Зак сразу узнал удравшего из дворца Раймихона дикого мага и бросил на него самое сильное заклинание сна из своего арсенала. Мантия тут же перестала скрывать иллюзией невидимости своего хозяина, но это было уже и не важно. Враг был побежден безо всякого сопротивления.

Маги, не таясь, начали снимать неудобные мантии, и вдруг произошло нечто необъяснимое. Из гостиной в кабинет тихо, как тени, начали входить усыпленные Каруной маги. На вошедших не сразу обратили внимание, и двое из них успели бросить в освободителей заранее приготовленные заклинания. Гроздь ледяных стрел, летевшую прямо в Каруну, успел отвернуть в сторону Сейден, и она с грохотом врезалась в стену.

Зак заученным движением руки остановил бесцельно летящий огненный шар и привычно впитал его в руку. Когда обучаешь такую безалаберную ученицу, как Анюся, подобные вещи начинаешь делать непроизвольно уже к концу первой декады.

Взглянул повнимательнее на нападавших и замер в изумлении. Они бросались в бой с закрытыми глазами! Потому-то и метали боевые заклятия не прицельно, а наобум.

– Великие боги, – пораженно буркнул Гистон. – Никогда такого не видел. Парни, давайте на них сетью.

Природники дружно рявкнули ключ-слово, и в защитников самозванца полетело несколько сетей. Но туго спеленатые живыми плетями маги все равно не оставили попыток атаки. Уже лежа на полу, они пускали со стянутых пальцев боевые заклинания, причудливо разлетающиеся в разные стороны и ранящие самих нападавших чаще, чем хорошо защищенную команду. Встревоженная Каруна спешно ставила вокруг своих магов защитный кокон, когда взволнованный вскрик Сейдена заставил всех оглянуться на самозванца.

Зак обернулся одним из первых и успел заметить только растянутый в торжествующей ухмылке злобный рот непонятно как умудрившегося проснуться дикаря…

Знакомое заклинание ментальной боли со страшной силой разбросало магов по стенам. Все амулеты раскалились и нестерпимо жгли кожу, разум туманился от невыносимого страдания. С болезненным стоном рухнули на пол молодые природники и Каруна. Зак где-то в глубине разума, воющего от нестерпимой пытки, представил, что ту же муку, что терзает сейчас его тело и мозг, испытала и хрупкая мать, и его охватил безудержный гнев. Маг стиснул зубы и, собрав весь оставшийся резерв, швырнул в дикаря модифицированную копию его же заклинания. Тот пронзительно взвизгнул и пошатнулся, но почти сразу вновь выпрямился и усилил давление на принца. Уже теряя от боли сознание, Зак сквозь кровавый туман с отчаянием увидел, как зашатались и Сейден с Гистоном.

И уже ослабленным пыткой взором, последним проблеском угасающего разума разглядел, как тяжелая серебряная статуя горного козла, стоявшая у окна на подставке, внезапно резко взмыла в воздух и с силой опустилась на незащищенный череп самозванца.

С омерзительным хрустом проламывая кость, металл погрузился в кровавое месиво преступного мозга, и в тот же миг мучительные корчи, сотрясающие тела проваливающихся в беспамятство магов, пропали как отрезанные.

Но еще раньше исчез последний проблеск света в разуме насухо выложившегося ненаследного принца Лизандра.

– Тан… выпей вот это.

Кроткий голос матери влился в измученный рассудок Зака успокаивающим бальзамом. Однако не привыкший бездельничать мозг, едва осознав свое пробуждение, немедленно принялся анализировать происходящее. Так, мать разговаривает нормально и, судя по всему, ухаживает за Таном. Значит, они оба живы, и это само по себе уже замечательно. Хотя Тан явно в более плачевном состоянии, чем Каруна.

А он сам? Боли нет, хотя отголоски еще сохранились в памяти невыносимым кошмаром. Резерв… хм, странно. Он же вроде весь выбросил. Откуда тогда… А что это течет щедрым ручьем в его руку? И кто в нее так крепко вцепился? М-да, похоже, у него дела намного лучше, чем запомнилось в тот миг, когда мир провалился в кромешный мрак. А значит, пора открывать глаза и проверять, насколько действительность соответствует сделанным выводам.

Как ни странно, действительность оказалась еще лучше домыслов. Зак лежал не на полу, как предполагал, а на широченной кровати. Судя по роскошному балдахину – королевской. За руку его крепко держал лежащий рядом Танио. Вот его вид Заку не понравился. Очень. Лицо бледное, даже с прозеленью, губы стиснуты. Прямо умирающий. Хотя энергию вливает в руку друга на удивление сильным потоком. Никогда раньше у него такой не получался. Такое впечатление, что Зак сидит на мощнейшем источнике и тянет магию напрямую. Резерв пополняется просто с невероятной скоростью.

– Танио… – Мать снова стоит над зятем с бокалом.

– Ма, не могу, – с отвращением мотнул головой тот и вдруг, перегнувшись куда-то вбок, забился в судорогах.

– Тан?! – Забыв про свои изыскания, маг ринулся к другу и крепко стиснул его плечи. – Что с ним, ма?!

– Ты можешь его усыпить? – неуверенно спросила магиня, и Зак немедленно исполнил ее просьбу.

Хотя Танио и успел промычать что-то протестующее, но в сон провалился мгновенно.

– Так что с ним такое? И где все?

– С ним ничего особенного. Первый раз своими руками человека убил. Вот и тошнит его уже целый звон, – со вздохом пояснила мать, присаживаясь ближе к сыну и обнимая его голову. – Никакие снадобья не помогают. Ты бы ему это воспоминание немного приглушил, что ли, а то оно у парня в глазах стоит.

– Как – «первый раз»? – не понял Зак. – А в Ландии? А разбойников? А того дикаря в башне?

– То было магией. И издалека. А сегодня он своими руками… то есть статуэткой… голову дикарю размозжил. Вся мантия… ну… в общем, выбросить придется. Но зато нас всех спас. Сейден говорит… – магиня всхлипнула, – думал, больше никогда не увидим свободной жизни.

– Ма… – тряхнул волосами Зак, – я не понял… почему Тан смог к нему подойти? Ведь нас всех… болью… я руки поднять не мог.

– Мы уже всё разгадали, – виновато подняв на сына взор, вздохнула магиня. – Не был он, Урсен этот, особенно сильным магом. Зато был очень хорошим экспериментатором. Он мог действовать болью только на тех, кого держал взглядом в прямом контакте. Нет, потом он нас, конечно, подчинил бы, и мы бы его приказов слушались точно как те, кто бросался на нас даже во сне. Но вначале нужно было победить. Сломать. Вот он и давил. А Танио мантию снять не успел и оставался невидимым. Оттого на него дикарь и не напал. Просто не видел. А Тан вначале ничего не понял и, лишь когда мы падать начали, сообразил, что дело нечисто. Но побоялся магией бить, видел, что наши удары не прошли. Вот и сообразил насчет статуэтки.

– Ма, ты говоришь – «не сильный». А моего удара почти не почувствовал, – горько вздохнул принц.

– Я же тебе говорю – экспериментатор. Вот, держи.

– Что это такое? – подозрительно разглядывал Зак подрагивающий бурый стебель.

– Его изобретение. Он им весь опутан был. Работало как щит, еще и нашу магию поглощало. Но оно живое и растет из какого-то источника. Очень мощного и столь же далекого. Гистон попробовал мысленной сторожкой отследить и чуть не потерял себя. Сейчас тоже спит. Так вот, из того источника этот росток и тянет энергию. Никто не может понять как. Гистон, когда вернулся, сказал – очень неприятные ощущения. Но можно отследить, куда это ведет. Он дошел почти до границы с Аганой.