К концу июля абсцесс на ягодице Хадсона дорос до размеров футбольного мяча. Макелрою не хотелось вскрывать его из-за высокого риска заражения, но он причинял Хадсону такую сильную боль, что сделать это было необходимо. Наконец Макелрой провел операцию, правда, без анестезии, и удалил более двух пинт[36]зловонной жидкости.

«Ужасно осознавать, где мы сейчас находимся, — писал Маклин. — Живем в грязной, дымной, разваливающейся хижине, где слишком мало места для всех нас: пьем из одного котелка… и лежим рядом с человеком с огромным лопающимся нарывом — ужасное существование, но мы вполне счастливы…»

И позже: «Я отдал Блэкборо свой спальный мешок из оленьей шкуры, который когда-то забрал из Океанского лагеря… Его мешок совсем прогнил, не то что мой; бедный парень, у него все меньше шансов выжить».

Июль подходил к концу, тщательно скрываемая тревога вырывалась наружу, нарастала, и с этим тяжело было справиться.

Тринадцатого числа Херли писал: «Кажется, сегодняшний день тянется особенно долго, и чувствуется дикое великолепие крутых скал, которые частично закрывают мыс Уайлд, виднеющийся сквозь туман. Они высятся, словно тюремные стены, зловещие и неприступные. Если бы можно было заняться чем-нибудь полезным, ожидание не казалось бы таким тягостным. А сейчас наше единственное занятие — прогуливаться туда-сюда по жалким восьмидесяти ярдам земли или взбираться на скалу и наблюдать за горизонтом в ожидании увидеть вдали мачту. Мы с нетерпением ждем следующего месяца, когда, возможно, придет помощь. Я уже устал предполагать и подсчитывать, сколько дней должно пройти с момента отплытия «Кэйрда» до ожидаемого прибытия [спасательного корабля]».

В той или иной степени все чувствовали то же самое. В бесконечных дискуссиях о том, когда придет корабль, практически никогда не упоминали лишь одну вероятность — потерю «Кэйрда». Казалось, что если даже просто заговорить на данную тему, то это может произойти. Поэтому на каждого, кто пытался намекнуть на подобный исход, смотрели так, будто он сказал что-то дурное и не к месту или посмел осквернить святыню.

Из суеверия люди еще пока боялись открыто говорить о гибели «Кэйрда». Но все труднее становилось отрицать тот факт, что с судном, возможно, могло произойти что-то ужасное. Шеклтон уплыл уже девяносто девять дней назад… и многие начинали чувствовать, что ждут того, чему никогда не суждено случиться.

Если это так, размышлял Маклин в своем дневнике 31 июля, «значит придется плыть на “Стенкомбе Уиллсе” к острову Десепшен. Это будет очень тяжелое плавание, но, надеюсь, я буду на борту».

Крайний срок, который они поставили сами себе — середина августа, — еще не наступил. Казалось, время почти замерло.

Первого августа исполнилось два года с того момента, как «Эндьюранс» отчалила из Лондона, и год с тех пор, как ее впервые начали сильно сжимать паковые льды. Херли суммировал все события. Воспоминания об этом, писал он, «мелькали перед глазами как какой-то ужасный непонятный кошмар. Последние двенадцать месяцев пролетели довольно быстро, несмотря на то что мы уже четыре месяца здесь в безопасности и заняты только тем, что ждем. Но именно этот последний период ожидания сейчас кажется более длительным, чем весь остальной год, из-за того что мы постоянно считаем дни и каждый день надеемся на скорое спасение. К тому же у нас нет… никаких дел… День ото дня мы лишь всматриваемся вдаль, надеясь, что наши товарищи на “Кэйрде” сейчас в безопасности, но это только отягощает наше пребывание здесь».

С каждым днем они все больше времени поводили на скале в ожидании появления долгожданного корабля. Третьего августа Орд-Лис писал: «…все еще окружены льдами… У нас скоро закончатся топливо и мясо, но, кажется, это мало кого волнует… Сейчас уже открыто обсуждается то, что сэр Эрнест мог не доплыть. Никому не нравится эта мысль, но подобные предположения подкрепляются тем, что Уайлд отдал приказ сохранять все возможные куски веревок, шерсть и гвозди на случай, если придется плыть до острова Десепшен…»

Для предстоящей поездки у них было слишком мало оборудования. Из парусов остался только до смешного маленький кливер «Уиллса», поэтому в случае выхода в море пришлось бы делать основной парус, сшивая куски прогнившей ткани от палаток. У них даже не было мачты, к которой можно было бы его прикрепить. Основную мачту «Уиллса» использовали на создание бизань-мачты «Кэйрда», а мачту «Докера» пожертвовали на укрепление киля «Кэйрда». Но оставшиеся у них пять весел вполне можно было как-то использовать.

Так все и шло.

Четвертое августа (Джеймс): «Ужасная монотонность жизни».

Пятое августа (Херли): «…сижу, как инвалид, в спальном мешке и перечитываю все те же несколько книг».

Шестое августа (Херли): «Отличная погода для того, чтобы приплыл корабль».

Седьмое августа (Маклин): «Хадсон сегодня встал и ненадолго вышел; он очень слабо стоял на ногах и при попытке помахать Макелрою упал на спину».

Восьмое августа (Орд-Лис): «…сегодня выходили из хижины четыре раза… намного больше, чем обычно».

Девятое августа (Гринстрит): «Уорди нашел старую газету (точнее, ее часть) от 14 сентября 1914 года, которую все жадно читали и перечитывали».

Десятое августа (Маклин): «Я наблюдал за снежными буревестниками — это прекрасные небольшие птички. Иногда они попадают в отбойные волны, и их выбрасывает на берег, но почти сразу они приходят в себя и отправляются рыбачить».

Одиннадцатое августа (Орд-Лис): «Мэрстон поднялся сегодня в пять утра, но берег был пуст…»

Двенадцатое августа (Маклин): «Не могу перестать волноваться о тех, кто ждет меня дома. Если бы только знать, что до них дошли новости… я был бы спокоен; ведь они сейчас так переживают…»

Тринадцатое августа (Джеймс): «Начинаем тревожно высматривать корабль. Пора бы…»

Четырнадцатое августа (Джеймс): «Недавно ели вареные водоросли. Вкус специфический, но вполне годится, чтобы разбавить однообразие».

Пятнадцатое августа (Орд-Лис): «Сегодня с перерывами шел снег».

Шестнадцатое августа (Маклин): «…нетерпеливо высматриваем спасательный корабль — многие из нас то и дело поднимаются на скалу и жадно вглядываются в горизонт в поисках хоть каких-то признаков. Некоторые уже оставили надежды на то, что он вообще придет…»

Семнадцатое августа (Херли): «Начал снова появляться лед …»

Восемнадцатое августа (Гринстрит): «Со всех сторон уже много льдин, они везде, куда ни посмотри».

Девятнадцатое августа (Орд-Лис): «Не стоит больше себя обманывать».

Понедельник, 24 апреля… В двенадцать тридцать мы попрощались с нашими товарищами и отправились в путешествие до Южной Георгии длиной в восемьсот семьдесят миль, а уже в два часа дня попали в ледяной затор, который нам удалось преодолеть всего за час. И вот наконец мы оказались в открытом море. Насквозь мокрые, но счастливые, потому что прошли через все это — и победили.