«Когда я Настю Вертинскую первый раз встретил, я даже не знал, что она была женой Михалкова. Я увидел: классная, умная женщина, очень красивая, подумал, дай приударю. И получил от ворот поворот. В первый момент… Это был или конец 1975 или начало 1976 года. А через полгода мы встретились в Крыму и как-то вот так сошлись… Настя в общем сама меня соблазнила…

Я помню, какое на нашей с Настей свадьбе было отношение ко мне со стороны ее друзей, коллег по сцене, Олега Табакова… Оно было не негативное, а такое, дескать, „наша гениальная Настя вдруг вышла замуж за какого-то молодого рокера. И с чего это она вдруг?“ Жалели…

Мы честно старались удержаться вместе. Не получилось. Потом, со временем, я понял: это была не семья, а зарегистрированный роман — красивый, бурный, страстный. Как полагается в романе, эмоции били через край, поэтому меня без конца бросало то в жар, то в холод… Иногда мне казалось, что одной ногой я — в кипятке, а другой — в ледяной купели. Всякое было, но я помню радость — моменты счастья, веселья. Помню, как летел на встречу к Насте и попал в аварию, разбил вдрабадан машину (свою первую машину — „Жигули“ третьей модели — Градский купил в 1975 году, на гонорар от фильма „Романс о влюбленных“. — Ф. Р.), едва остался жив…

Потом произошла одна замечательная, смешная вещь. Мы как-то в очередной раз поссорились, не разговаривали. Настя плохо себя чувствовала. В это время состоялся мой сольный концерт в ЦДРИ — Центральном доме работников искусств. До этого у меня не было концертов в Москве — не разрешали официально. Были только подпольные выступления в каких-нибудь клубе, институте, ДК МАИ. И вдруг меня приглашают в ЦДРИ. С подготовкой, хорошими билетами… И вот когда Настя пришла больная, с температурой под 40, и ее не пускали, она продиралась через все заслоны… А в зале было мест 800 и на улице — около 2 тысяч человек. Когда она увидела ажиотаж, что творился в зале и за его пределами, была просто потрясена. После этого мы две недели были в идеальных отношениях… Но потом поссорились опять, и уже навсегда… Но я очень признателен нашему роману за то, что из него родился замысел балета „Маугли“ — лучшей инструментальной музыки, мною написанной. Благодаря этому роману я что-то понял в жизни — и в плюс, и в минус…»

На самом излете этого романа Вертинская вернулась в кинематограф (в последний раз она выходила на съемочную площадку в 1972 году): в 1978 году она снялась у своего старого знакомого Михаила Козакова (поклонник Гуттиэре Зурита в «Человеке-амфибии») в телефильме «Безымянная звезда». В этом фильме герой Козакова (Григ) уже не добивался героини Вертинской (Мона), а был ее официальным возлюбленным. Причем о какой-либо любви между ними речи не шло — там был голый расчет. Поэтому, когда Мона случайно встретила молодого провинциального учителя Марина Миррою (Игорь Костолевский), она влюбилась в него, что называется, по уши. Увы, но этим планам не суждено будет осуществиться. На горизонте возникнет Григ и расстроит уже начавший было складываться любовный союз.

Премьера фильма состоялась 17 февраля 1979 года. На тот момент Вертинская снова была одинока, расставшись с Градским. По ее же словам:

«Что касается моей личной жизни, думаю, Господь вообще лишил меня этой радости — быть счастливой в браке. Кстати, я поняла это довольно рано, после второго мужа. Этот брак я вообще браком не считаю. Он продлился крайне недолго и не принес мне ни особых разочарований, ни особого обольщения. Я скорее склонна считать браком союз с человеком, с которым у меня был около двадцати лет роман (речь идет об Олеге Ефремове. — Ф. Р.).

На самом деле есть женщины, рожденные для брака. Они без этого не могут: шум, дети, она что-то рассказывает ему, он ей. А я бы с ума сошла, если бы здесь еще кто-то ходил. Я люблю тишину, уединение…».

Кстати, с тех пор с Градским они не общаются. В одном из интервью, на вопрос, поздравляет ли она своего бывшего мужа с днями рождения, Вертинская сказала, как отрезала: «Он не входит в мой ближний круг».

Тем временем сестра героини нашего рассказа, Марианна, в начале 70-х развелась с Былинкиным и ушла к оператору Григорию Рербергу. Разменяв прежнюю квартиру, она теперь поселилась в двухкомнатной на улице Чехова. Однако и этот союз оказался недолговечным — он продлился всего лишь два года. Что закономерно в свете сказанного выше — Коза и Бык являются антагонистами и под одной крышей обычно не уживаются. Причем в этом случае разрыв был достаточно тяжелым. И произошел он по инициативе Марианны, в жизнь которой вошел другой мужчина — ее бывший однокурсник по «Щуке», а теперь популярный актер Борис Хмельницкий. Он давно был тайно влюблен в нее и все ждал, когда же она станет свободна. И дождался. Несмотря на то что Рерберг не хотел отпускать Марианну от себя, даже грозился в случае ее ухода покончить жизнь самоубийством, Вертинская ушла к Хмельницкому. Они переехали в новую квартиру на Нижней Масловке, и в январе 1978 года у них родилась дочь Даша. Что касается Рерберга, то он вскоре пришел в себя и женился на бывшей супруге режиссера Владимира Басова Валентине Титовой.

Брак Марианны и Бориса продержался всего два года. Причем виновата была в этом сама Марианна, которая внезапно увлеклась приятелем Хмельницкого переводчиком Андреем Эльдаровым. И хотя с ним у нее тоже настоящего союза так и не получилось, однако брак с отцом ее второго ребенка распался. При этом Дашу решено было оставить с отцом.

М. Вертинская вспоминает: «Я попробовала одна двоих воспитывать, но не смогла. У меня была большая нагрузка в театре, на телевидении. Я просто не справлялась с грудным ребенком и девятилетней девочкой, которая училась в школе (речь идет об Александре — дочери Марианны от первого брака — Ф. Р.). Вот мы и решили, что младшей дочери лучше остаться с бабушкой. Так и пошло. Бабушка умерла, когда Даше было 13 лет, но она уже привыкла жить с папой. Сейчас на Даше весь дом, она готовит, гладит папе рубашки…»

В 80-е годы Марианна Вертинская решила попытать счастья в очередном замужестве — теперь ее избранником стал югославский бизнесмен Зоран Казимирович, младше ее на десять лет. Однако и этот брак оказался непрочным. Зоран работал в Чехословакии и хотел, чтобы рядом с ним находилась его жена. Но у той была своя работа, которую она не захотела бросать. Так они и жили, урывками видя друг друга, в течение 13 лет. Затем расстались. (Зоран затем женился еще раз, в этом браке на свет появился мальчик Филипп.)

М. Вертинская рассказывает: «Я была влюблена во всех своих мужей. И это каждый раз было красивое и сильное чувство к человеку, с которым жила, от которого рожала. Но теперь я считаю, что три раза быть замужем, этого вполне достаточно. У меня пресыщение наступило. Думаю, хватит уже. В чем-то я была — хорошей, в чем-то — очень легкомысленной. Влюблялась в другого и — уходила. В этом смысле, наверное, была не права…

Но я со всеми своими мужьями в очень хороших отношениях. Мы дружим. Если Илья идет по Арбату — звонит: „Ты дома? Я заскочу“. Посидим, поболтаем. Боря часто заходит. Я вообще считаю, если есть дети, то дурные отношения и ревность — это бред, глупость женская…»

Но вернемся к Анастасии Вертинской.