– Какая прелесть! – благоговейно произнесла она, глядя на Портоса, по сравнению с которым казалась самой себе внушительной и рослой. Ну почему ей попадаются одни коротышки? – Сразу чувствуется ваш безупречный вкус. Студия просто великолепна! Какие тона! Какой налет меланхолии, Портос! Вы ведь сибарит, не правда ли? Любитель изощренных удовольствий?

Самодовольный живописец чуть не лопался от гордости.

– Ах, моя дорогая Эльдора, это у вас превосходный вкус, а вовсе не у меня. Вы – само великолепие! – Он плотоядно причмокнул, а глаза его за темными стеклами очков стали маслеными. – Мы с вами создадим истинный шедевр! – И Арбакл тотчас разразился громогласным и пронзительным хохотом.

Эльдора притворилась, будто ее увлекла драпировка в китайском стиле, висящая на стене. Склонив голову, она указала на женское лицо, выглядывающее из дверей храма.

– Похоже, она кого-то поджидает. Может, любовника? Но почему в храме?

Портос Арбакл снова рассмеялся, а Эльдора принялась исподтишка разглядывать его. Через руку Портоса был переброшен отрез тонкого шелка цвета спелого персика. Художник с удовольствием поигрывал тканью, изредка касаясь ее щекой.

– В этой комнате мало кто бывает, – заметил он, поднимая брови над оправой очков. – Сказать по правде, я почти никого не пускаю сюда.

– Кроме своих натурщиц?

Портос покачал головой, опять оглашая студию руладами смеха:

– Отнюдь! Им здесь не место. Посмотрите-ка вон туда. Пойдемте со мной. – Он подвел гостью вплотную к стене и отодвинул край драпировки. За ней обнаружилась дверь. – Они бывают только в соседней комнате. А о существовании этого райского уголка и не подозревают. Ха-ха-ха!

В двери был проделан круглый глазок, к которому послушно прильнула Эльдора. Перед ее взором предстала совсем крохотная комната, вмещающая только шезлонг, туалетный столик и зеркало во весь рост. Ни мольберта, ни других принадлежностей живописца Эльдора не заметила. Нахмурившись, она обернулась к Портосу и вздрогнула, обнаружив, что он приблизился к ней вплотную.

– Не верится, что вы там работаете, – воскликнула она. – Ведь там негде повернуться!

Портос осклабился:

– О нет! Это не рабочий кабинет. Там я изучаю свои модели. Пока они готовятся к сеансу, я настраиваюсь на работу. Лучше всего наблюдать за тем, кто не знает о присутствии наблюдателя. Оставшись в одиночестве, натурщицы ведут себя естественно, а я изучаю их движения и походку. Художнику важно изучить модель в движении. Мои картины пользуются успехом только потому, что у меня есть возможность наблюдать за натурщицами, оставаясь незамеченным.

Эльдора снова приникла к глазку:

– Значит, там ваши натурщицы раздеваются?

Портос хихикнул, а когда Эльдора обернулась, сцепил руки в замок и воодушевленно закивал:

– Вот именно! Поскольку натурщицы не подозревают о том, что я наблюдаю за ними, они ведут себя естественно, а я приобретаю бесценные знания о том, как движутся их мышцы и кости, улавливаю тонкие, бесконечно эротические нюансы жестов любующихся собой женщин. В такие моменты они не притворяются, а я постигаю саму сущность своих натурщиц.

Старый сластолюбец ловко маскировал свое нездоровое любопытство! Улыбнувшись, Эльдора снисходительно кивнула.

Разгоряченный своей речью, Портос продолжал:

– А затем я провожу с ними… предварительную беседу.

Эльдора попятилась.

– Зачем же вам нужна еще одна комната? – Эта комната, подобно всем владениям Портоса, располагалась в удаленном крыле дома, где не бывал никто из домочадцев. Здесь стояла изысканная мебель, причем в таком беспорядке, что невольно возникал вопрос: почему бы Портосу не выбрать более удобное место хотя бы для некоторых, самых эффектных вещей?

Портос надулся – не нахмурился, а именно надулся.

– Я обидела вас? – удивилась Эльдора.

– Нет, вовсе нет. – Он махнул рукой. – Откуда вам знать, что в этой обстановке, среди дорогих мне вещей я черпаю вдохновение? Я не могу позволить себе тратить такую роскошь на… Но надо ли пояснять? Вы же видели моих родных.

Эльдора решила действовать осторожнее. Успеха можно добиться, создав у Портоса впечатление, что она соглашается с каждым его словом, хотя это не соответствовало истине.

– Но вы не ответили на мой вопрос о девушке, выглядывающей из храма.

– А, вы про эту кокетку! – отозвался Портос. – Она просто спряталась в храме. Скрылась от преследователя, на самом деле желая, чтобы он поскорее нашел ее. Она ничем не отличается от других женщин – им всем свойственна хитрость. Они добиваются своего благодаря красоте. Моя задача – показать миру истинную сущность женщины, скрытую под маской плутовства, кокетства и опущенных ресниц.

– А я? В какой позе вы намерены изобразить меня?

– Вас? – Портос обошел гостью чрезмерно широкими шагами. – Вас я попрошу раздеться там, где не смогу наблюдать за вами. Дело в том, что я уже знаю, о чем вы мечтаете, чего хотите от жизни. И в особенности от мужчин.

Эльдора молча ждала продолжения.

– Ведь у вас большие запросы – не правда ли, Эльдора? Вам есть что предложить взамен, но не за бесценок. Интересно, насколько высока ваша цена?

Он оказался гораздо проницательнее, чем она предполагала. Эльдора задумалась, развязывая ленты розовой тюлевой шляпки, снимая ее и откладывая в сторону.

– По-моему, нам с вами следует заключить соглашение, Портос. Взаимовыгодное соглашение. – Эльдора впилась в собеседника взглядом. – Нам обоим есть к чему стремиться… и что терять. – Она многозначительно умолкла, ни на минуту не забывая о том, что сильно рискует, предлагая Портосу заговор.

Портос уткнулся лицом в персиковый шелк, а когда снова поднял голову, его очки съехали на кончик носа, а глаза закатились в мнимом экстазе.

– Прошу вас, набросьте на себя вот это, – предложил он неожиданно резким тоном. – Только шелк, и больше ничего. И распустите волосы. А потом сядьте… вот сюда. – И он похлопал ладонью по седлу деревянной лошадки-качалки, некогда ярко раскрашенной, а теперь совсем облупившейся.

– О, да вы истинный артист! – воскликнула Эльдора, взглядом разыскивая место, где бы раздеться.

– Зайдите за комод, – подсказал Портос.

– Какая прелесть! – не удержалась Эльдора, получше рассмотрев указанный комод. – Настоящий шедевр!

– Маркетри работы Буля, – раздувшись от гордости, известил художник. – Отделан бронзой и черепаховым панцирем. Посмотрите на эти гирлянды листьев, на геометрический орнамент! Ему нет цены!

– Несомненно, – отозвалась Эльдора, сгорая от любопытства. – А вон тот шкафчик? С выдвижными ящиками, инкрустированный перламутром?