— А как, Анна Петровна, ваше начальство отнеслось к тому, что вы вдруг вышли замуж?

— У меня в то время, товарищ майор, никакого начальства не было. В НКГБ меня потом уже взяли.

— Взяли и тут же присвоили звание лейтенанта? За какие же заслуги?

— Сначала присвоили младшего лейтенанта, а потом уже досрочно — новое звание.

— Ты, Ваня, не смотри, что она такая молодая, — вмешался майор Григорьев. — У нее послужной список на иного капитана тянет.

— Валя, не выдумывай. Анне Петровне не больше двадцати. Когда же она успела такой послужной список заработать?

— Так в наше время и в наших местах это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Ну-ка, Анюта, давай считать. Сколько лично ты бандитов задержала?

— Если считать того, которого я первого кулаком стукнула, то всего четыре.

— Так, откладываем четыре штуки. Шпиона в роте НКВД по твоей наводке определили. В дивизии ты одного шпиона нашла, — хитрый майор не назвал, в какой именно дивизии, — понятное дело, секрет есть секрет, — это еще два. Всего уже шесть. Далее при твоем содействии трех шпионов, прикидывавшихся связистами, задержали. Это уже девять. Потом еще в некоторых операциях хорошее участие принимала. Вот так, Ваня. А досрочное звание ей дали за те бумаги, о которых ты в курсе.

— Так это она бумаги обнаружила? Тогда дальнейшие вопросы снимаю.

Очень хорошо, а то приходится вертеться как ужу на сковородке. За этими разговорами я и не заметила, как умяла вкусный обед. При этом еще подумала, что тут, в столовой НКВД Белоруссии, выбор и качество блюд, пожалуй, получше, чем в Москве в здании Центрального наркомата. Заботится о своих сотрудниках товарищ Цанава. И сам, между прочим, обедает вместе со всеми. Потом мои мысли переключились на Свиридова. Он главный в Брестской области. Где-то у меня в сознании крутится что-то, связанное с этим словом. Ох, ну как я могла забыть! Это же Брестская крепость с ее знаменитой обороной. В этой реальности такого, скорее всего, уже не случится. Как только окажусь в штабе, тут же доложу товарищу Жукову. Но тут еще что-то было. Ага, кажется, вспоминаю.

— Скажите, пожалуйста, товарищ майор, ведь Брест — это крупный железнодорожный узел?

— В Белоруссии самый крупный. Практически все железнодорожные поставки из Германии идут именно через Брест.

Вот теперь я окончательно вспомнила. По ящику я смотрела какой-то фильм про начало войны. В этом фильме немецкие диверсанты прятались в товарных вагонах и в нужный момент повылезали оттуда. Конечно, я не сильно доверяю нашему кино, но про этот факт еще где-то читала. Как бы теперь это донести до майора, не раскрывая источник моих сведений? Или просто рассказать это товарищу Берии, а он уже сверху даст указания. Но по телефону я такие вещи обсуждать не хочу. А попаду ли я еще раз в Москву до начала войны, никому не известно. Ладно, попытаюсь тут что-то сделать. Вполне возможно, что майор Григорьев просечет фишку и мне поможет.

— Товарищ майор. Вот если бы я хотела организовать налет диверсантов в Бресте, то обязательно воспользовалась бы поездами. Попрятала бы, например, переодетых диверсантов в товарных вагонах. А ночью в заданный момент времени они бы вылезли, построились и тут же превратились в полноценную воинскую часть.

— Гляжу, фантазия у вас, Анна Петровна, хорошо работает. Только в этом случае вы не угадали. Пограничники проверяют все поезда, прибывающие в Брест.

— И что, они каждый вагон просматривают сверху донизу? А если вагон, например, засыпан углем или заставлен коробками с каким-то грузом, на котором еще и пометки есть типа «Осторожно, стекло». Да еще, сколько там пограничников все это проверяет. Наверное, пять-шесть человек. А ведь в вагоне можно спрятать целый взвод. Перебьют быстренько слишком дотошный наряд пограничников и убегут.

Свиридов недоверчиво покачал головой. Я в огорчении поглядела на майора Григорьева. Он понял меня без слов.

— Знаешь, Ваня. Я тебе скажу одну удивительную вещь. Не знаю почему, но все идеи Анны Петровны, даже такие, которые на первый взгляд казались дурацкими, в конце концов давали результат.

И тут Валентин Петрович выдал вообще убойный аргумент:

— Может быть, именно поэтому товарищ Берия не только лично взял Анну Петровну на работу в НКГБ, но и сделал своим порученцем.

Вот этого майор Свиридов точно не ожидал. В растерянности он захлопал глазами, точь-в-точь как это иногда делаю я. Я прекрасно его понимала. Одно дело порученец Жукова. Назначена согласовывать — так пусть этим и занимается. Но если к словам этого лейтенанта прислушивается сам товарищ Берия, который к тому же назначил ее своим порученцем, то это уже совсем другой коленкор. И тогда становится понятно, как я попала к Жукову. А может быть, даже и не попала, а приставлена для контроля. А Валентин Петрович продолжал:

— Поэтому мой тебе дружеский совет. Прямо с завтрашнего дня договорись с пограничниками и выдели им в помощь людей. Особенно обеспечь наблюдение за составами в вечернее и ночное время. Как только договоришься с военными, усиль свои посты бойцами РККА. А начни с того, что распредели пулеметные расчеты, чтобы они могли контролировать любой поезд.

— Да, товарищи. Озадачили вы меня. Но в свете последней информации, может быть, вы и правы. Послушаюсь вашего совета. Завтра же дам команду. А вы, Анна Петровна, договоритесь, чтобы мне с завтрашнего дня выделяли людей.

— Товарищ майор, вы только позвоните в штаб округа и сообщите мне, сколько нужно. Для этого дела выбью столько, сколько скажете.

Тут как раз Цанава встал, давая тем самым сигнал, что обед пора заканчивать. Все остальные тоже немедленно встали и пошли за наркомом на выход. Там ждали три открытых автомобиля, которые за десять минут довезли нас до здания ЦК. Понятное дело, пробок-то на дорогах нет, а постовые только честь отдают.

На совещании у Пономаренко людей было побольше. Насколько я поняла, тут кроме первых секретарей обкомов были еще какие-то люди. Плюс еще наша «веселая компания», которая быстро рассредоточилась — каждый пошел к партийному секретарю своей области. А мне пришлось вместе с Цанавой идти в президиум. Ох, как не люблю выставлять свою тушку на всеобщее обозрение!

Выступление Пономаренко не сильно отличалось от выступления Цанавы в НКВД, но реакция на слова о возможном отступлении была более бурной. Пономаренко пришлось даже стучать карандашом по графину, чтобы утихомирить слушателей. Надо отдать Пономаренко должное — все проблемы он обозначил четко, начиная с организации подполья (об этом я совсем забыла, сочиняя свою исходную бумагу) и заканчивая эвакуацией. Причем все необходимо было делать так, чтобы в республике не началась паника. Меня, как водится, предъявили в качестве главного согласователя. По тому, как на меня смотрели все присутствующие, я поняла, что если бы не слова «порученец командующего округом генерала армии Жукова», то меня бы вообще никто всерьез не принял. Не очень-то и хотела. Вот только деваться этим партийным деятелям некуда. Одно дело — партийная дисциплина, и совсем другое дело — действия в партизанском отряде. Поэтому без армии и НКВД они все равно ничегошеньки сделать не смогут. Договорились, что послезавтра у них уже будут готовые планы работы. Они хотели сразу приготовить и списки кандидатов в отряды, но тут я не выдержала, наклонилась к товарищу Цанаве и попросила его напомнить о секретности. Он, конечно, с ходу врубился, встал и авторитетно заявил, что списки пока подождут. Главное — это планы работы. А с людьми будем работать отдельно. Потом еще часа полтора шло обсуждение самых разных вопросов. Когда речь зашла о вывозе различных грузов, то я не выдержала и вмешалась. Я попросила согласовать это все с командованием округа, поскольку в армии огромная нехватка транспортных средств. Тут нужно отдельное согласование: кому, когда и сколько грузовиков.