Человек-Паук размотал паутину между руками, оценил ее длину и ширину и принялся ждать.

– Возможно. Полагаю, ему просто не на что отвлечься от работы…

Паучок прыгнул. Последовавшая схватка оказалась милосердно короткой: через несколько секунд парень в джинсах был столь же надежно окутан паутиной, как и блондин, и также прикреплен к основанию другой палеты. Человек-Паук бесшумно обогнул генератор.

– Ну не знаю, – продолжил оставшийся работник, рассеянно разглядывая затушенную сигарету. – Мне кажется, ему нужно чем-то заняться, помимо работы. Может, начать играть в боулинг или софтбол, или еще во что. Если он просто… мф-ф!

Третий приспешник присоединился к своим товарищам. Укутанный как индейка на День благодарения, он очутился под очередной палетой, доверху уставленной ящиками. «Твоя очередь, Хобгоблин», – подумал Человек-Паук, и спрятался в новом укромном месте прямо за генератором.

До него донесся голос суперзлодея. Он становился все громче и громче, и в конце концов Хобгоблин появился на пороге, ведущем в соседнее помещение.

– Вы только посмотрите на это! – раздраженно воскликнул он. – Выглядит ужасно! За что я вообще плачу этим парням? Они не могут даже нормально собрать простейший механизм. Только взгляните на это соединение, это же просто стыд. А вы просто стоите и болтаете за те деньги, что я вам плачу. Вы разве не понимаете… Парни? Вы где?

Хобгоблин вошел в помещение.

– Где вы?! – воскликнул он и удивленно оглянулся. – Поверить не могу, – пробормотал он себе под нос. – Вы посмотрите на это! Сейчас не время для обеденного перерыва!

Он обогнул генератор… и на глазах у Человека-Паука выражение лица Хобгоблина начало меняться – до него стало доходить, что дело не в обеденных перерывах или чем-то еще. Хобгоблин заметил отверстие со снятой решеткой.

– Испарились. Куда они делись? – Удивление на его лице сменилось злостью. – Человек-Паук, – прошипел он, – ну хорошо, грошовый паукан, я знаю, ты где-то здесь! Покажись!

Хобгоблин побежал к реактивному глайдеру. Аппарат поднялся в воздух, и злодей принялся кружить по комнате, отчаянно пытаясь обнаружить своего врага.

Человек-Паук ухмыльнулся и воскликнул:

– В эту игру можно играть и вдвоем, Хобби!

Когда Хобгоблин опустился к полу, Паучок подпрыгнул к потолку, а когда тот поднялся к потолку, он спрыгнул вниз, каждый раз используя стоящий посреди комнаты агрегат, чтобы оставаться вне поля зрения противника. Паучок знал: своими действиями он приводит Хобгоблина в полнейшее замешательство – тот просто не понимал, в какую сторону поворачивать.

– Ты влез в мои дела в последний раз, жук! – воскликнул Хобгоблин, и внезапно, между стеной и полом в полутора метрах от Человека-Паука взорвалась бомба. Предупрежденный чутьем, он легко уклонился. За первой бомбой последовала вторая и приземлилась в метре от него. Однако Паук лишь рассмеялся – Хобгоблин лихорадочно швырялся бомбами во все стороны, не зная, где именно находится его противник.

– Пауки не жуки, – жизнерадостно отозвался Человек-Паук, уворачиваясь от очередной бомбы, – они арахниды. Но у тебя всегда были проблемы со всем, что не связано с прикладной наукой. – Рядом взорвалось еще несколько бомб.

«Пытается меня выкурить». Паучок снова подпрыгнул. Он пребывал в восторге. После времени, проведенного в кромешной тьме туннелей, после всего этого лазания и приступов клаустрофобии, Человек-Паук радовался возможности подвигаться и размять конечности. Световые бомбы взрывались со всех сторон, но Хобгоблин по-прежнему не понимал, где конкретно находится враг. А тот вовсе не горел желанием оказаться рядом с одним из снарядов, пусть даже они наносили куда меньше вреда, чем тыквенные.

Такая осторожность сама по себе говорила о многом. «Он не хочет повредить генератор, он не рискует. Пока я остаюсь здесь, все будет в порядке. Но, – и тут он задумался крепко, не обращая внимания на очередную бомбу, безвредно просвистевшую мимо, – возможно, нет никакого смысла оставаться здесь, поскольку у меня нет доказательств, что именно это – атомная бомба. И если ее здесь нет, то я просто зря трачу время».

Хобгоблин летал кругами и вопил, с гораздо большей враждебностью в голосе, чем обычно.

– Я тебя достану, я тебя достану и раздавлю как жалкого жука, каким ты и являешься, арахнид ты там или не чертов арахнид!

– Да-да, – беспечно откликнулся Человек-Паук, продолжая свои маневры, – та же старая песня. Да ты бы даже собственную мать мухобойкой не смог достать. У тебя вообще мать-то есть? Боже, как она, должно быть, в тебе разочарована.

Хобгоблин не видел в словах Паука ничего веселого.

– Я тебе покажу…

Внезапно с одной из сторон помещения донесся какой-то странный шум. Хобгоблин завис в воздухе и уставился на стену. Человек-Паук мгновенно переместился за один из заставленных ящиками поддонов и выглянул наружу.

Одна из стен вздувалась крайне нервирующим образом. Со звуком, напоминающим выстрел, в бетонной кладке, где выпуклость была наиболее выраженной, появилась большая трещина и начала разбегаться во все стороны, словно с противоположной стороны стены долбили чем-то очень мощным.

Бетонный пол начал слабо вибрировать. Другие стены гудели в ответ, и гул медленно нарастал, постепенно превращаясь в грохот, напоминающий отдаленный гром. Под непрекращающимися ударами трещины разбегались все дальше, охватывая уже всю ширину стены. Затем – бамс! – и стена рухнула в один миг.

Сквозь обломки бетонной кладки протискивалось нечто большое и черное. Хобгоблин швырнул в нежданного гостя пару ослепляющих бомб – без особого эффекта. Еще один «бамс!», и куски сломанного бетона и стальной арматуры посыпались в помещение.

И из дыры, прямо из сердца тьмы, выпрыгнул Веном. «Только не сейчас! – подумал Паучок. – Только не снова!»

Он покосился на Хобгоблина. Реактивный глайдер медленно сдавал назад.

– Ты! – прорычал Хобгоблин. Злодей изо всех сил пытался казаться разгневанным, но ему не удалось скрыть свой испуг. – Проваливай отсюда, пока я раз и навсегда не положил конец твоему жалкому существованию! – Он замахнулся тыквенной бомбой, но кидать ее не стал.

Веном же, сложив руки на груди, просто стоял на месте, щупальца симбиота извивались вокруг него, а длинный слюнявый язык лизнул воздух и жадно потянулся к Хобгоблину.

– Если бы ты мог нам навредить, – спокойно сказал Веном, – то уже бы сделал это. Значит, ты ничего не можешь. Или не хочешь. – Он уставился на большой механизм в центре комнаты. – А если это именно то, о чем мы думаем, то мы, кажется, знаем, почему ты не сможешь и не сделаешь нам ничего дурного.

До этого самого момента Человек-Паук избегал попадаться Хобгоблину на глаза, в основном желая посмотреть, какую глупость этот бандит выкинет в следующую секунду и к чему это его приведет. Теперь же у него появилась идея: если он сейчас же что-то не предпримет, Хобгоблин очень быстро перестанет быть частью этого или любого другого уравнения. Человек-Паук спрыгнул со стены, с которой он несколько последних мгновений свисал вверх ногами, прячась за еще одним заставленным поддоном, и приземлился между Хобгоблином и Веномом.