— Слушай, хватит! Это моё дело, понятно? Моя жизнь! Я не лезу в твою — ты в мою. Хорошо?

— А ты чего это разоралась? — угрожающе выпятила грудь Жанна, и сейчас по ней стало видно, что свои интересы она привыкла отстаивать в рукопашном бою. — А ну заткнулась. Советую послушать меня, я в мужиках кое-что понимаю. Найдёт он себе там другую жену в Америке, а ты, дура, сидеть за наркоту будешь и денег хороших лишишься. Любовь у неё — так глотай таблетки — ты это умеешь. Или вены режь. Я сделаю вид, что не знаю. Зато тебе же легче будет — за решёткой не придётся сидеть.

Тая опустилась на табуретку и сжала голову ладонями, голова раскалывалась.

— Он сказал, что пришёл сделать последнее предупреждение. А тебе решать свою судьбу. Думай, дура, только если ты и меня за собой в тюрьму потянешь — я тебя там и задушу — обещаю. — Женщина достала пачку сигарет с холодильника и, достав одну, закурила.

Хмыкнув, добавила к своей проповеди: — Любовь у неё. А у него? Что же он не бросит ради тебя Америку? Ради любви бросают всё.

— Ты откуда знаешь? — тихо-тихо произнесла девушка, и Жанна её не услышала, что было к лучшему.

Она была слишком увлечена событиями, происходящими в жизни дочери и встречей с Антоном. С таким бы она не прочь и закрутить роман, не просто постельную работу, но по его взгляду она видела — он не ставит её ни во что, хуже уличной собаки, и только большая нужда привела его сюда. Вернее, Таисия Синёва в качестве жены его единственного сыночка, принадлежащего к золотой молодёжи. Каким-то образом она окрутила этого парнишку и женила на себе. Ай да Тая, тихий омут.

— Но папаша у него крутой, он не даёт пустых обещаний. Решать тебе.

Тая почувствовала, как горячие слёзы потекли по щекам. Снова она перед выбором, жизнь заставляет её бороться за выживание, и сейчас на карту поставлено больше, чем всегда — её будущее.

— А ты не думала, так ли уж нужно ему тягаться с тобой? — продолжала допрос мама, теребя сигарету, хотя ни на один ещё Тая не ответила. — Может, ему будет проще бросить тебя? Разлука всё-таки штука, а ты останешься наматывать сопли на кулаки.

Тая подняла зарёванное лицо.

— Перестань, пожалуйста! — закричала в отчаянии девушка. — Не надо говорить того, чего не знаешь! Ты не знаешь ни меня, ни Олега, перестань!

— Ах ты, сучка! — в ярости прошептала Жанна, выбросив щелчком сигарету за окно. — Я тебе тут о жизни говорю, а она орёт на меня! Иди сюда, стерва, сейчас я тебе покажу, как надо с матерью разговаривать! — с этими словами она кинулась и вцепилась Тае в волосы.

Где-то на задворках сознания девушка услышала сначала звонок, а потом и барабанную дробь в дверь — кто-то пытался попасть в квартиру. Быть может, это и спасло Таю от более сурового наказания за дерзость.

Открыв дверь, Жанна недовольно рявкнула: «Что надо» разодетой в пух и прах молодой дамочке и стоявшей рядом с ней молоденькой девушке. Сзади них нарисовался крепкий парень лет двадцати и тревожно, удивлённо смотрел на женщину.

— Мы к Тае. Она дома? — вежливо произнесла Ирина Роторова, не показывая и уголком глаза, что она догадалась — кто перед ней. Ещё будучи в родительском комитете, она слышала — об этой женщине — матери Таисии Синёвой — ходили разные слухи.

— Дома, зализывает раны, — махнула женщина на кухню и ушла в комнату.

Ирина осторожно переступила порог вслед за вбежавшей Дашей, которая и помогла ей отыскать Таю. Жилище было настолько крохотным, что у женщины возникло неприятное чувство клаустрофобии. Бедность, теснота, плачущая навзрыд девушка — всё создавало гнетущее впечатление, и что-то подсказывало, что виной этому горю в голосе Таи была её родная мама.

Она подняла голову от ладоней и робко затихла, всё ещё всхлипывая. Её грудь всё ещё вздрагивала от сдерживаемых рыданий.

— Здра-вст — вуйте, — медленно произнесла она и насторожилась. Даша склонилось к ней, глядя поверх плеча Ирины на серьёзного парня.

Он стоял, засунув руки глубоко в карманы, и не видел, что девушка наблюдает за ним. На её звонок он сразу же откликнулся, разговаривал взволнованно. Даша не могла дозвониться до Таи и попасть к ней домой, стала переживать, не случилось ли чего, а тут подъехала к дому мать Олега…

— Я за тобой, — Ирина покосилась на Дашу, — собирай вещи.

— Зачем? — удивилась девушка. Одна сторона её лица была красной, видимо мать ударила её ладонью.

— Я позже объясню, это желание Олега. Я помогу вам.

Девушке собирать было немного. Это происходило под ругань и мат матери, но никто и слова ей больше не сказал. Ирина не уходила из квартиры, терпеливо ждала Таю и лишь убеждалась, что девушка она симпатичная и своеобразная.

Привезя её в загородный дом, Ирина рассказала о том, что знает о плане Антона и попытается ему помешать. На 12 июля были забронированы билеты самолётом до Чикаго. Но эту неделю нужно было тихо пересидеть вдали от дома, иначе Антон найдёт способ совершить задуманное. Здесь он никогда не догадается её искать, и душа Ирины была спокойна. Олега она предупредила, осталось выхлопотать визу девочке и сделать загранпаспорт.

15

Нет, не забыла Даша его, хоть и старалась. Девчонки с курса приглашали на дни рождения, вечеринки, на которые Тая не ходила. Там были парни, приглашали её танцевать, кто-то провожал домой, один даже подвозил на своей машине. Но всё это было не то.

Даша думалао нём. С самого начала она чувствовала, что в их отношениях много равнодушного с его стороны, что просто физическая близость держала его возле, но она влюбилась. Как же можно всё это рассказать своему сердцу, убедить себя, что не нужен тебе этот парень. Что он не любит тебя… Когда ты любишь…

Шло время, которое должно было разъединить их окончательно, но оно не лечило. Глядя в другие мужские глаза, девушка вспоминала его. Мишу Гришаева. И не продолжала больше знакомств с парнями.

Когда Ирина Роторова забрала Таю к себе домой, Даша увидела впервые Мишу за долгие месяцы и украдкой наблюдала за ним, стараясь сохранить в памяти его лицо, чтобы потом вспоминать, втайне от самой себя лелеять мечты, что всё у них по-прежнему. И когда он заговорил с ней, девушка очень удивилась.

— Плохо всё это кончится, говорю тебе, — с мрачным выражением