Среди присутствующих многие сочувствовали ей, но боялись Тиберия. С ним приходилось считаться. Поэтому никто не заступился за Агриппину — все молчали.

— Мы все ищем справедливости, — ответил Тиберий. — И я, как и ты, её ищу... Не будем обвинять друг друга на словах. Это всё равно ни к чему не приведёт.

— Ах, верно, — вздохнула Агриппина, подняв на него взор.

Взяв из вазочки яблоко, Тиберий с улыбкой протянул его молодой женщине. Несколько секунд Агриппина находилась в нерешительности. Съев яблоко, она подвергалась риску. Но отказ мог оскорбить кесаря перед самыми знатными людьми двора. Ведь отказавшись, Агриппина подчёркивала то, что он убийца.

— Прими это яблоко и отведай в знак моего расположения, — сказал Тиберий, продолжая протягивать яблоко молодой женщине.

Агриппина пребывала в нерешительности. Гости напряжённо следили за ней. Одинокая, усталая, она понимала, что ей никогда не победить в схватке Тиберия. Её противник был опытным, коварным человеком, наделённым могуществом и умом. А она оставалась молодой, полной страсти женщиной.

— Я не приму ваш дар, государь. Прошу меня простить.

— Не примешь? Считаешь, что я убийца? — хмыкнул Тиберий. — Вот кем ты желаешь выставить меня пред моей матерью и приближёнными!

И взяв с подноса нож, он разрезал яблоко. Агриппина, трепеща от волнения, следила за тем, как он ел яблоко. Она почувствовала себя дурно. Пред её глазами поплыли круги.

— Сеян, — молвил Тиберий, доев яблоко. — Проводи госпожу Агриппину в вестибюль. Она уже уходит.

Поклонившись, Сеян направился к Агриппине. Всё ещё растерянная, дрожащая, она покинула зал. Гости глядели ей вслед насмешливыми и осуждающими взорами.

— Эта дура считает, что в будущем её ждёт власть, — шепнула Ливилла Клавдию. — Но поверь, что никто из её сыновей не сможет править Римом.

— Тиберий взял под стражу лишь двоих! — возразил Клавдий. — Калигула на свободе.

— Ненадолго! — фыркнула его сестра.

Когда Агриппина покинула зал, Тиберий позволил всем присутствующим разойтись. Он был доволен поражением Агриппины. Теперь ему будет просто обвинить её в разжигании мятежа и арестовать следом за сыновьями. Он победил её даже быстрее, чем Германика. Но всё же пока оставались сомнения в её причастности к убийству Друза, он не мог чувствовать себя в безопасности.

Рим действовал на Тиберия угнетающе. Шум города, дым, вырывающийся из труб трактиров, стройки, жара постепенно сделали его жизнь в городе невыносимой. Кроме страхов перед врагами его мучил тяжёлый климат и летняя духота. По ночам он стал плохо спать.

Несколько лет назад Тиберий уже думал о том, чтобы навсегда покинуть Рим и править подданными, удалившись в провинцию. Сейчас его выбор пал на остров Капри. Это место располагалось в окружении моря, и там, вдали от городской сумятицы и происков врагов, Тиберий вполне мог жить новой жизнью.

Он решил, что устроит на Капри свой императорский двор, но доступ к себе ограничит. Сенаторы, желающие доставить ему важные документы, будут изредка его посещать.

Во время его отсутствия в Риме за дворцом присмотрит Сеян. К тому же Сеяну он доверит и несколько важных должностей. Иногда претор будет приезжать к нему.

Ливию он с собой не возьмёт. Она всегда хотела власти в Риме, и она её получит, но эта власть будет строго ограничена. В Риме для Тиберия будет от неё больше проку, чем на Капри.

Вдали от родины ему требовался распорядитель наслаждений. Он намеревался жить там в обычной для себя роскоши, и поэтому Приск был тоже в числе тех, кто ехал с ним.

Когда он сообщил Вебуллену о намерениях оставить Рим, тот сразу же предложил ему виллу Юпитера, недавно возведённую на Капри в качестве загородного поместья.

— А эта вилла надёжно охраняется? — спросил Тиберий, прогуливаясь с Вебулленом по парку вблизи Капитолия.

— Очень! — отозвался толстяк. — Она возведена на берегу вокруг горы. Её можно охранять и внутри, если взять с собой стражу.

— Она должна быть большой, чтобы я содержал свой двор.

— Вилла Юпитера огромна.

В таком случае я согласен укрыться в её стенах. А на соседние виллы, возведённые Октавианом, я буду иногда приезжать для ночлега. Таким образом, мои враги не сумеют меня выследить.

Взяв кесаря за руку, Эварна улыбнулась ему.

— А меня ты возьмёшь с собой? — осведомилась она.

Кесарь пристально взглянул на неё. В Эварне смешалось много кровей — сирийская, греческая, персидская... Девушка словно воплощала собой ту огромную основную часть Великой Империи, что лежала за пределами города Рима.

А потом Тиберий вновь подумал о Друзе. Кроме него, кесарь мало кого любил. Но Эварна не оставила Тиберия равнодушным, несмотря на то что женой она никогда ему не была. Тем не менее она продолжала всей душой любить его и желала всюду за ним следовать. Её не пугало то, что он — тиран, то, что его обвиняют в убийстве Германика, то, что он жесток, лицемерен и хитёр, то, что он делит ложе не только с женщинами, но и с юношами. Эварна действительно любила его, а истинная любовь никогда не исчезнет из сердца.

— У тебя есть выбор, и ты это знаешь, — негромко произнёс Тиберий. — Я оставлю тебе богатство и подарки, которые ты от меня получила, если ты всё же откажешься от жизни на Капри. Ведь там не будет того веселья, что ты познала в Риме.

— Мне ничего не нужно, кроме одного — быть с тобой, мой дорогой господин, — ответила Эварна.

— Тогда твоё желание вполне осуществимо, — сказал кесарь. — Через пару недель мы навсегда уедем из Рима.

Тем же вечером он вызвал к себе Сеяна. После убийства Друза претор торжествовал свою победу, но внешне продолжал сохранять сдержанность и притворялся, будто занят поиском виновников. Прибыв во дворец, он сразу же уединился с Тиберием, который собирался вручить ему важный указ и наставления перед отбытием на Капри.

Тиберий был бледен, угрюм, мрачен. Убийство сына не только сделало его ещё более подозрительным, чем прежде, но и навеки поселило в нём печаль. Он сидел в дальнем углу покоев, погруженных в сумрак и дым курящихся благовоний, и вертел в тонкой руке свиток, скреплённый собственной печатью.

Оказавшись с ним наедине в большом полутёмном зале, Сеян стоял в нерешительности. До него уже успели дойти слухи о том, что кесарь покидает Рим, и он боялся выдать Тиберию переполнявшее его ликование. Сеян знал, что в отсутствие Тиберия ничто не помешает ему завладеть властью в Империи.

Ливилла была Сеяну уже не нужна. Он подозревал, что она начнёт настаивать на их браке, и хотя женитьба на племяннице кесаря утвердила бы положение Сеяна при дворе, для него было бы предпочтительнее прекратить их порочную связь. Его раздражал вздорный нрав и глупость Ливиллы. С Лигдом он тоже успел частично расплатиться, но скопец продолжал служить при дворе, чтобы своим уходом не насторожить кесаря.