В этот-то момент моя нога опять вздумала заныть. Отчего я пошевелилась. Юбки в тишине зашуршали особенно громко, отчего офицер, не ожидавший, что в кабинете еще кто-то есть, вздрогнул. Он обернулся и, близоруко прищурившись, узнал меня.

– А, это вы, миссис Элмер! Не ожидал… – чуть смущенно улыбнулся и начал словно бы оправдываться: – Вы столь очаровательны сегодня, что утром, что сейчас… И даже вчера, будучи в мужском обличье…

– Кхм, – кашлянул Хантер, привлекая к себе его внимание.

Меня же одолело чисто женское: хорошо, что темно и пятен от кофе на юбке не видно, а то получить такой комплимент и тут же опозориться… Меня вообще похвалою внешности редко баловали: тощая, вечно чумазая, с ободранными коленками, встрепанная. Но это не задевало. А вот сейчас, по прибытии в Альбион, я все чаще ловила себя на мысли, что хочется быть красивой, выглядеть как леди. Но я тут же сама себя осаживала: куда мне, с руками в мазуте да за кружевную скатерть…

До дома мы с Хантером в тот вечер так и не добрались. После доклада Густава сиятельный еще долго изучал какие-то документы (видимо, не одной поимкой революционеров озадачили безопасника). Я же клевала носом в кресле.

Затем зашел лорд Тейрин и согнал с меня дрему, но не лень, оттого я созерцала его прямую спину все так же сидя, подогнув ноги под себя. Они долго о чем-то спорили, порою забывали о том, что у их разговора есть свидетель, и переходили на повышенные тона.

Рыжий доказывал необходимость лишь официального представления меня ко двору, дескать, этого достаточно для того, чтобы спровоцировать посла и взять его с поличным. Хантер же уперся, утверждая, что прием длится не более получаса. Это малый промежуток времени, и оставлять меня одну – противоречит правилам хорошего тона, оттого выглядит слишком явной приманкой, а Эрик – осторожен. К тому же отследить мои перемещения в толпе… Как будто на балу приглашенных будет меньше.

– А вот если я отлучусь, оставив ее ненадолго в одном из эркеров, или Тэсс решит прогуляться в лунном парке – это будет выглядеть куда правдоподобнее. Бал как-никак длится около шести часов. К тому же с парящего острова скрыться тяжелее, чем из императорского дворца: ни подземных тоннелей, по которым можно уйти, ни оседланных ездовых ящеров у черного входа…

Наконец они сошлись на том, что на балу мне все же быть. Вот только, дабы не подвергать душу кронпринца опасности, решено было сначала провести ритуал, а сразу же после этого выставить меня приманкой. Сыграть на опережение, установив вокруг цитадели антимагический полог, не пропускающий патограммных посланий. Отчего подконтрольный посол окажется в неведении относительно того, что душа принца уже в его собственном теле, и попытается меня убить.

Ну да, гении интриг придумали изящную комбинацию, но вот отведенная мне в ней роль отчего-то оптимизма не вызывала. Призрачному Микаэлю эта партия тоже не нравилась. Вот только по другой причине: как так, он, благородный сиятельный, а спрячется под юбку какой-то девчонки? Это не то что не по-благородному, это даже как-то не по-мужски…

Я же и не заикалась о своей участи. Если в таком деле, как безопасность империи, даже наследных принцев не спрашивают об их чаяниях, что уж говорить о приютской девчонке, разменной монете в играх сиятельных?

Вот и Мика лорд Тейрин отчитал, как мальчишку, который лишь чистоплюйничать и способен, а политика – дело грязное. Оттого, если кронпринц не хочет погибнуть сам… (Не велика беда, если бы он один помер – но от его жизни зависит благополучие всей державы…) И вежливо его высочество попросили не истерить и замолчать. Очень красиво. Надо будет запомнить, как приказать заткнуться, чтобы это выглядело почти как комплимент. Пригодится. Если переживу этот безднов бал, конечно.

Когда же лорд Тейрин ушел, Хантер погрузился в задумчивость. Сиятельный был мрачнее тучи и даже свою любимую трубку, с которой никогда не расставался, в этот раз не закурил. А пальцы, что обычно выстукивали в период душевного волнения дробь, сейчас крепко сжимали подлокотники.

– Ненавижу! – даже не зло, а с какой-то отчаянной ненавистью бросил он в звенящую тишину.

– А что именно? – с некоторой опаской полюбопытствовала я.

– Клятву, девиз рода, свою варраванову работу, тебя, высочество, ненавижу! – закончил он, в упор глядя на привиденистого Микаэля.

Тот поначалу опешил, а потом, сглотнув, словно процитировал по памяти:

– «Душою, телом и мыслями – служить». Я ведь не ошибся? Это девиз твоего рода. С таким и клятвы не надо. Служить своему императору даже вопреки чести, желанию, сердцу…

– Замолчи, – холодный, властный голос Хантера пробирал до дрожи, но духа это не остановило.

– А это я-то считал себя подлецом, что спрячется за женскую спину. Скажи, каково это, резать по-живому? Жертвовать своей истинной… – кронпринц отчего-то в последний момент оборвал сам себя, не договорив, но потом, сглотнув, все же продолжил: – Ради интересов страны.

– Я никем не собираюсь жертвовать. Но если погибнешь ты, кто после смерти императора сможет удержать стену?

– Для этого тело не обязательно. Нужен лишь дух.

– А продлить династию? Что-то не слышал, чтобы от призрака хоть одна девица понесла, – цинично парировал сиятельный.

А после своих же слов, встрепенувшись, закусил костяшки пальцев и, не глядя, на ощупь второй рукой стал искать трубку на столе.

Затянувшись, муженек начал бормотать себе под нос: «Разделить дух и тело… разделить дух и тело… стена…»

– Ну все, он для нас потерян на ближайший час, – я обреченно возвела глаза к потолку. Что-то подобное уже не раз замечала за этим ненормальным, оттого обратилась к единственному вменяемому здесь собеседнику – Микаэлю: – Слушай, а что это за клятва такая, про которую упоминал Хантер? И почему лорда Тейрина твой отец сразу же посвятил во все подробности? Даже ни в чем не заподозрил…

По правде, мне это особо интересно не было, но надо же чем-то занять время. Хотя бы и беседой. Может, умнее стану… под конец жизни.

– Я знаю троих, кто дал кровную клятву служить интересам империи, невзирая на свои собственные. Это, как ты уже поняла, Хантер – глава императорской безопасности, лорд Тейрин – министр внутренней безопасности и лорд Мейнси – начальник, отвечающий за внешнее спокойствие нашей державы как на границах, так и за пределами страны. Так что эти трое даже если бы и захотели навредить мне – не смогли бы, – охотно ответил призрак. Видимо, и ему тоже хотелось поговорить.

– А отчего у этого рыжего сиятельства и Ханта вражда? – сплетни, они завсегда интереснее и красочнее скучной правды.

– Это давняя история. Я сам ее уже не застал. Но что-то связанное со студенческой юностью. При дворе даже поговаривали, что когда-то эти двое были лучшими друзьями.

Я скептически подняла брови, отчего призрак сразу оживился и с чего-то стал отрицать: