* * *

Раньше Маша училась в престижном лицее имени Фейербаха. Там сочинения про лето суть список курортов. Кто посетил одну Болгарию, того даже не били, настолько жалко человека. У Маши есть лакшери-мать, она очень кстати протащила дочь по всем Европам, кроме Кишинёва. Она зорко бдит за уровнем позора.

Лицеисты ездят на машинах. Никаких троллейбусов, электричек и осликов с тележкой. Одна девочка стеснялась приезжать с мигалкой. Говорила отцу, надоела твоя «скорая помощь», хочу на «Хендае», как простушка. Капризная дрянь, мы считаем.

У меня на работе тоже есть ассенизаторская бочка с жёлтыми маячками. Мы с детьми тоже могли бы показать уровень, но избегаем дешёвой популярности.

В этом году, неожиданно для всех, Маша перевелась в вечернюю школу. Она не глупа и не беременна. Просто решила закончить экстерном. Это запрещено везде, кроме вечерней школы.

В вечёрке меньше лицемерия. Там каторгу чёрных зимних утр не называют счастливым детством. Там признают, что среднее образование придумал Торквемада. И чем быстрее ребёнок отсидит, тем лучше.

Я помогал Маше собрать портфель на первое сентября. Положил нож, перцовый газ и словарь блатной фени. Пистолета не было, да Маша и не знает с какой стороны из него стрелять.

Про топор она сказала: «Ну папа…» А я ответил: «Не папкай!» И заплакал.

В первый же день Маша услышала, как завуч говорит:

– Дорогие дети, курите на территории школы за сараем! Не ходите за забор, там вас могут замести менты!

Очень трогательно. Сейчас мало где так заботятся об учениках.

С Машей сразу подружился один мальчик. Он рассказал, как колол в вену чернила из ручки. Таким было условие карточного долга. То есть хороший мальчик, держит слово. Сначала он потерял сознание, а потом ничего, даже приход был.

Другой учится только в хорошую погоду. Он работает дворником и в снегопад уходит махать лопатой.

Соседка по парте соблазнила ученика сварщика. Ловкий ход, завидная партия.

Некоторые школьники уже отсидели в тюрьме. Это серьёзные люди с заточками. Благодаря им на уроках тихо, как в камере.

Есть в классе отличник, победитель олимпиад. Днём он работает на стройке. Родители сказали, что не могут его содержать. На первую зарплату мальчик купил в ломбарде телефон за 30 евро и очень им гордится.

Маша говорит, люди в вечерней школе интересные. Дебилов даже меньше, чем в лицее Фейербаха.

Когда валокордин заменил в моём рационе хлеб, я потребовал возврата в лицей, к его обычным наркотикам. Но Маша сказала:

– Мы же с тобой простые люди. Не в понтах счастье.

И тем растрогала до слёз.

Я не бывал богат и вряд ли буду. Денежный поток есть врождённая благодать, как синие глаза, кудрявые волосы или фамилия Ротшильд. Его на тренингах не вымолишь.

Моя первая жена ушла, лишь почуяв мой рок.

Вторая, хвала небу, чутка к недорогим формам счастья.

Она знает, как хорошо залезть после мороза в горячую баню.

Или взять вина, рыбы, и все выходные провести в обнимку.

Или, если в кино свадьба, и кто-нибудь плохой на заднем плане умер.

Мои небогатые друзья очень хорошо в этом разбираются. Они говорят:

– У нас на даче света нет, воды нет, зато какой воздух! Мечтаем провести там лето!

Для сравнения, богатые друзья жалуются:

– Какие французы противные! Весь наш Париж изгадили!

Бедные:

– Ходили на салют, как красиво, боже мой!

Богатые:

– Омар не вкуснее рака, тупо обдираловка.

Бедные:

– Хорошо быть сантехником, всегда при деньгах.

Богатые:

– Да какой ты сантехник! Врать научись, писака хренов!

И обещают познакомить с каким-то чёртом в качестве образца.

Ещё про счастье: менял я бабушке сифон. Она говорит:

– Этот новый сифон невероятно красив! Белый, как снег Джомолунгмы! Бог среди сифонов!

Она сварила кофе и напекла блинов. Потребовала, чтобы я отдыхал после изнурительной работы (три минуты в тёплой ванной). Рассказала про соседа (чудесный, только пьёт) и что топят теперь отлично, главное валенки не снимать. Мы сидели на кухне, пили кофе и любили весь мир.

Но чемпион по счастью малых форм, конечно, мой друг Саша Нитунахин.

Послали нас затыкать фонтан. В субботу, утром, в супермаркет, полном истеричек.

Я искал уважительную причину не приехать, например угодив под поезд.

А Саша Нитунахин в ту же субботу, к тому же фонтану прибыл в отличном настроении.

С коньяком и горячими бутербродами. Говорит:

– Не спеши. Пошли они все в жопу!

И вот у нас коньяк, закуска, вид на текущую воду. Заведующая магазином красиво падает в обморок и тут же встаёт, чтобы снова упасть. А мы сидим, у нас праздник труда. Только после третьей рюмки Саша говорит – пора! И шагает в магазин как в пропасть.

Уверяю, многие из вас лучше бы шагнули в пропасть. Я люблю Нитунахина за ту безмятежную улыбку, с которой он погружается во что угодно.

Теперь мораль. Друзья мои! Счастье – не «Инстаграм» с красивой жопой, а мясной салат на вашей личной кухне! И сегодня моя кухня будет островом удовольствий во всемирном океане неважно чего.

* * *

Я проверил ваши фото. На меня подписаны сплошь красотки с чудными ногами, глазами, шеями. А мужчины – все киноактёры с умным взглядом. Вы добры, мудры и хвалите меня не в ответ, а только если заслужил.

Один мой приятель владел искусством комплимента в такой степени, что три его любовницы терпели друг друга, законную жену и ещё залётных всяких шмар. Когда он умер, на погосте сломали забор. Провожающие не поместились на кладбище, хоть и занимали исключительно стоячие места.

Я тоже хотел прослыть милым. Для этого, теоретически, нужно подойти к любому негодяю и похвалить, например его костюм. Негодяй в ответ похвалит причёску. И тьма типа рассеется.

На практике негодяй кричит «денег нет!» ещё до моего «здрасьте».

А я слишком закатываю глаза, заявляя, что рад его видеть. И мы расстаёмся глубоко недовольные общением.

Не в силах изменить себя, я взялся за дочь. Я сказал:

– Маша! Только злым девушкам нужен фитнес. Добрые девушки льстят, не вставая с дивана. И потом рожают умных детей от красивых мужчин. Вот и всё, что нужно знать филологу о теории происхождения видов Чарльза Дарвина. Лепи комплименты тупо, нелепо, смешно, безрассудно и будь счастлива!

Маша послушалась. И вскоре получила три приглашения замуж, в том числе одно скандальное.