Поблагодарив за столь подробное описание, Хантер распрощался со служащим. Как только мы вышли на улицу, я решила прояснить:

– И что все это значит?

– Пока лишь то, что самый явный кандидат в руководители заговора – посол Шейплака, Эрик Хейри. Во всяком случае, по описанию внешности подходит именно он. Опять же, вексель на его имя.

– Подожди, – я даже остановилась как вкопанная, – я чего-то не понимаю. Зачем этому Хрену…

– Хейри, – педантично поправил Хантер.

– Хорошо, зачем этому… – второй раз поймала себя на том, что с языка просится название неистребимого сорняка, но никак не высокопоставленного дипломата, – в общем, ты понял.

– Видишь ли, особенность имперских банков в том, что, как только владелец подписывает вексель на предъявителя и отдает его кому бы то ни было, то сразу же в банковских свитках появляется соответствующая учетная запись. И данная сумма резервируется. То есть даже сам хозяин счета будет уже не в силах ее взять на другие расходы. Возможно, – осторожно предположил сиятельный, словно сомневался в своих словах, – господин Хейри не привык разбрасываться столь крупными суммами попусту.

– А она была столь крупной? – меня одолело любопытство.

– Скажем так, ее вполне хватило бы для покупки нескольких округов нашей империи.

Я впечатлилась. Как нас, однако, дорого ценят господа революционеры. Даже возгордилась немного. За голову Альки Пони и то давали всего сто золотых.

– Может, теперь, когда мы узнали, кто главный революционер, ну его, этот прием? Только на бал сходим и все… – смалодушничала я.

– Вот именно теперь – никак нет. Думаю, что на приеме во дворце он увидит тебя лично, а на балу – постарается убить – сам, без помощи наемников.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что все попытки сделать это чужими руками провалились, а Эрик Хейри не из тех, кто уступает. Помнится, его переговоры за то, чтобы присоединить наш остров Сейхин к их маленькому архипелагу, велись без перерыва трое суток подряд.

– И?

– Ну… наши дипломаты тоже знают свое дело, – хитро улыбнулся Хантер, напустив еще больше туману.

Под разговоры о глобальном и малом мы не спеша дошли до лавки инструментов. И я пропала окончательно и безвозвратно. Хантер заикался о пассатижах? Наивный! Сначала я пыталась ему объяснить, что выбрать лишь одни – выше моих сил. Есть ведь димагические, обычные, трансформеры, длинногубцевые! А к ним еще бы набор хотя бы простеньких гаечных ключей и отверток…

Муженек стонал, скрипел зубами, но стоически терпел. Наконец и он не выдержал:

– Все, бери вот этот напильник к вот этим пассатижам, и пойдем! – Он всучил мне в руки схваченные с полки наугад инструменты.

– Нет! Ты что, не видишь, что они друг к другу не подходят? – поразилась я до глубины души.

Хантер же искренне недоумевал:

– Слушай, я еще могу понять, когда туфельки по цвету не сочетаются с платьем, но инструменты друг с другом?

Видимо, сиятельные лорды все же далеки от технических работ, а руки ни разу в жизни ни в машинном масле, ни в мазуте, ни в дизеле не пачкали. А иначе как объяснить то, что к кусачкам по металлу он предложил мне напильник по дереву? Он бы мне еще лобзик с магическим приводом для листового железа всучил.

Продавец (он же и хозяин лавочки в одном лице) поначалу, увидев нас, скривился. Правильно, что господа благородные понимают в техническом ремесле? Сейчас же он с интересом прислушивался к нашему с Хантером разговору.

– А ваша девушка дело говорит… – начал он и услышал наше единодушное:

– Он не…

– Она мне не девушка… – Правда, лорд после этой фразы мученически вздохнул и добавил: – Она мне жена, – и столько затаенной печали звучало в его голосе, что хозяин проникся.

– Да не переживайте, ваша светлость, молодые жены, они же завсегда дурные… А вот как первенца родит, так и остепенится. Да и вам спокойнее будет.

Я не вникала в суть сказанного. Оттого, пока Хантер переваривал многомудрый совет, а ушлый торговец оглаживал бороду, я быстренько покидала приглянувшиеся мне инструменты на прилавок. Горка получилась внушительной.

– Это все, – гордо возвестила я, указывая на свои покупки.

– Вот и расплачивайся тогда сама, – хмыкнул муженек.

Я хотела было возразить: «чем?», как передо мной положили чековую книжку на мое имя с ехидным комментарием: «Не зря же мы в банке столько времени провели?» Пришлось старательно выводить руны и ставить свою подпись. Я даже язык от усердия высунула.

Нет, читала я вполне нормально и даже не по слогам. Может, оттого, что проштудировала все книги Хромого Джо по техномагии, да и его студенческие конспекты заодно. Не все, правда, поняла, но этого хватило на то, чтобы самостоятельно собрать двигатель внутреннего сгорания на магической тяге. А вот с письмом дело не заладилось. Я даже чертила лучше, чем писала.

Хантер улыбался, глядя на мои старания, хозяин лавки радовался пусть не совсем обычным, но щедрым клиентам. Я же была на седьмом небе от счастья: столько инструментов… Даже поначалу отказалась от предложения продавца доставить все по указанному адресу: не хотелось расставаться с обновками.

Решила все вспыхнувшая в руке Хантера патограмма.

– Мне нужно в департамент, – возвестил он. – Я попросил прислать сюда две служебные кареты. Одна из них доставит тебя домой.

– А можно лучше я с тобой? – перспектива чрезмерной опеки матушки сиятельного немного пугала. Она и когда я просто ее невесткой была – чуть ли не пылинки с меня сдувала, а уж сейчас, когда я стала «беременной»… Тем более я в таком виде. Сразу начнутся расспросы: где, что, как? А потом ахи, вздохи и причитания… Уж лучше с супругом в тюрьму. Или как там его работа называется?

Хантер сдался на седьмой минуте уговоров и заверений, что буду вести себя тише, чем вампир в могиле днем.

К слову, я свое обещание честно выполнила и, когда мы приехали в департамент, что находился в западном крыле императорского дворца, сидела в кресле в углу кабинета сиятельного и даже не шевелилась. Отчего напугала Густава, явившегося с докладом и поначалу не заметившего меня в полумраке комнаты.

Этот неунывающий офицер как раз рассказывал о том, что при сканировании памяти кучера выяснилось: к революционерам он не имеет никакого отношения. Ему просто изрядно заплатили. Оттого он караулил у особняка Элмеров с обеда. А когда увидел нас с Хантером – ринулся выполнять несложное поручение: чтобы господин сиятельный с супругою сели именно в его карету. А кто заплатил? Так имени извозчик не знает. Только запомнились ему темные короткие волосы да шрамчик маленький у глаза. А еще изъяснялся вроде и по-нашему, но как-то не так. И висюлька в ухе виднелась. «Чисто бабская», – глядя в протокол, процитировал Густав.