— Конечно же, — говорит Спенсер, но это его не убеждает. Никого из нас.

Вместо наших обычных шуток и игр в комнате царит тишина, пока каждый из нас работает над своими собственными рецептами. Иногда мы работаем индивидуально, в других случаях создаём что-то вместе. Но с Астер здесь каждый остаётся на своей полосе.

— Похоже, она из тех, кто мог бы доложит о нас, если бы мы, скажем, разбили яйцо у неё на спине, — шепчет Тобиас, глядя на неё через всю комнату. Я заметила, как Рейнджер съёжился, когда она начала делать изменения в рецепте из одной из старых кулинарных книг. — Знаешь, это одна из тех черт, которые нам так в тебе нравились, Чак.

— Разбивать яйца у меня на спине? — спрашиваю я, думая о пластиковом пауке с кладбища и прищуривая глаза.

— Нет, глупышка, тот факт, что из-за тебя мы не были наказаны за то, что вели себя как придурки. — Мика погружает миксер в миску, а я ухмыляюсь.

— Придурок. Это что-то новенькое, но мне нравится.

Думая об этом, я перемешиваю полезную смесь для бананово-шоколадно-овсяных блинчиков. Мне никогда по-настоящему не приходило в голову, что я могла бы привлечь парней к ответственности за то, что они со мной делали. Это просто не по мне. В конце концов, всю жизнь моим отцом был директор школы, и поверьте мне, беготня к нему и доносы никогда не приносили мне ничего хорошего.

Иногда нам приходится сталкиваться с собственными проблемами. И иногда эти проблемы превращаются в благословение.

Ближе к концу дня Спенсер заканчивает кексы и начинает намазывать на них лисьи мордочки красной глазурью. Он ставит поднос на столик, где работает Астер, но, хотя она поднимает глаза, никакой реакции нет.

— Если бы я не думал, что из-за этого меня могут убить, я бы нарисовал тот уродливый символ на всех них, — говорит он, наблюдая, как маленькая, низенькая девочка выкладывает ежевику на верхушку своего торта.

Поэтому, на остаток дня мы оставляем Астер в покое.

Но она не останется здесь и не разрушит наш Кулинарный клуб до конца года.

Ни за что на свете.

Дебаты в Студенческий совет проводятся в большом зрительном зале в задней части главного здания, в этом душном старом театре с таким количеством неоклассических элементов в архитектуре, что можно задушить лошадь. Поскольку на самом деле я не состою в Студенческом совете — должность помощника назначается членами и не выставляется на выборы, — я сижу в первом ряду, чтобы понаблюдать за дебатами, а не на сцене с парнями.

Сомнительно, что кто-то стал бы появляться на подобных мероприятиях без специального разрешения, но, конечно, когда Арчибальд Карсон добивается своего, все неизбежно становится скучным. Вся школа в сборе, парни ссутулились и стонут на своих местах.

— Мило, что ты пришла, — говорит отец, останавливаясь рядом с моим местом и глядя на меня сверху вниз так, словно я самое большое разочарование в его жизни. — Я почти забыл, что ты учишься в этой школе.

— Это на твоей совести, — язвительно отвечаю я, скрещивая руки на свободной от повязок груди и пожимая плечами. — Ты же сам сказал, что больше не хочешь относиться ко мне как к дочери.

— Это не то, что я сказал, — выпаливает он, а затем вздыхает, останавливаясь, чтобы провести рукой по редеющим волосам. — Ты неверно истолковываешь мои слова в своих корыстных целях, это довольно ребяческое поведение, особенно для женщины, которая помолвлена и планирует выйти замуж.

Я закатываю глаза, но папа этого не замечает, подходит к ступенькам сбоку сцены и поднимается наверх, чтобы занять место на подиуме. Когда он достаёт из портфеля айпад, чтобы просмотреть записи речи (кстати, айпад с обложкой Щенячьего патруля), Астер и её друзья появляются из-за занавеса, занимая свои места на противоположной стороне сцены от парней.

Теоретически, все знают, что позиция каждого Студенческого совета индивидуальна, что нет никаких партийных платформ или чего-то подобного. Но только теоретически. Либо Черч победит — а вместе с ним и другие ребята, — либо победят Астер и её друзья.

По тому, как оживляется зал и все взгляды устремляются на трёх новеньких девушек в хорошо отглаженных юбках и галстуках, у меня возникает ощущение, что голоса склоняются в пользу Астер.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку сиденья и борюсь с желанием прокрутить страницу в телефоне. Однако больно смотреть, как мои мальчики дают все правильные ответы, в то время как Марк и его тупоголовый сосед по комнате — по-видимому, его зовут Гарет — валяют дурака.

Должен же быть какой-то способ надрать им задницы, верно?

После дебатов все расходятся по очереди, и залы наполняются сплетнями. Люди определённо смотрят на нас по-другому, чем раньше. «Только Студенческий Совет, придурки», — похоже, уже не имеет такого веса, как раньше.

— Ты сказал, что у тебя есть план, — шепчу я Спенсеру, пока мы наблюдаем за Марком с другого конца коридора, прислонившимся к своему шкафчику и бесстыдно флиртующим с Астер. Он даже не пытается это скрывать. То есть, как он мог не знать, что всё это дойдёт до Селены? Может быть, ему просто всё равно? — Но ты всё равно не хочешь сказать мне, что это.

— Увидишь, — отвечает Спенсер, но его глаза сияют, когда он наблюдает за нашими соперниками, купающимися в лучах обожающей их толпы. Он смотрит на меня и приподнимает бровь. — Что? Это сюрприз! Я всё ещё работаю над этим. Мне нужна помощь отца, и у нас не такие уж хорошие отношения, так что… я как бы делаю ставку на его чувство вины, чтобы всё получилось.

— Чувство вины за что? — спрашиваю я, и Спенсер слегка морщится.

— Он бросил мою маму, чтобы уехать жить в Париж со своей любовницей и другим ребёнком, такой королевский кусок дерьма. — Он смотрит прямо на меня, а затем кладёт руку на стену над моей головой, глядя мне в лицо со всей должной серьёзностью. — Вот почему я не люблю ложь, Чак. Он солгал мне, и брату, и моей маме. И знаешь, что он сделал потом? Он вернулся, и моя мама приняла его обратно, и знаешь что? Он всё ещё лжёт о том дерьме, которым занимается, и ей всё равно. Даже Джеку всё равно. — Он замолкает на мгновение, всё ещё наблюдая за мной напряжённым взглядом. — Но мне нет.

— Конечно, нет, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко. — Ты испытываешь сильные чувства

Спенсер на мгновение