Но очень скоро никто не будет охотиться с этими птицами.

– Как он? – раздался голос Колина.

Мы с Подригом обернулись и увидели, как Колин самостоятельно вышел из коттеджа и сделал несколько шагов по направлению к нам. На нем, как обычно, были пижамные штаны, но он также надел резиновые сапоги и дождевик.

– Папа, – сказал Подриг и быстро подошел к нему. Он обхватил отца за талию, поддерживая его. – Что ты тут делаешь?

Колин попытался указать на меня.

– Я хотел научить ее обращаться с Клайдом, потому что ты точно не сможешь этого сделать.

– Вы уверены? – спросила я, когда они подошли ближе. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Ну, я же здесь, разве нет?

– Папа, ты несколько дней не вставал с кровати, – осторожно произнес Подриг. – Ты даже ничего не ел.

– Я в порядке, – проворчал он и закашлялся, из-за чего оба они замолчали. Потом он похлопал Подрига по груди. – Я в порядке. Не будем терять время.

Я почувствовала комок в горле от мысли, что, возможно, в последний раз вижу Колина, передвигающегося самостоятельно.

Они подошли ко мне, и Колин произнес:

– Дорогая, покажи мне кольцо.

Я подняла руку и продемонстрировала ему палец с кольцом.

Он улыбнулся. Весь его вид говорил о том, что он страшно рад.

– Оно прекрасно. Такое же прекрасное, как ты.

Я посмотрела на Подрига и увидела, что он тоже очень растроган.

– Итак, – сказал Колин, – где гаунтлета?

Подриг достал перчатку, но не стал отдавать ее отцу.

– Папа, ты уверен? Гаунтлета и без птицы очень тяжелая.

– Слушай, просто дай мне ее, – сказал Колин, и Подриг надел перчатку ему на руку.

Колин оттолкнул Подрига в сторону и сделал несколько шагов самостоятельно, потом остановился и посмотрел на МакГэвина, который восседал на самом дальнем шесте, примерно метрах в шести от нас.

– Привет, МакГэвин, – сказал он, расставив ноги шире. Подриг встал за спиной отца, чтобы подхватить его, если тот упадет. И вдруг, к моему удивлению, Колин засунул пальцы в рот и издал громкий, пронзительный свист.

Сова в полнейшем шоке посмотрела на него, а Колин вытянул вперед руку. Рука его дрожала, но ему удавалось удерживать ее.

Сова покрутила головой, а затем взлетела, сделав своими роскошными крыльями два взмаха, прежде чем сложить их, и совершила идеальную посадку четко на руку Колина.

– Ухх, – выдохнул Колин и немного зашатался. Подриг подхватил отца, и Колину удалось удержать руку на нужном уровне. Сова продолжала восседать на ней и любопытными глазами таращилась на того, на чью руку приземлилась.

– Как поживаешь, приятель? – спросил Колин птицу, пальцем поглаживая по груди. – Ты хорошо обращаешься с моей снохой?

Птица кивнула, и я рассмеялась.

– Правда? – продолжил Колин свою беседу с птицей. – Что они сейчас делали? – Он приблизился к сове еще больше. – Надо же, кто бы мог подумать.

Потом Колин посмотрел на Подрига.

– Подриг, теперь эта птица твоя. Ты ей тоже нравишься. Пообещай, что будешь хорошо о ней заботиться. Вместо курятины корми МакГэвина мышами. Выпускай его на охоту регулярно, он сам сможет найти добычу в этих лесах. Ты же знаешь, что он захочет тебя порадовать.

– Я позабочусь о нем, папа, – напряженным голосом ответил Подриг.

– Отлично. Давай, парень, возвращайся на свой насест.

С помощью Подрига Колин дошел до клетки и открыл дверцу. Сова запрыгнула внутрь.

– А теперь пора встретиться с Клайдом, – заявил Колин и бросил перчатку на землю.

– Папа, она тебе понадобится, – сказал Подриг и наклонился, чтобы поднять гаунтлету.

– Оставь ее там, я знаю, что делаю.

Подриг удивленно приподнял брови и посмотрел на меня, а затем подошел к отцу, который в это время стал медленно двигаться по направлению к клетке Клайда.

Заметив его, ястреб издал пронзительный крик.

– Иду, иду, – сказал Колин. – Знаю, ты меня уже заждался.

– Папа, – начал Подриг, когда его отец принялся отодвигать задвижку на двери клетки.

– Не твое дело, – оборвал его отец. – Будь любезен, отойди.

Подриг сделал шаг назад.

Я отступила на два.

Колин открыл клетку, широко распахнув дверь.

Ястреб прыгнул на край клетки и своими золотистыми глазами уставился на Колина.

В жизни не видела более красивой птицы. Все в ней было безупречно – и ее потрясающее коричнево-серое оперение, и блестящий острый клюв.

– Привет, старина, – обратился Колин к ястребу. Голос его прозвучал очень мягко и нежно, эмоции переполняли его. – Наконец я пришел к тебе. Сегодня у тебя особенный день.

Я обменялась взглядами с Подригом.

«Что здесь происходит?»

Колин протянул руку и погладил птицу по голове, провел пальцем меж ее глаз и потрепал за шею. Птице, судя по всему, это нравилось.

– Я буду по тебе скучать, дружище. Но я знаю, что ты заслужил свободу. Быть свободным до конца наших дней – что еще мы можем себе пожелать? – Он с трудом перевел дыхание. – Мой сын тоже здесь. У него есть женщина, которая будет о нем заботиться, у него есть карьера, а впереди целая жизнь. А еще у него есть сова, представляешь? А у Агнессы не будет времени, чтобы ухаживать за тобой. Поэтому я думаю, что пришло время отпустить тебя. Лети на свободу и проживи остаток своих дней так, как хочешь ты. Сделай это для меня. Взлети высоко, до самого неба, и скоро я последую за тобой.

Слезы застилали мне глаза.

Колин отступил назад и с усилием поднял руку, показывая в сторону леса.

Ястреб закричал и оторвался от клетки. Взмахнув своими большими завораживающими крыльями, он начал полет.

Он пролетел над полем, потом поднялся выше, взмыл над деревьями и в конце концов пропал из вида. До нас доносился лишь его крик, но вскоре и его мы перестали слышать.

– Папа, – сказал Подриг, вытирая глаза, – я не думал, что ты его отпустишь.

Отец лишь пожал плечами:

– Я должен был его отпустить. Эта птица особенная. Он хотел быть только со мной. Он ест только тогда, когда я кормлю его. И он уже давно ничего не ел. Он голоден. И сюда он уже не вернется. Теперь он свободен.

Колин закрыл глаза и покачнулся.

– Думаю, мне пора вернуться к себе и прилечь.

Подриг быстро подхватил его под руку, я пристроилась с другой стороны и почувствовала, каким он стал легким и слабым. Мы отвели его назад в коттедж, уложили на кровать, и через несколько секунд он уже спал.