— Разве? — едва слышно произношу я.

— Так как ты здесь оказалась, Лиззи? — спрашивает Тереза.

Мы с Лиззи пристально смотрим друг на друга, и я начинаю с бешеной скоростью подыскивать подходящее объяснение. Но Лиззи опережает меня:

— Я пришла проследить за тем, чтобы Холли не напилась.

Смотрю на Лиззи.

— Надеюсь, что Холли не часто напивается, — усмехаясь, говорит Тереза.

— На сегодня у тебя не запланировано религиозных семинаров, Тереза? — ехидно спрашиваю я.

— Нет, сегодня я даже ушла пораньше с работы. Я просто обязана поддержать свою подругу, которая собирается связать себя священными узами брака.

— Уверена, что бармен сегодня много заработает на тебе.

Проигнорировав насмешку, она берет в баре белого вина с содовой и присоединяется к дружной компании девчонок из Дома милосердия.

Я со злостью высасываю через соломинку последние капли, отставляю пустой бокал в сторону и принимаюсь за новый.

— Почему ты не предупредила меня, что она тоже придет сюда? — шипит Лиззи.

— Потому что если бы я сказала об этом, ты бы не пришла.

— Ты чертовски права.

Мы поднимаемся по лестнице в ресторан, чтобы поесть, и я очень рада, что Тереза теперь находится далеко от нас. Рядом со мной сидит серьезная девушка по имени Шарлотта, Лиззи же оказывается напротив. Поскольку Тереза всегда говорит, что люди должны быть вежливы и учтивы друг с другом, я поворачиваюсь к Шарлотте и спрашиваю ее:

— Чем ты занимаешься в Доме милосердия?

— Я работаю консультантом, — мягко говорит она.

Это довольно некрасивая девушка с прямыми темно-русыми волосами. Ее манера говорить вызывает у меня желание встать на колени и излить ей душу.

— Ты знаешь Джеймса Сэбина? — спрашиваю я.

— Я не работала с ним, его консультантом была Джудит, — говорит она, указывая на миловидную девушку. — Но я видела его пару раз в приемной. Ты репортер, работаешь с ним и ведешь «Дневник», да?

— Да.

— Я узнала тебя по фотографии в газете.

В ответ на это я улыбаюсь, не зная, что сказать, и продолжаю изучать Шарлотту:

— Флер такая славная, правда?

Пожалуйста, ответь мне что-нибудь типа «О, нет! Она разыскивается в четырех странах за гнусные преступления!»

— Да, она так мила со всеми.

Проклятье.

— А сколько времени Джеймс и Флер встречаются?

— Около полутора лет.

— Их отношения завязались сразу после знакомства?

— Ну, не знаю, как он, а Флер все время только о нем и говорила. Конечно, он тогда горевал по своему брату, поэтому они стали встречаться только через несколько месяцев после того, как познакомились.

— А, ясно, — беспечно говорю я. Довольно трудно казаться беспечной, когда тебя так и подмывает прокричать: «Давай выкладывай! Расскажи мне все!»

— И посмотри, что происходит сейчас! Скоро мы отпразднуем их свадьбу! Настоящий хеппи-энд. Чудесно! — продолжает она.

— Да, это удивительно. А Флер давно работает в Доме милосердия?

— Пару лет. Только между нами… — она переходит на шепот (ах, эти слова — настоящая награда для журналиста). — Я не думаю, что Флер работает из-за денег.

— А для чего?

— Мне кажется, что ей просто нравится помогать людям.

Черт возьми, эта девушка состоит из елея и ладана.

— Уверена, что она работает только ради любви к ближним, — с чувством отвечаю я.

— Наверное, мне не стоит говорить тебе всего этого, ты же репортер. Очевидно, это из-за спиртного.

Я долго смотрю в свой пустой бокал, подзываю официанта и заказываю еще два коктейля.

— Не волнуйся, я пишу о Джеймсе и его работе в полиции, а не об их с Флер взаимоотношениях.

Спустя некоторое время Флер озвучивает идею собраться всем за одним столом, чтобы «узнать друг друга поближе». Постепенно гости собираются вместе. Я усаживаюсь рядом с Лиззи и обнаруживаю, что рядом со мной сидит Сюзи, лучшая подруга Флер. Мне снова хочется зарезать ее, но вместо этого я улыбаюсь и с теплотой в голосе говорю:

— Привет!

Она окидывает меня снисходительным взглядом. Я обещаю себе через пять минут переключить внимание на Лиззи и проболтать с ней весь остаток вечера.

— Ты подружка невесты?

Неплохое начало для разговора. Она поправляет волосы и кивает.

Я предпринимаю новую попытку:

— В каком ты будешь платье?

Ну, наконец-то! Хоть какое-то подобие внимания с ее стороны:

— Декольтированное платье со шлейфом и украшениями.

— Звучит здорово! — говорю я, не зная, что еще добавить. — Ты знакома с женихом?

Она хмурится.

— Он очень… приятный, да?

Держу пари, что она никогда не слышала того язвительного тона, которым иногда говорит Джеймс Сэбин. Я стараюсь не ухмыляться и смотрю на свою салфетку.

— Он полицейский, да?

— Детектив.

— Это одно и то же.

«Нет, — думаю я. — Это не одно и то же», — но тем не менее решаю оставить эту тему. Она, к сожалению, продолжает.

Снизив голос до шепота, Сюзи говорит:

— Не самая лучшая профессия на земле, не так ли?

«Знаешь, дорогуша, наличие этой профессии — единственное, что останавливает меня от желания воткнуть нож для масла в твое тощее бедро», — думаю я, однако киваю в знак согласия. Представляю, что бы сказал Джеймс Сэбин (помимо фразы «Хорошая работа!»), если бы узнал, что я зарезала подружку его невесты за полторы недели до свадьбы.

Спустя несколько часов я понимаю, что уже сильно напилась. Мы с Лиззи увлеченно болтаем друг с другом, а ведь за последние несколько недель я уже забыла, как хорошо мы с ней проводили время раньше.

— Лиззи, — шепчу я, — ты сказала, что не дашь мне напиться.

Лиззи пытается вырвать у меня из руки бокал.

— Слишком поздно, — говорю я, сжав бокал изо всех сил.

Она пожимает плечами и сдается:

— Что с тобой будет завтра утром?

— Все будет в порядке.

— Во сколько вы с Джеймсом едете на обыск?

— В полшестого.

— Вот это да!

— Все будет хорошо. Просто не буду ложиться спать!

Я чокаюсь с ней и осушаю очередной бокал «Лонг-Айленда».

— Как ты себя чувствуешь? — доброжелательно спрашиваю я.