Наши команды работали также во всех кабинетах неотложной помощи и многих импровизированных клиниках, где активно собирали данные о каждом пациенте, отслеживая число и тип травм и заболеваний. На основе этой информации мы выпустили ряд предупреждений, например: не включать домашние генераторы (из-за риска отравления угарным газом) и не подниматься на крышу с цепной пилой (тут всех опасностей и не перечислишь). Кроме того, некоторые спасатели (в том числе из категории «Я пришел вам помочь») не надевали защитного снаряжения, поэтому мы обратились за помощью в Национальный институт охраны труда и попросили их позаботиться, чтобы эти горе-спасатели не убили самих себя или еще кого-нибудь.

Доктор Джонатан Филдинг, директор Лос-анджелесского окружного департамента здравоохранения, который прибыл на помощь вместе с другими специалистами из этого города, придумал отличную вещь: сделать сайт, на который люди смогут зайти и быстро сориентироваться, что происходит в городе в этот день.

Мы разработали сайт под названием New Orleans Dashboard[79] с кратким объяснением важнейших медицинских вопросов.

Тем временем мы сами по-прежнему кочевали с места на место в поисках жилья. Некоторое время мы жили в гостинице рядом с Медицинским центром имени Ошнера, но потом нас попросили оттуда съехать. Тогда мы пошли на крайние меры – поселились на борту «Гарри Трумэна», авианосца типа «Нимиц». Я пробыл на корабле всего одну ночь. Я не смог там спать – кажется, что ты лежишь в гробу: расстояние от твоего лица до койки верхнего яруса не более 15 сантиметров.

После этого мы переехали в гостиницу «Омни». Там не было питьевой воды – приходилось пить бутилированную, – но, с другой стороны, было аварийное электроснабжение. В этой гостинице мы оставались до тех пор, пока нам не пришлось эвакуироваться из-за урагана «Рита».

Когда это произошло, мы уехали в Батон-Руж и сняли там на несколько дней дом, а затем вернулись в Новый Орлеан. Ураган «Вилма» оказался не столь страшен – от него мы просто спрятались и не покидали город.

Выезжая за пределы города, мы видели колоссальную разницу между Новым Орлеаном и другими районами. В городе царила разруха и люди все еще ютились на стадионе «Супердоум», а в других местах все выглядело вполне неплохо. В пригородах были открыты рестораны McDonald’s и Arby’s – как будто ураган прошел в тысяче километров оттуда. Честно говоря, я тоже оказался подвержен своего рода окопной психологии. В самом начале бедствия одна журналистка собралась приехать в Новый Орлеан и взять у меня интервью. Она поинтересовалась, что мне привезти, и я попросил чистое нижнее белье.

Это заставляет задуматься над тем, почему невероятно богатое американское общество не сумело вывезти несчастных людей из «Супердоума» в какое-нибудь более подходящее место? Ведь буквально в двух шагах от стадиона были доступны всевозможные услуги! На этом примере хорошо видно, что входной билет в наше общество – это деньги. Если у тебя есть машина и кредитка, все будет в порядке. Без этих базовых вещей ты живешь в другой стране и по другим правилам.

Этот чудовищный раскол общества стал очевиден через считанные дни после прорыва дамб. Какие-то чернокожие граждане попытались перейти на западный берег Миссисипи и эвакуироваться, но на мосту их остановили полицейские в защитной экипировке. Несчастных людей не пустили в Гретну – пригород Нового Орлеана. Эта известная история, наверное, самый красноречивый пример распада гражданского общества и нарушения гражданских прав на классовой и расовой почве. Создавалось ощущение, что забота о людях в Америке распространялась только на тех, «кто выглядит так же, как я».

⁂

Когда я уезжал из Нового Орлеана, в команде Центров по контролю и профилактике заболеваний было уже около 70 человек. Мы работали шесть с половиной дней в неделю – я буквально заставлял людей делать перерывы, чтобы не допустить профессионального выгорания. Нескольких человек из-за стресса пришлось пораньше отправить домой. Чтобы укрепить моральный дух команды, я объявил, что по субботам больница Kindred перестает быть федеральным учреждением. В эти дни я приносил всем пиво и пиццу. А еще я каждый день на утреннем совещании вручал одну из экспроприированных туристических футболок, чтобы наградить тех, кто по-настоящему хорошо поработал.

В целом мы гордились собой. Когда мэра спросили, безопасно ли возвращаться в город, он ответил: «Мы ежедневно отслеживаем ситуацию, работаем с населением и благодаря департаменту здравоохранения знаем, что люди в безопасности».

Он говорил это про нас. Мы выполнили свою задачу. Мы «поработали как следует».

Когда я собирался домой, Бурбон-стрит уже начала подавать признаки жизни. В некоторых зданиях появилось электричество, в других по ночам включали генераторы. За день до отъезда мы зашли пообедать в кафе на соседней улице, неподалеку от нашей гостиницы. Вдруг официантки сняли свои футболки и начали танцевать на барной стойке, а клиенты принялись засовывать им в шортики банкноты.

Я повернулся к своему товарищу и сказал: «Ну вот и все. Новый Орлеан возвращается».

В хижине, где мы ждали водное такси, мне вручили ярко-оранжевый спасательный жилет – без ремней и без застежек. «Добро пожаловать в Африку, – подумал я. – С возвращением». Это было в феврале 2015 года. На этот раз я здесь из-за Эболы. Я приехал в Сьерра-Леоне как консультант Всемирной организации здравоохранения.

Уже почти стемнело, когда мы отправились из аэропорта в Кокл-Бей и Абердин – район Фритауна, где для меня был забронирован номер в гостинице под названием «Сьерра Лайтхаус».

На стойке администратора я встретил доктора Кэрол Жао из Китая, мою давнюю знакомую. Она приехала в эту гостиницу на ужин по поводу отъезда коллеги – в ресторане с видом на прекрасный залив подавали гигантских тропических лобстеров по 20 долларов. Для западных людей вполне приемлемая цена, а для парня, который вел водное такси, это, наверное, месячный заработок.

Гостиница имела две звезды: водопровод и электричество были, а лифта не было и кондиционер тоже не работал. Мой номер находился на четвертом этаже – напор воды там оказался такой слабый, что сложно было принять душ. Но мне и так повезло больше, чем нескольким моим коллегам. Приехав в свою гостиницу, они услышали, что их заказ куда-то потерялся, и им пришлось остановиться в «Рэдиссон Блу» и заплатить почти в три раза дороже. Был февраль, и они собирались устроить вечер просмотра Суперкубка. Это только усилило когнитивный диссонанс, который я и так чувствовал, ужиная лобстерами в этой бедной, но прекрасной стране, перепугавшей весь мир вспышкой Эболы. Ни с чем не сравнимое ощущение: болеть за «Пэтриотс» или «Сихокс», когда тебе напоминают о том, что мефлохин (препарат для профилактики малярии) нельзя принимать с алкоголем.