– И что теперь? – шепнула Зоэ, вжимаясь в кресло и не желая полагать себя «существом».

– Пока – ничего… Я знаю Ноттэ, ты ему ценна, это надо учитывать, – усмехнулась королева. Глянула на гостью строго. – Милочка, не надо пугаться. Я прекрасно вижу, что ты человек, я сказала «существо», не желая использовать худших слов: оружие, инструмент или механизм… Именно так тебя оценивает Башня. Я ничуть не добрее, но я умнее, не упеку под замок и не стану переделывать, лишь постараюсь сохранить хорошее отношение, пообещаю защиту и понадеюсь на ответные услуги. Ноттэ мельком упомянул: беда в горах. Новостей у меня нет, душа неспокойна. Помоги своей королеве и заодно сыну заката: я не требую невозможного, не вынуждаю говорить с ветром. Всего лишь попытайся слушать: во дворце имеется колодец, открытый для общения, как такие называют в Башне. Я купила нужных людей, выведала: почти любой годится, если кое-что проверить и доделать. Идем, посиди у воды и послушай. Это, может статься, решит чьи-то судьбы.

– Страшновато, – призналась Зоэ.

– Нет, куколка, тут ты не права. Страшно наоборот – не знать, не иметь почвы для верных суждений. Идем.

При движении платье почти сразу сделалось просторным и нелепым, оно ползало по телу и оттягивало плечи, повиснув на них всем своим немалым весом. Зоэ терпела, закусив губу и по совету королевы придерживая подол. По сторонам глядеть было страшновато, ноги заплетались, и Зоэ брела, упрямо глядя в пол. Всю дорогу она так и запомнила: один красивый пол сменяется другим, ковры уступают место полированному камню, иногда видны чьи-то ноги, люди сложно топчутся, исполняя вежливые поклоны… Себя Зоэ ощущала смешной и неуклюжей, но Изабелла не смеялась, это уже было хорошо.

Колодец обнаружился в малом дворе, обнесенном глухой, без единого оконца, стеной. Здесь Зоэ решилась свободнее вздохнуть и осмотреться. Возле круга каменной кладки стояла деревянная скамейка, весь дворик был засыпан мраморной крошкой, сквозь неё пробивалась трава, вдоль стен нахально лезли в рост сорняки. Было безлюдно, тихо и уже потому – уютно.

– Еще три дня назад это место не интересовало даже слуг, – усмехнулась Изабелла, устраиваясь на лавочке. Похлопала по украшенной резьбой древесине. – Садись. И очень прошу, разбери хоть что-то, у мужа в долине племянник, совсем мальчишка, а Ноттэ предрёк серьезные беды. Плохо… Как бы сыну заката одному не пришлось отвечать за всех нас.

– Я постараюсь.

– Если не получится, я не буду огорчаться, – королева погладила Зоэ по голове. – Мне здесь с тобой все равно хорошо, ну с кем еще королева может посидеть на лавочке и поболтать?

Зоэ почти истерично хихикнула, сполна осознав невозможность происходящего и свою роль. Кладка колодца под пальцами была прохладной, день еще не нагрел её. Мох казался слегка влажным, не ломался и не шуршал. В недрах каменного кольца шевелилась вода, так глубоко, что тени скрывали её целиком. Лишь в полдень, – подумала Зоэ, наклоняясь и заглядывая в прохладный сумрак, – на далекой поверхности всплывают редкие золотые рыбки бликов. И снова ныряют, до следующего дня…

Колодец дышал, даже в безветрии он полнился невнятными шумами. Шевелились крошечные волны, кольцами бежали к каменным стенкам, облизывали зеленый мох, ощупывали его – глотателя звуков. Солнце грело спину, усталость недавней сумасшедшей скачки копилась, по капле переливаясь в сонливость.

– Голос! – удивилась Зоэ, вздрогнула и подняла голову с каменного края колодца. – Ой, я что, задремала?

– Ты сидишь так, без движения, достаточно долго, – отозвалась королева. – Чей голос?

– Значит, приснилось, – на сей раз Зоэ не сомневалась: побагровели даже уши, столь позорно не исполнить просьбу самой королевы было не просто стыдно – непростительно.

– Что именно приснилось? – ничуть не рассердилась королева.

– Ой, ужас какой-то, – передернула плечами Зоэ, нахмурилась. – Вроде гудело там, гудело, а потом раз – и голос отдался эхом, прямо с полуслова сделался внятным, сказал «…исходить из его логики, чума – лечение». Потом слова стали дробиться и повторяться, шум вырос, будто еще голоса добавились… но я уже проснулась.

– Чей был голос?

– Н-не знаю, – Зоэ виновато дернула плечом. – У Ноттэ немного иной, разве что он сильно устал и даже охрип.

– Уезжая, он сказал, что еще и не начинал меня пугать, а теперь вот, получается, начал, – королева зябко обняла ладонями плечи. – Боже мой, вот так провидение… Что мне недоговорил Бертран, теперь яснее ясного. Что ему не сообщил патор, тоже проступает внятно. Но, направив на восток Факундо, и это тоже рисуется отчетливо, наш премудрый Паоло ошибся всерьез, а я, наоборот, благодаря первому гранду могу позволить себе надеяться на лучшее… Энрике!

Имя королева выкрикнула громко, повелительно. Из-за двери, единственной в круге стен, тотчас возник средних лет мужчина в темном дорожном платье. Поклонился и замер в ожидании.

– Дороги на Сантэрию перекрыть, полковника Нанья и его людей к горам, долину оцепить, оттуда никого не выпускать, более того: на выстрел не подпускать к охранению, – строго велела королева. – Сам разберись, кто сейчас в столице из врачей, встряхни наш университет. Южанам подготовь то утреннее письмо, что мы обсудили. Принеси мне на подпись после обеда, вызови на вечер Юсуфа. Пока все. Патор прибыл?

– Ждут в зале слоновой кости.

– Сейчас дождутся, – на лице королевы на миг мелькнуло жесткое, даже жутковатое выражение, впрочем, оно тотчас сгинуло, сменилось улыбкой. – Иди. Зоэ, милая моя, больше никогда не смей говорить, что ты неумеха. И если я вздумаю наградить тебя титулом, одергивай меня, не в пользу ведь, не в пользу… Хотя породнить тебя с Альгердо и попытаться закрепить дар в крови, близкой семье Траста – такой соблазн… – взгляд королевы хищно блеснул и стал опять теплым. – Надумаю роднить, напомни мне про обитель Смирения, да?

– Да, – кое-как выдохнула Зоэ.

– Молодец, держись и привыкай, – одобрила королева. – Голову выше, хватит полы рассматривать. Идем, навестим патора Паоло и спросим у него, как плясуньям жить в нашей мирной Эндэре. Глядишь, помолится за нас, грешных… давно пора.

Изабелла звучно щелкнула веером, складывая его. Зоэ проследила движение и сразу решила научиться танцевать с веером, бабушка однажды говорила – можно, но показать толком не успела, да и веера не было, лишь остов с остатками шелка. Зоэ встала, поправила наряд, ойкнула: королева бесцеремонно дернула к себе, развернула спиной и опять полезла под ткань верхнего платья, перебирать шнуровку нижнего, ругаясь тихо и не особенно прилично.

– Так лучше, спасибо, – вздохнула Зоэ, когда её отпустили и чуть толкнули в спину, направляя к дверям. – Ужасное платье, я в нем, как в ловушке.

– Ты в нем куколка, – на ухо шепнула королева, раскрывая веер. – Зоэ, я наверное не отпущу тебя из дворца в ближайшее время, уж терпи, забавно мне с тобой… Своих кукол у тетушки Бэль пока нет, вот она и чудит. Хочешь мороженого? Во дворце превосходный ледник, эмир прислал трех поваров, то ли отравить решил, то ли правда по-соседски выразил уважение, что почти одно и то же. Мороженое они делают замечательное. На юге считается, что холодное полезно горлу. Их великий врач так написал, давно.