Из дневника Макниша

Понедельник, 24 апреля.

Лагерь Уайлда, по данным хронометра 192/262.

Мы отчалили на “Джеймсе Кэйрде” в двенадцать тридцать, проплыли восемь миль на северо-северо-восток, затем еще одну милю на восток и прошли через поток льда, который двигался с востока на запад. Ветер по состоянию на четыре часа дня: западно-северо-западный 26 [примерно тридцать миль в час]…

Из дневника Уорсли

Небольшая группа людей, прощально махавших им руками, виднелась крошечным черным пятном на фоне белого снега. «Кэйрд» уходил все дальше, покачиваясь на волнах, и вскоре эта жалкая картина начала пропадать из виду.

Уорсли вел корабль на север, а Шеклтон стоял за ним, вглядываясь вперед в поисках приближающегося льда и периодически оборачиваясь назад, на тех, кого они оставляли на острове. Через какое-то время их уже невозможно было разглядеть.

Вскоре, стоя на корме, можно было увидеть весь остров Элефант с его большими скалистыми мысами и стенами ледников, от которых отражались солнечные лучи. Справа виднелся крошечный остров Корнуоллис, возвышавшийся за мысом Валентина; хорошо просматривались заснеженные вершины острова Кларенс, наполовину скрытые фиолетовыми туманами. В воде иногда проплывали тюлени или небольшие стайки пингвинов, которые с интересом наблюдали за странными созданиями, движущимися по поверхности воды.

В два часа дня «Кэйрд» достиг широкой линии старых льдов, расколовшихся на множество кусков разной формы и слегка подтаявших. Они шли с запада, величественно покачиваясь на волнах.

Уорсли повернул шлюпку на восток, параллельно льдам, чтобы найти то разводье, которое они с Шеклтоном видели со скалы. Им потребовалось около часа, чтобы доплыть до него, но оно оказалось почти полностью забито небольшими кусками льдин и маленькими ледяными осколками. Тем не менее Уорсли развернул шлюпку в сторону разводья, и она двинулась сквозь льды.

Почти сразу ее движение затормозилось кусками льда разной формы. Причем некоторые из них были в два раза больше, чем высота мачты. Лениво покачиваясь в такт колебанию волн, над водой они казались кристально чистыми, белыми как снег, а внизу, в глубине, отливали темно-синим.

Уорсли старался аккуратно маневрировать между льдинами, но несколько раз, пытаясь увернуться от одного куска льда, врезался в другой, поэтому Шеклтон решил, что лучше грести.

Паруса убрали, все осторожно выбрались из-под палубы и достали весла. Грести было очень неудобно, потому что люди сидели на одном уровне с уключинами. К счастью, ветер затих. Взявшись за румпель, Шеклтон попутно поторапливал гребцов. Уже было больше четырех часов и начинало темнеть.

Но спустя час лед стал истончаться, и вскоре, оказавшись по ту сторону ледяного потока, они вышли в открытое море. Гребцы с радостью забрались обратно под палубу и смогли с облегчением вздохнуть.

Постепенно поднялся ветер с юго-запада, что прекрасно им подходило, поскольку они шли на север. Шеклтон приказал поднять паруса и после этого разрешил отправиться спать Крину, Макнишу, Винсенту и Маккарти, решив, что они с Уорсли будут дежурить всю ночь на случай, если на их пути появится лед.

Когда все успокоилось, Шеклтон повернулся назад — там еще виднелась серая громада острова Элефант. Несколько минут он молча смотрел на его очертания. Это место выглядело грозно, что делало его еще более жалким. Оно стало прибежищем для двадцати двух человек, которые прямо в этот момент находились в небольшом лагере на ненадежном берегу, в эпицентре штормов, беспомощные и отрезанные от всего мира, словно на другой планете. Об их положении было известно всего шестерым, сидевшим сейчас в маленькой шлюпке и имевшим единственную задачу — победить все законы вероятности и вернуться назад с помощью. Это было ошеломляющее доверие.

Все вокруг окутала тьма, в сине-черном небе зажглись десятки тысяч звезд. Шлюпка покачивалась на волнах, и небольшой вымпел, трепетавший на верхушке главной мачты «Кэйрда», описывал неровные круги в тусклом сиянии звезд.

Два человека оставались на корме. Уорсли управлял шлюпкой, Шеклтон сидел рядом, напротив него. Южный ветер был холодным, волны становились все выше. Главной проблемой оставался лед, и Шеклтон с Уорсли внимательно осматривали все вокруг. Ранним вечером они проплыли мимо одинокой льдины, но к десяти часам вечера море вокруг было чистым.

Время от времени Шеклтон скручивал сигареты, и они с Уорсли разговаривали о многих вещах. Было очевидно, что бремя ответственности, которое он нес на своих плечах все шестнадцать месяцев, заметно повлияло на его когда-то непоколебимую уверенность в себе. Он хотел высказаться и нуждался в поддержке. Ему нужно было услышать, что он поступает правильно.

Шеклтон признался Уорсли, что решение разделиться далось ему ужасно тяжело и ему было очень неприятно принимать его. Но ведь кто-то должен отправиться за помощью, и ответственность за это нельзя перекладывать на чьи-то плечи.

Он очень сомневался в успехе экспедиции и прямо спросил, что Уорсли думает об их шансах. Тот ответил, что верит в благополучный исход, однако Шеклтона его слова не убедили.

Сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке. Да, он с лучшей стороны показал себя на берегу. Продемонстрировал несомненное упорство в борьбе со стихией. На земле смелость и воля к победе могут очень помочь человеку. Но сражение с морем всегда превращается в физическую борьбу, которой нельзя избежать. В битве с неутомимым и неуязвимым врагом единственной надеждой остается только одно — не оказаться побежденным самому.

Все эти мысли заставляли Шеклтона беспокоиться. Теперь он столкнулся с таким могущественным врагом, в борьбе с которым его собственные силы ничего не значили. Ему претило такое положение: здесь смелость и решимость не имели значения, а победа заключалась лишь в выживании.

К тому же он ужасно устал и хотел лишь одного: чтобы это путешествие закончилось как можно быстрее. Он сказал Уорсли, что, если бы им удалось доплыть до мыса Горн, они срезали бы треть пути. Хотя он и сам хорошо знал ответ, но все же спросил, верит ли Уорсли, что, если юго-восточный ветер продержится еще дольше, у них все может получиться. Уорсли с сочувствием взглянул на него и отрицательно помотал головой. Никаких шансов, считал он.

Незадолго до шести часов утра в небе появились первые лучи, стало светать, и оба путешественника смогли немного расслабиться. Теперь, если на пути встретится лед, они его заметят.

Шеклтон подождал до семи часов, а затем разбудил остальных. Крин достал примус, и после нескольких попыток зажечь его и установить котелок с похлебкой им удалось позавтракать.

После еды Шеклтон объявил о том, что вводится система дежурств: четыре по четыре часа. Предполагалось, что первые четыре часа будет дежурить он сам вместе с Крином и Макнишем, а затем их сменят Уорсли с Винсентом и Маккарти.

Невозможно было представить, какие опасности их поджидают впереди, но, несомненно, самым страшным врагом оставался лед, особенно ночью. Всего одно столкновение с невидимым в темноте куском льда — и путешествие закончится навсегда. Поэтому Шеклтон планировал с максимально возможной скоростью идти на север и лишь потом свернуть на восток к Южной Георгии.