– Вообще-то, задница у меня уже стала шире и грудь увеличилась в размерах. А потом вырастет и живот.

– Мне так нравится, как твоя грудь выглядит в этом платье. А попка стала такая аппетитная.

– Вот видишь, сразу сколько преимуществ? У меня теперь большие сиськи, большая задница, а живот пока остается плоским.

Он опустил глаза, оценивая мою грудь, а потом улыбнулся и притянул меня к себе, еще сильнее сжав в объятиях.

– Иди ко мне.

– У тебя какой-то дьявольский блеск в глазах.

За улыбкой последовал смех.

– Ну, иди же ко мне. Я так по тебе скучал.

– Что это вы хотите сделать, мистер Тейт?

Он постучал по своей коленке.

– Я предоставлю тебе выбирать.

– Между чем и чем?

– Музыкой.

– Это мне нравится.

– Поцелуями.

– Какой сложный выбор.

– Ласками.

– Ты плохой мальчик.

– А лучше все сразу.

Без всякого предупреждения я прыгнула ему на колени, а он засмеялся и крепко сжал меня.

– Попалась?

– Ты заполучил мое сердце с того самого момента, как взглянул на меня, – тихо произнесла я, как будто ему нужно было еще одно подтверждение моих чувств при его непомерном самомнении. – Когда ты мне подмигнул, я уже была твоя, мистер Ремингтон Тейт… мой сексуальный парень, непобедимый боец, отец моего будущего ребенка. И я принадлежу тебе сейчас и буду принадлежать всегда.

Он снова слетел с катушек. Ему не понравилось, что я разговаривала с Питом и Райли по дороге в отель. Ему не понравилось, когда мне пришлось оставить его, чтобы пойти в туалет, он расхаживал по нашей спальне, ожидая, как какой-то нетерпеливый новобрачный, бросился ко мне, как только я вышла, и целовал меня примерно полчаса, пока ребята не пришли, чтобы забрать нас на матч. Он не хотел отпускать меня, направляясь к раздевалкам, и его рука обвивала мои бедра все время, пока мы спускались в зал.

Я сказала ему, что не могу дождаться, когда он начнет бой, и что буду наблюдать за каждым его движением. Он в ответ сжал челюсти и собственническим, жадным взглядом посмотрел на мои губы. Затем кивнул и похлопал меня по заднице, наказав Питу не отходить от меня ни на шаг во время боя.

Теперь мы с Питом были как сиамские близнецы.

Он – Человек в черном, вооруженный по полной программе электрошокером и перцовым баллончиком. Сегодня он к тому же напустил на себя хмурый угрожающий вид, как бы предупреждающий, что все должны держаться от нас подальше.

– Ты слишком серьезно ко всему относишься, – пошутила я.

– Что человек хочет, то он и получает, – ответил он со смешком.

Рой бабочек проснулся в моем животе, когда мы направлялись к нашим местам в первом ряду, справа от ринга. Кажется, прошла целая жизнь с тех пор, как я в последний раз смотрела поединок с его участием. Я ощущала волнение пополам с нервозностью, и еще, к моей досаде, изжога, оставшаяся как напоминание о тошноте, которая мучила меня в первом триместре, обещала вернуться с удвоенной силой.

– Ремингтон выкупил весь сектор, чтобы люди не сидели к нам слишком близко, – пояснил Пит, когда мы подошли к нашим местам, и я обратила внимание, что два места по бокам от нас и два сзади не заняты.

Пит кивнул кому-то на другой стороне ринга, и я, проследив за его взглядом, увидела Джозефину, наблюдающую за нами.

– Откуда здесь взялась Джо? – спросила я, приветливо улыбаясь ей и радуясь, когда та чопорно улыбнулась мне в ответ. Она стояла, демонстрируя почти военную выправку, и, хотя умудрялась держаться очень вежливо и сдержанно, вид у нее был весьма грозный.

– У нее обнаружились дела, о которых нужно было позаботиться, и она полетела коммерческим рейсом, чтобы догнать нас. Она живет в одной комнате с Дианой и будет ходить за тобой по пятам всякий раз, когда Ремингтона не окажется рядом.

Я бы, наверное, возмутилась, если бы она мне так не нравилась. К тому же, как я слышала, она была счастлива получить работу, для которой обычно нанимают мужчин. Поэтому я продолжала ей время от времени улыбаться, пока мы с Питом смотрели первые поединки.

– Реми! Реми! Где Реми?

Толпа начала кричать и волноваться, когда ринг освободился после четвертого поединка, и уже через некоторое время в зале слышалось только одно имя. А потом толпа начала скандировать: «Ре-минг-тон, Ре-минг-тон, Ре-минг-тон!»

– Организаторы очень любят, когда зрители просят его выйти, – сказал Пит со смешком.

И вот, наконец, проснулись динамики:

– Итак, леди и джентльмены! Гребаные девочки и мальчики! Вы хотите его? Вы его получите! Поприветствуйте же его! Сегодня вечером с вами на ринге только ваш Ремингтон Тейт, Р-р-р-ри-и-и-ип!

«Это МОЙ Рип! – кричал мой разум. – Мой, только мой! Мой, мой, мой!».

Мой, и сегодня вечером, и всегда!

Зал был полон зрителей, они обступили ринг со всех сторон. Некоторые, приложив руки ко рту рупором, кричали, другие прыгали и размахивали плакатами с его именем.

– Реми, я бы умерла за тебя, Реми! – услышала я громкий крик позади меня.

Радость пузырилась в моих венах, когда он рысцой выбежал в зал. Идеальная осанка и расслабленные плечи, красная накидка с именем РИП, прикрывающая самые мощные и красивые мышцы в мире, – и вот мои соски затвердели, а тело задрожало от желания. Когда свет софитов сфокусировался на нем, я принялась жадно рассматривать его совершенное лицо с ямочками на щеках, но тут мой взгляд зацепился за красные следы губной помады на его щеках и подбородке. И в уголках губ.

Я растерянно заморгала.

Он ухватился за веревки и с размаху прыгнул на ринг, приземлившись мягко, словно кот, который чувствует себя хозяином этого места, а затем накидка полетела в сторону, и Ремингтон предстал перед зрителями во всем своем великолепии. Я смотрела на него и не верила своим глазам – эти отметины, эти красные пятна, рассыпанные по всему его красивому мальчишескому лицу, алели на загорелой гладкой коже, – пока жестокая правда не начала проникать мне в мозг, все яснее и яснее рисуя передо мной неприглядную картину. Каждый из поцелуев, оставивший эти следы, я ощущала на себе, как удар хлыста.

Тысяча и одно сомнение, о наличии которых в себе я даже не подозревала, всколыхнулись у меня внутри.

Я представила себе, как ухоженные нежные руки с алыми ногтями касаются его кожи, как алые губы прижимаются к его губам… Как он удовлетворенно рычит для какой-то другой женщины, как его шершавые ладони царапают чью-то кожу…

Я несколько раз моргнула, пытаясь унять жжение в глазах, и услышала, как Пит, наклонившись ко мне, тихо сказал: