Фильм вышел на экраны страны 3 января 1962 года и занял 1-е место, собрав до конца года на своих сеансах 65,5 млн. зрителей.

А. Вертинская вспоминает: «Я вообще никогда не собиралась быть актрисой. Кем угодно, только не актрисой. Папа никогда не хотел этого, он желал своим дочерям лучшей участи. И поэтому первые свои два фильма — „Алые паруса“ и „Человек-амфибия“ — я отношу к бессознательному периоду творчества и вовсе не к своим любимым. Актрисой я тогда еще не была. Скорее всего я была просто более типажной.

Я по своей натуре никогда не была готова к публичности. Как я ездила на трамвае, в метро, ходила по просьбе бабушки за хлебом, так и продолжала ходить. И, спускаясь со своего пятого этажа, тут же оказывалась в эпицентре толпы. На какие бы ухищрения я ни шла — черные очки, платок на голову, — все было тщетно. Мне было тяжело. Я вообще человек замкнутый и люблю уединение…».

Между тем кино в те годы настолько сильно захватило Анастасию, что она совершенно забросила учебу. Когда ситуация достигла предела и учителя поставили вопрос ребром — или школа, или кино, — девушка выбрала последнее. Вскоре она перешла в вечернюю школу рабочей молодежи. Как вспоминает актриса:

«Бабушка была страшно потрясена: для нее пойти в ШРМ было равносильно тому, чтобы выйти на панель. А мне там было легко: я давала автограф на своей фотографии, и мне в дневнике соответственно тоже ставили автограф…».

В 1962 году Анастасию Вертинскую приняли в труппу Театра имени Пушкина и сразу же ввели на одну из главных ролей в спектакле по пьесе Ю. Шевкуненко «Покой нам только снится».

Что касается Марианны Вертинской, то ее дебют в кино состоялся на год позже, чем у младшей сестры, — в 1962 году она сыграла роль своей сверстницы Кати в фильме Анатолия Эфроса «Високосный год». В том же году Марианна успешно сдала экзамены в театральное училище имени Щукина.

Следующий успех Анастасии Вертинской был связан с ролью Офелии в экранизации «Гамлета» В. Шекспира режиссером Григорием Козинцевым.

В этом фильме экранным возлюбленным актрисы стал Иннокентий Смоктуновский, сыгравший роль Гамлета.

Картина вышла на широкий экран 19 апреля 1964 года и заняла в прокате 19-е место. Как у себя на родине, так и далеко за ее пределами фильм собрал на различных кинофестивалях около двух десятков призов.

В год выхода картины на экран Анастасия Вертинская по примеру своей старшей сестры подалась в театральное училище имени Щукина. Причем помогала ей готовиться к экзаменам подруга ее сестры Людмила Максакова.

Во время учебы Анастасия познакомилась со своим первым мужем — 20-летним актером Никитой Михалковым. По ее же словам:

«Моя сестра Марианна тогда была увлечена старшим братом Никиты Андроном и сказала мне: „Пошли, там у него есть брат, такой смешной. У него зубы неровные. Ему мама надевает бархатную кофту и завязывает шелковый бант. Такой шкодливый!“ Я пришла и именно таким Никиту увидела. Это было настолько обаятельное существо, веселое, ну просто луч солнца. Он без конца острил, шутил. Его всегда окружала целая гоп-компания друзей. Не влюбиться в него было невозможно…»

Итак, между Анастасией и Никитой закрутился роман. Отметим, что параллельно Михалков встречался и с другой девушкой — с балериной Леной Матвеевой. Однако в итоге он отдал предпочтение Вертинской.

Он влюбился в нее, посмотрев «Человека-амфибию». И когда вместе с ней поступал в «Щуку», лелеял мечту когда-нибудь влюбить ее в себя. Но шансов у него было не так уж много, поскольку благосклонности Вертинской тогда добивались многие мужчины, причем были среди них и весьма именитые. Например, Иннокентий Смоктуновский, с которым Вертинская играла в «Гамлете». Однако Михалкову все же удалось затмить всех ухажеров Вертинской, и в начале 65-го они даже какое-то время встречались. Но потом наступил разлад, в котором был повинен Михалков: он настолько достал девушку своей ревностью, что она его прогнала прочь. Незадачливый ухажер после этого уехал на съемки фильма «Перекличка» в Таджикистан, а когда вернулся, вновь стал встречаться с Леной Матвеевой. Но думать продолжал о Вертинской. И вот однажды…

Это случилось 16 октября 1965 года. В тот день приятель Михалкова Иван Дыховичный справлял свое 18-летие, и по этому случаю у него в доме собралось два десятка гостей. Михалков пришел туда с Леной и совсем не рассчитывал встретить там Вертинскую. Ее, кстати, поначалу и не было. Но спустя какое-то время в прихожей раздалась длинная трель звонка, и в квартиру вошла Она, а в качестве кавалера с ней был… юный Андрей Миронов, который в те дни настойчиво ухаживал за Вертинской. Именно там и произошло воссоединение Вертинской и Михалкова. То есть в выборе между двумя однокомандниками — Петухом и Змеей — она выбрала первого. По словам Михалкова:

«Я сидел наискосок от Насти за столом… И дальше я очнулся на лестничной клетке — в поцелуе с ней. Она меня увела оттуда — дело не в том, кто кого увел, но было ясно, если она бы этого не захотела, никогда бы в жизни ничего не было. Во мне не имелось той силы, обаяния и тех возможностей, которые могли ее сломить. Она ко мне приспустилась, снизошла. Я помню как сейчас ощущение того электричества, которое возникло. Должен сказать, не вдаваясь в подробности, что у Насти мужской ум и мужской характер.

Но до сих пор ужасное чувство вины перед Леной Матвеевой меня мучает. Теперь мне кажется, что она действительно меня любила. Я не понял, не почувствовал этого тогда…»

Роман у молодых развивался стремительно: в октябре они возобновили свои отношения, а уже в январе 1966 года Вертинская сообщила возлюбленному, что… беременна от него. По его словам:

«Известие, что она беременна, меня так обрадовало, что я подумал: теперь „не соскочит“, не уйдет. Это подтверждает, как я безумно был влюблен…»

Естественно, про роман Михалкова и Вертинской знали все. Знали про него и молодые кинорежиссеры Андрей Смирнов и Борис Яшин, которые в самом конце 65-го приступали к работе над своим первым фильмом — экранизацией для ТВ рассказа А. Чехова «Шуточка». На главные роли дебютанты пригласили Михалкова (молодой человек) и Вертинскую (Наденька). Однако известие о беременности спутало все карты — Вертинская от роли отказалась. Тогда на роль была взята другая сокурсница Михалкова по «Щуке» — Нонна Терентьева-Новоседлова.

Летом 66-го Михалков и Вертинская перебрались из городской квартиры за город — на Николину Гору. Жить там было куда веселее, чем в городе, поскольку кроме матери Никиты Натальи Петровны там еще обитали его брат Андрей и его жена Наталья Аринбасарова с полуторагодовалым сыном Егоркой.

Рассказывает Е. Двигубская: «Они (Михалков и Вертинская. — Ф.Р.) уже ждали ребенка, Настя была самой хорошенькой беременной женщиной. Девушки подружились и вместе хозяйничали по дому.

У Настеньки была замечательная бабушка Лидия Павловна, она умело держала дом Вертинских, в строгости воспитывала внучек. Лидия Павловна — чудесная хозяйка, этот уютный талант передался Насте. Наталье очень нравились грибы, которые готовила прекрасная Ассоль, — после беременности к Наташе вновь вернулась любовь к лесным деликатесам. Из плебеистых сыроежек Настена могла приготовить волшебной вкусноты блюдо. Она ничего не выбрасывала, все пригождалось на кухне.