Лейкин притворяется невинной. — На самом деле? Вау. Я так сожалею об этом. Мы уходим прямо сейчас.

Она начинает идти к моему грузовику, когда один из полицейских останавливает ее, положив руку ей на плечо. — Не так быстро. Позвольте мне взглянуть на ваше удостоверение личности. — Он кивает в мою сторону. — Ты тоже, сынок.

Я вытаскиваю бумажник из заднего кармана и отдаю права, в то время как Лейкин упирает руки в бедра. — Посмотри на меня. С чего ты взял, что у меня при себе удостоверение личности?

Ухмыляясь, мой взгляд скользит по ней, и я понимаю, что она права. Девушка в укороченном топе и крошечных шортах. Если только он не думал, что она прячет его в лифчике, ясно, что единственная вещь, которая у нее есть, — это ее телефон.

— Мэм, в таком отношении нет необходимости.

— В том, что вы прервали мой оргазм, не было необходимости, сэр, — выплевывает она в ответ.

То, что она ведет себя как стерва во имя сексуального удовлетворения, не должно быть и близко таким привлекательным, как есть. Я знаю, что в последнее время мы не могли насытиться друг другом, но, черт возьми. Я создал монстра, и мне это чертовски нравится.

Капитан Очевидность, с другой стороны, не впечатлен.

— Хорошо, — говорит он, доставая наручники. — Повернись и заведи руки за спину.

— Я не сделала ничего плохого, — утверждает она.

— Вы вторглись на чужую территорию. Одного этого мне достаточно, чтобы задержать вас, пока мы не разберемся, что здесь происходит.

Он хватает ее за руку и разворачивает к себе, вытаскивая наручники. Я делаю шаг к ним. Я хочу быть достаточно близко, чтобы помочь ей в случае необходимости, но драки с полицией я бы хотел избежать, если это возможно.

Лейкин насмехается и позволяет ему надеть на себя наручники без проблем, но это не значит, что она относится к нему снисходительно.

— О, — взвизгивает она, когда он начинает ее ощупывать. — На твоем месте я бы этого не делала. Моего парня зовут Бубба, и он склонен становиться немного собственником.

Офицер бросает на меня взгляд. — Я так понимаю, ты Бубба?

— Нет, — отвечаю я сквозь смех.

Каждый раз, когда она открывает рот, парень, кажется, краснеет еще больше. Тем временем его напарник пытается не смеяться.

— Ты из тех, кто любит рисковать, — говорит Лейкин, когда ее продолжают обыскивать. — Мне это нравится.

— Мэм, — раздраженно рычит он. — Пожалуйста, просто позволь мне делать мою работу.

Она ухмыляется. — Хорошо, но ты должен знать, мое стоп-слово — сливовый сок.

Да, нет. Я никак не могу удержаться от смеха над этим. И, по-видимому, другой полицейский тоже не может, хотя он прилагает серьезные усилия. Когда он пробивается, его партнер смотрит на него сердито.

— Что ты делаешь? — Он кивает головой в мою сторону. — Надень на него тоже наручники.

Ухмылка Лейкин становится шире. — О, ты тоже получишь пару браслетов! — Она снова сосредотачивается на полицейском. — Мы можем оставить их? Может быть, как небольшой сувенир?

— Что ты— начинает он, но потом замечает, как она поднимает брови. — С другой стороны, как насчет того, чтобы ты просто назвала мне свое имя, раз у тебя нет удостоверения личности? И прежде чем ты ответишь, ты должна знать, что сообщать полиции вымышленное имя — это преступление.

Ее нижняя губа выпячивается, когда она надувает губы. — Прекрасно. Лейкин Бланшар.

Он записывает это вместе с датой ее рождения. Хотя, похоже, его не волнует, что его партнер поздравляет ее с предстоящим днем рождения. Как только он получает всю информацию, они провожают нас и усаживают на заднее сиденье машины.

— Подождите здесь, пока мы проверим вашу информацию, — говорит он нам. — Убедимся, что вы те, за кого себя выдаете, и что ни у кого из вас нет никаких неоплаченных штрафов.

Как только он идет закрывать дверь, Лейкин останавливает его. — Подожди!

Он фыркает и выжидающе смотрит на нее. — Не могли бы вы снять с него наручники, чтобы он мог закончить то, что вы, благородный джентльмен, прервали?

Моя голова откидывается на спинку сиденья, когда я громко смеюсь, но он не находит это таким уж смешным. Его челюсть напрягается, и он захлопывает дверь, бормоча что-то себе под нос, уходя.

— Он тайно любит меня, — говорит она. — Сейчас может показаться, что это не так, но мы собираемся быть лучшими друзьями.

— О, ты так думаешь?

Ее голова наклоняется из стороны в сторону. — Либо это, либо нас арестуют, и Кэм убьет нас обоих.

— Нас не арестуют, — говорю я, уверенный в этом.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что мы не сделали ничего, кроме незаконного проникновения. Это преступление, за которое нельзя арестовать, — объясняю я. — И даже если бы это было так, он бы отпустил нас просто потому, что не хочет иметь дело с тобой столько времени, сколько потребовалось бы, чтобы оформить нас.

Она щурится и что-то напевает. — Я не знаю. Мы в наручниках на заднем сиденье полицейской машины. Это квалифицируется как арест.

— Это не так.

— Это так! — Она хмурится. — Перестань лишать меня возможности говорить, что я была арестована. Это такой кайф.

Я заливаюсь смехом. — Почему ты хочешь иметь возможность сказать, что тебя арестовали?

— Звучит круто, — отвечает она. — В любом случае, твоя очередь.

Моя очередь?

О! Верно. Мы играли в игру, которая, кажется, стирает границы между «Что бы ты предпочел», «Правда или действие» и «Жениться, трахнуть, убить». По сути, просто забрасываем друг друга вопросами и сценариями.

— Ладно, у меня есть один, — начинаю я. — Жениться, трахнуть, убить. Оуэн, Айзек и Эйден.

Я рассматривал вариант с Лукасом, но у нее нет шансов убить его, и я не хочу слышать, как она говорит, что вышла бы за него замуж или трахнулась с ним. Не тогда, когда он так стремится сделать то или другое.

Она фыркает. — Это просто. Выйти замуж за Эйдена. Трахнуть Оуэна. Убить Айзека.

У меня отвисает челюсть. — Эйден? Серьезно?

— Да. Ему не хватает пару шариков в голове. Я могла бы использовать это в своих интересах. — Черт возьми, она быстро это продумала. — Плюс, альтернативой было выйти замуж за Оуэна. Я бы скорее вышла за тебя.

То, как она это говорит, как будто выйти за меня замуж — это возмутительная мысль, задевает меня за живое. Не то чтобы это когда-нибудь произойдет. Весь этот образ жизни с белым забором мне не по карману. Но, черт возьми, я не знал, что пули летят внутрь полицейских машин.

— Продолжай, Рочестер, — говорю я ей. — Звучит так, что эта идея отталкивает.

Она усмехается, отводя взгляд и пытаясь пошевелиться, чтобы устроиться поудобнее. — С тобой иногда так легко.

Я не знаю, что хуже — то, что я только что сыграл ей на руку, или облегчение,