– Лучшего места нам все равно не найти. В два там полнонароду. Весь вопрос в том, как к нему подобраться, не вызывая подозрений. Вамидти нельзя, – взглянув на меня, сказал он. – Вы успели засветиться.

– А как вы намерены к нему подобраться? – спросилая с усмешкой.

– Пока не знаю. Для начала хотелось бы взглянуть нанашу жертву. Кстати, я мог бы устроиться туда на работу, а что? Как считаете,получится из меня официант?

– Вам не кажется, что для работы в этом заведении вы немногостароваты?

Антон поднялся, вышел в прихожую и через минуту вернулся,держа в руках бейсболку, откинул назад волосы, которые моими стараниямиприобрели цвет спелой пшеницы, надвинул козырек на глаза. И выдал свою лучшуюулыбку.

– Как я вам?

– Потрясающе, – хихикнула я. – Но вы дляубийства не годитесь и лучше меня знаете почему.

– Будем считать, что я успел пересмотреть свои взгляды.

– С какой стати?

– Не устраивайте мне допрос. Я сказал, что пересмотрелих. Значит, так и есть.

В половине второго мы были в кафе. В огромном зале почти всестолы уже заняты. Разношерстная публика галдит, кондиционеры работают вовсю, ноне справляются с духотой. Мы сидели за столиком на двоих возле самой двери, ято и дело поглядывала в окно и ковырялась вилкой в салате. Наконец подъехаламашина, и я с облегчением вздохнула: он приехал. Из машины вышел грузный дядькас красным отечным лицом, пиджак расстегнут, галстук болтается неопрятнойтряпицей где-то в районе третьей пуговицы рубашки. Второй день стоит страшнаяжара. Водитель с трудом нашел место для парковки, так что остановились онидовольно далеко от входа, краснолицый пыхтел впереди, водитель догнал его итеперь двигался рядом. Не похоже, чтобы они чего-то опасались. Водитель наохранника никак не тянул, лет сорока, довольно щуплый, но высокий, он смотрелсебе под ноги и мало интересовался окружающими. Они одновременно появились вдверях, стол за моей спиной освободился, и мужчины направились туда.

– Вас все это, по-моему, забавляет, – хмурозаметил Антон, приглядываясь ко мне.

– Немного, – ответила я.

– Вы выбрали неудачное место для очередной проповеди.

– Ну и что, раз вы все равно не обращаете на мои словавнимания.

Я прислушивалась к тому, что происходит за моей спиной.Вообще-то там ничего особенного не происходило. Чуть передвинувшись, явзглянула через плечо. Водитель сидел почти вплотную ко мне, положив правуюруку на спинку стула, пил сок через соломинку и откровенно скучал. Краснолицегоза ним я видеть не могла. Он не изменил привычкам и по-прежнему обедает здесь,пакости от судьбы как будто не ждет. Довольно странно, если учесть, что двоеего дружков недавно скончались. Может, все дело в том, что Долгих нет в городе?Ему-то было бы нетрудно связать воедино пропавшие документы и начавшуюся вгороде стрельбу. А вот сообщил ли он своим друзьям о пропавших документах илирассудил, что это его личное дело и им лучше ничего не знать? Долгих о трупах,безусловно, сообщили. Или нет? Не хотели волновать? Тогда его друзья вполнемогли решить, что два убийства не имеют отношения к их общему бизнесу, иначекраснолицый вел бы себя по-другому. И тут водитель произнес:

– Схожу в туалет.

– Иди, – буркнул хозяин. – Чего ты нажрался,все утро бегаешь.

Тот поднялся и прошел мимо меня. А я потянулась рукой ксумке.

– Вы что? – ошарашено пробормотал Антон, и толькотогда я вспомнила о его присутствии. Жаль, что он рядом, очень жаль. Он,кажется, искренне верил, что мы пришли сюда на разведку. Впрочем, обманывать егоя не собиралась, но такой шанс упустить не могла. Я повернулась к краснолицему,он уплетал блины, сопя и причмокивая. – Милиция, – очень тихо сказалАнтон, медленно бледнея, и я боковым зрением увидела, как на стоянку въезжаетмилицейская машина.

– Сергей Петрович, – широко улыбнулась я,обращаясь к краснолицему. – Здравствуйте, я Оля Кириллова, подруга вашейдочери.

– А-а, – промычал он, взглянув на меня без особогоинтереса, и я выстрелила. Антон вскочил, перевернув стол, схватил меня за рукуи потащил за собой.

– За стойку, там черный ход.

В кафе началось что-то невообразимое, от криков заложилоуши. Самые смышленые рухнули на пол, но большинство таращились на нас. Я успелаувидеть, как к дверям от стоянки бегут трое милиционеров, но и это никого невоодушевило на то, чтобы попытаться остановить нас. Антон выхватил у меняоружие. Пистолет в его руках на граждан действовал гипнотизирующе.

Мы бежали длинным коридором, Антон толкнул дверь, и яувидела залитый солнечным светом дворик с мусорными контейнерами и тремямашинами. Пистолет полетел в контейнер. Антон все еще держал меня за руку, мыпробежали метров сто и увидели впереди дорогу.

– Туда нельзя! – рявкнул он и свернул в соседнийдворик, там было пустынно и очень тихо. Наверное, от этой внезапной тишины я ипришла в себя.

– Мимо гаражей в соседний переулок, я знаю этот район.Дворами спустимся к реке, – сказала я, пытаясь не отставать от него.

– Черт бы вас побрал! – рявкнул он, вместо тогочтобы беречь дыхание. – Вы бы хоть предупредили. Мы же договорились, чтотолько посмотрим. Откуда у вас пистолет? Я же запретил вам брать с собойоружие. Переулком выйдем к цирку, там возьмем такси.

– По-вашему, это хорошая идея? – съязвила я.

– Ваша никуда не годится. У реки нас как раз и будутждать. Хотя бы сейчас не спорьте, хватит мне ваших фокусов.

И тут везение нас покинуло, впрочем, ни я, ни Антон непредполагали всерьез, что оно будет длиться вечно, так что по большому счетурезкому повороту судьбы удивляться не следовало. Мы вышли в переулок, такойузкий, что две машины не смогли бы разъехаться, машинам здесь вообще ездить неполагалось, с двух сторон переулка висели знаки «Движение запрещено», нотемно-зеленому джипу было на это наплевать. Он вывернул из-за угла и преградилнам дорогу. Антон схватил меня за руку, попятился назад, в этот момент дверьджипа распахнулась, и я увидела Макса.

– Не суетись, – спокойно сказал он, приближаясь.