хитрых глазках кричало, что ни гхарра я не получу. И за одним «делом» последует череда новых. Разве не для того пленят джинна, чтобы никогда не отпускать?

Хавранская сказка о золотой рыбке, которую мама читала нам с Лоттой в детстве, заиграла новыми красками. Алчным людям вроде Мойси и Келси всегда мало! Сколько бы ты им ни давал – они всегда будут желать большего. Лучшего. Пока не останутся у разбитого корыта… И не факт, что «рыбка» все это переживет.

– Тебе бы к целителю, – фыркнула я, цепко следя за перемещениями реликвии в липких пальцах.

– Ничего, «доченька», у тебя будет время пожелать мне здоровья, – поморщился Мойси и отрешенно уставился в сетчатое окно.

Ошейник идеально подходил мне по размеру. Холодной бронзой он обволакивал шею, слегка сдавливая кожу, чтобы и мыслей о побеге не возникло.

Словом, нынче мне было не до желаний. Да и умела ли я хотеть правильно? Твараг вот так и не научился.

Сбросивший рабские браслеты джинн мечтал спастись от погони, но получил любовь. Хотел покинуть с семьей Танталу – вместо этого Мироздание кинуло в него проходимицей Веера. Пожелал мне жизни, а сам…

А еще в сказках пишут, что джинны