Она подняла взгляд на секретаря. Одной рукой тот прижимал к груди несколько свитков, держа толстый гримуар под мышкой другой руки. За его спиной мялись два стражника, которых Кейл снял с поста у двери в апартаменты Шеннона.

— Огненные кольца ада, почему так долго? — спросила Амади. — Караул со входа в Барабанную башню вот уже час, как здесь.

Кейл улыбнулся.

— Чудесные новости! Мы нашли раненого червя, которого удалось заманить на недописанный пергамент. — Он протянул ей один из свитков. — На данный момент заражению подверглись шесть тематических библиотек. Пока мы успешно отражаем атаки конструктов — хвала Хакиму, главная библиотека не пострадала. Между прочим, как выяснилось, Звездная академия умеет хранить свои тайны, нам есть чему поучиться у местной стражи: гости ничего не подозревают. И раненый червь попался как нельзя кстати.

— Как нельзя кстати?.. — Амади взяла в руки свиток.

— Да, и к тому же случайно. Разрывное заклятие уничтожило большую часть магического каркаса червя. Бедняге пришлось обратиться к более старому протоколу исцеления волшебных ран, который уже был выведен из строя. — Он протянул другой свиток.

Амади забрала пергамент и взглянула на двух стражников, сопровождавших секретаря. Кейл был всего лишь младшим волшебником, а чары книжных червей состояли из нуминуса и магнуса.

— Значит, это вы двое усмирили конструкта, а затем провели разбор его структуры?

Те энергично закивали.

Кейл напевно продолжил:

— Остальные раненые книжные черви все как один возвращались в другое место, а этот, из-за серьезности повреждений, не смог. Однако нам удалось выяснить, куда именно спешили его собратья по несчастью. — Амади подняла брови. Секретарь объяснил: — Книжные черви, замаскированные при помощи субтекста, ползли обратно в кабинет своего создателя — тайную комнатку в башне недалеко от сада Болид. Там они заглатывали заранее приготовленный на этот случай текст и, подлатав раны, снова проникали в ближайшую библиотеку и с новыми силами набрасывались на самые важные книги.

— То есть автор книжных червей превратил свой потайной кабинет в пункт оказания первой магической помощи?

Кейл протянул ей остальные свитки и гримуар.

— Именно так. К тому же черви искусно маскируются: если бы не отловленный конструкт, мы бы ни за что не вышли на след их создателя. В общем, обнаружив кабинет, мы развеяли всех гнездящихся там червей и занялись расследованием. А в ходе обыска наткнулись на эти записи.

Амади положила свитки на пол и переключилась на книгу.

— И что за записи?

— Вы держите в руках журнал исследований Норы Финн.

Амади резко вскинула взгляд.

— Журнал, который, по утверждению Шеннона, прихватил с собой сбежавший глиняный монстр?

На довольном лице Кейла засияла широкая, от уха до уха, улыбка.

— Вот именно! Судя по записям, Нора Финн регулярно получала взятки от остроземского дворянина, который платил за возможность понаблюдать за неким учеником. И, похоже, она была не единственным шпионом. Вот свиток, где упоминается переписка с другим остроземским герцогом, а также с иксонским адмиралом. Очевидно, волшебнице платили за помощь в срыве Совета — правда, пока не ясно зачем.

— Значит, как минимум, двое волшебников Звездной академии шпионили на остроземскую знать? — Амади скрипнула зубами. — Нора Финн и хозяин тайного кабинета? И второму шпиону заплатили, чтобы он устроил нашествие книжных червей?

— Хуже того, — подхватил секретарь, — лежащие у ваших ног свитки содержат черновики изнуряющих проклятий, которые проникают в тело чарослова и вынуждают жертву измотать себя до смерти…

У Амади онемели ладони.

— Вроде тех зараженных чар, что убили Нору Финн и одного из младшеклассников! Вы нашли какие-нибудь улики, которые указывали бы на личность второго шпиона?

Кейл покачал головой:

— Нет, конечно. Колдун слишком умен. Хотя… Помните первого найденного нами книжного червя? Он должен был вернуться в тайный кабинет, но совершенно случайно вышло так, что его ранение затронуло память и червь направился прямо к месту своего создания. Мы провели тщательный обыск и наткнулись на спрятанный сундук, который был полон остроземскими и иксонскими монетами — целое состояние. Не хотите узнать, где мы нашли сундук?

Амади посмотрела на Кейла, а затем на двух стражников за его спиной.

— Нет, не хочу, — сказала она, прижимая ладонь ко лбу. — Я уже знаю.

Хотя Шеннон был искренен, советуя Нико отоспаться, пока есть возможность, сам архимаг направился отнюдь не в спальню, а прямиком в рабочий кабинет. Сопровождавшие его стражники не возражали: им-то в любом случае всю ночь бодрствовать — и не важно, лежит их подопечный в постели или сидит за столом.

Оставив стражников снаружи и заперев дверь на ключ, Шеннон усадил Азуру на ее насест и заверил птицу, что она может спать. Он достаточно хорошо знал свой кабинет, чтобы внутри передвигаться без помощи обычного зрения.

Несмотря на навалившуюся усталость, мысль о големе пробудила любопытство старого волшебника. Какому магическому языку под силу создать подобное существо? Пока он раздумывал, старая привычка взяла свое: Шеннон достал журнал исследований и с рассеянным видом водил пальцем по трем тисненым звездочкам на переплете.

Насколько он знал, заклинание обретало разум в результате одного из двух процессов: «управления» или «проекции». Авторы «управляют» текстовым интеллектом при помощи «умных» текстов, вплетая их в чары конструкта. На простейшем уровне управление выглядит как связки инструкций: «если произойдет то-то и то-то, поступай так», «в противном случае делай вот что» и тому подобное. Существуют и более сложные методы, когда «управляемый» конструкт самостоятельно распознает модели поведения или разрабатывает разветвленную систему ключевых фраз.

Впрочем, никакое «управляемое» разумное заклинание не шло в сравнение со своим «спроецированным» аналогом. «Проекция» состояла из двух матриц нуминуса, которые уходили корнями к древнейшему заклинанию, пережившему Исход. Первая матрица помещалась в сознание живого разумного существа, вторая — в управляющие конструктом чары. Находясь в непосредственной близости, «проецирующая» матрица начинала копировать мыслительные процессы носителя второй матрицы. Таким образом, чарослов «проецировал» определенные стороны своего сознания на конструкта.

С помощью проекции Шеннон обучил Азуру свободному владению нуминусом; проекцию с живого разума использовали большая часть горгулий и все призраки.

Именно безусловная связь голема с проекцией заинтересовала Шеннона. Чтобы оживить голема, чарослов должен был поместить свой текстовый «дух» в земляное тело. А чтобы сформировать такой дух магическим образом, колдуну пришлось бы использовать радикальную разновидность проекции, при которой сознание целиком переходит в текстовую форму. То есть до самого возвращения духа тело пребывало в виде пустой оболочки.