и нежными, он словно боится ее сломать. Прижимается к ней животом: на нем не видно кубиков, но и там мышцы твердые, как сталь, – Пайпер чуть пальцы об них не сломала. Гэри наклоняется с поцелуями к ее плечам, ласкает грудь, едва слышно рычит, когда ее ладонь ложится ему на затылок.

– Хочу тебя внутри, – говорит она, чувствуя, как все ноет от пустоты, – сейчас.

– Торопишься, – замечает он строго. – Я здесь еще не закончил.

Он по очереди накрывает ртом оба соска, вырывая из груди стон, но быстро начинает опускаться ниже. Целует ее живот, выпирающие косточки, а потом обхватывает за ноги, легко прикусывая внутреннюю часть бедра. У Пайпер кружится голова – приходится цепляться за столешницу, чтобы не уплыть совсем.

Ему удается найти все ее самые чувствительные точки быстро и безошибочно. Если Гэри доказывает, что она ему действительно нравится, он выбрал для этого наилучший способ. Она верит, всем сердцем верит. Не может быть иначе, ведь он прикрывает глаза от удовольствия, причем не когда его ласкают, а когда он сам это делает.

– Мне сносит крышу от твоего запаха, – говорит он хрипло, наконец опускаясь туда, где нужен больше всего.

Пайпер задерживает дыхание, давая потоку ощущений смыть ее с головой. Движения его языка – быстрые, но мягкие – выбивают из легких воздух. Она непроизвольно выгибается и, когда он входит пальцами, подается им навстречу, насаживаясь глубже. Чувства становятся невыносимо яркими, каждое движение вызывает волну удовольствия, которая прокатывается снизу вверх, до самой макушки.

Глаза закрываются сами собой, в груди снова откуда-то появляются звуки, которые рвутся наружу, уже на выходе формируясь в единственное слово, которое остается в голове, – его имя. Гэри в этот раз не дает ей дойти до пика и останавливается. Пайпер разочарованно стонет, закусывая губу.

– Торопишься, – повторяет он откуда-то издалека.

А затем одним медленным движением заполняет ее полностью. Это так… Нет, это не просто хорошо – это правильно, это так, как нужно. Когда Пайпер чувствует его внутри, все встает на свои места идеальной красочной мозаикой. Его рука подхватывает под спину, заставляя приподняться.

– Посмотри на меня, маленькая, – шепчет он на ухо, – хочу видеть твои глаза.

Пайпер послушно выполняет просьбу и тут же тонет в его взгляде. Сколько всего таится в глубине: радость, страсть, нежность. Гэри начинает двигаться, поначалу не торопясь, но вскоре теряет терпение и ускоряется.

Она цепляется за его плечи, тяжело дыша, и не отводит глаза, даже когда его палец ложится ей на клитор и держаться больше не получается. Пайпер снова и снова повторяет его имя, пока оно не становится похоже на молитву. Он вчера сказал, и она чувствует это до сих пор: Гэри – ее единственный бог.

Оргазм заставляет все тело пульсировать в такт его движениям, Пайпер замечает такую же волну удовольствия, что формируется в чужих глазах. Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью: удовольствие связывает их в одно целое, и это единение достигает своей высшей точки, когда Гэри стонет ее имя, прижимаясь своим лбом к ее.

Не вселенная сжимается до них, наоборот. Они становятся вселенной.

В душ он относит ее так же, на руках. Он вообще не торопится выпускать ее хоть куда-то, даже шепчет на ухо тихо, словно они не одни.

– Я с тобой, Пайпер, я никуда не денусь.

Это продирает до мурашек. Гэри будто читает ее мысли, забираясь к самым болезненным страхам, и это пугает и радует одновременно.

После завтрака Пайпер замечает новую тень возбуждения в его взгляде и сама ведет его в спальню, усаживая на кровать и опускаясь на колени. Глаза Гэри удивленно распахиваются, и она понимает: сегодня у нее тоже есть эта суперсила. Она читает его мысли.

* * *

– Можно я задам глупый вопрос?

– Удиви меня.

Пайпер укладывается поудобнее на его плече. День потихоньку сменяется вечером, и они вдвоем уже успели все, даже поработать. Гэри перезвонил Чеду и проверил презентацию, они вместе посмотрели несколько серий «Доктора» и снова перебрались в спальню.

Сейчас никому из них не хочется подниматься.

– Почему у тебя тут нет кубиков? – Она аккуратно нажимает пальцами на его живот.

Гэри странно смеется и целует ее в лоб.

– Потому что я не стриптизер.

– Но ты же ходишь в спортзал, да?

– Верно. Но не за кубиками.

– Зачем тогда?

– Обычно я просто тягаю железо. Помогает расслабиться после сложного дня, – он накрывает ее ладонь своей, – и перестать хотеть бить людей.

Пайпер немного напрягается от этого признания, но старается этого не показывать.

– Не бойся, – его тон смягчается, – я никогда не бью девчонок. Я вообще давно никого не бил.

– Не считая Саймона?

– Точно, этого забыл. Давай его не считать? Он заслужил.

Гэри поднимает пальцами ее подбородок и заглядывает в глаза.

– Расскажи мне больше. Почему ты даешь ему так себя вести?

– Говоришь, как Себ, – обижается Пайпер. – А что я ему скажу?

– Что угодно, хоть на хуях его таскай. Но не молчи, когда тебя оскорбляют.

– Ты ведь даже не видел.

– Пайпер, – говорит Гэри тихо и серьезно, – ты танцевала в баре так, что я, кроме тебя, никого не видел. Но как только появился твой бывший, ты растерялась. Что между вами произошло?

– Я правда не знаю… – Она отводит взгляд, чтобы не расплакаться. – Просто это не было… очень хорошо.

– Расскажи мне.

– Это глупо и банально. Он просто… я не знаю, как сказать. Он смеялся надо мной. Над выбором профессии, над внешностью. Постоянно издевался над тем, что я играю в онлайн-игры. И еще говорил всякое.

– Какое? – в голосе Гэри слышатся угрожающие нотки.

– Что я в постели не очень, – выпаливает Пайпер. – И что поэтому ему приходится добирать. С другими девушками.

В комнате повисает страшная, давящая тишина, и хочется сбежать. Зря она это сказала, зря посеяла в голову Гэри эти мысли. Вдруг он теперь будет смотреть на нее по-другому?

Когда терпеть молчание становится невыносимо, Пайпер пытается отстраниться, но Гэри не отпускает. Он, наоборот, держит ее крепче.

– Если бы я знал, – хрипло, с горечью в голосе произносит он, – этот дебил так легко не ушел бы.

– Ты сломал ему челюсть.

– Мало. Нужно было переломать ему каждую кость.

Гэри кладет ладонь ей на щеку и коротко, но жадно целует. Пайпер не понимает, что он хочет этим сказать, но, когда отстраняется, он крепко хватает ее за подбородок и яростно шепчет на ухо:

– Одно твое слово, Пайпер, и я изобью его так, что мать не узнает.

– Не нужно, пожалуйста.

– Саймон не просто обидел