Еще Лахман в XIX веке заметил {Ьасктапп 1874: 71), что переданная Патроклу вместе с доспехами колесница Ахилла плохо вписывается в контекст. Один из коней в схватке Патрокла с Сарпедоном убит (XVI, 467—469). Между тем по другим местам «Илиады» известно, что чудесные кони Ахилла Ксанф и Балий — дар богов, и, рожденные гарпией Подаргой от ветра, они быстры, как ветер, и бессмертны (XVI, 148-151, 864-865; XIX, 400). Чтобы согласовать смерть Патроклова коня с бессмертием коней и, соответственно, с получением упряжки от Ахилла, пришлось в описание ее передачи Патроклу (XVI, 152-154) и боя (470-475) ввести оговорку: убитый Педас был трофейным конем и в упряжке всего лишь пристяжным. Пристяжные кони — редкость в «Илиаде»: еще раз пристяжной участвует только в сцене спасения Нестора Диомедом (VIII, 80-117), но там падение пристяжного играло существенную роль в сюжете, а здесь — никакой роли: Патрокл еще до того спрыгнул с колесницы и сражался пешим. Кроме того, у Патрокла остается полный комплект: два коня запряжены в колесницу. Вот если убрать бессмертных коней (предположить их отсутствие), тогда положение Патрокла перед самой его победой над Сарпедоном отчаянное — колесница выведена из строя.

Напрашивается предположение, что сперва в «Патроклии» не было бессмертных коней, а значит, не было и доспехов Ахилла.

Лахман также обратил внимание на противоречие в изображении судьбы доспехов Патрокла при его гибели. Перед смертью героя бог Аполлон ударил его в спину могучей дланью—так, что с героя свалились доспехи: покатился шлем, щит упал наземь, панцирь, расстегнувшись, оставил героя беззащитным перед смертельными ударами копий Эвфорба и Гектора (XVI, 791-804). Доспехи сорвали боги, — говорит и сам умирающий (XVI, 846).

Как заметил П. Кауэр (Саиег 1921-1923: 677), все это согласуется с мифологическим представлением, что и первые доспехи Ахилла были подарком богов, унаследованным от отца, и что они придавали герою неуязвимость (Paton 1912; Bothmer 1949; Kakridis 1961; Wilson 1974). Боги должны были сорвать с героя эти доспехи именно потому, что они непробиваемы для смертных. Правда, в «Илиаде» это представление не сформулировано отчетливо, но ощущается. Так, Ахилл жалуется матери, что остался без доспехов. Но ведь он мог бы надеть доспехи Патрокла: как уже отмечено выше, раз тому подошли доспехи Ахилла, то и Ахиллу пришлись бы впору доспехи Патрокла. Но они не годятся. Почему? Да потому, что они не чудесные: не придают герою неуязвимость — ту самую, которой Ахилл и славился в мифе и для которой предусматривались и другие основания (закал ение в детстве огнем или купание в Стиксе).

Итак, доспехи сорваны богами. Противоречие, замеченное Лахманом, состоит в том, что вскоре после этого Гектор, отогнав Менелая, снимает с Патрокла уже сорванный доспех (XVII, 125), и далее Зевс осуждает Гектора за то, что тот доспехи с головы и плеч Патрокла «недостойно» сорвал (XVII, 205-206). Будто не божество скинуло с Патрокла доспехи, будто в них он был убит. Так что выходит, что это простые, не чудесные доспехи!

Объединив все эти наблюдения с собственными, Т. Берг пришел к выводу, что вообще в исходном тексте не было подмены доспехов (передачи их Ахиллом Пат-роклу) и всех ее последствий, что все это одна большая система вставок. Этот вывод приняли виднейшие аналитики: С. А. Набер, Б. Низе, А. Фик, Э. Г. Мейер, Л. Эр-хардт, К. Роберт, Г. Финслер, У. Лиф, У. Виламовиц, Э. Бете, П. Кауэр.

В самом деле, Патрокл выпросил у Ахилла его доспехи, чтобы обмануть троянцев — устрашить их обликом Ахилла. Но маскарад этот не удался: троянцы не приняли Патрокла за Ахилла, и Гектор знал, что это Патрокл, а в тексте нигде не отмечено, что маскарад не удался. Все ведут себя так, будто его и не было. Зато вот Гектора в трофейных доспехах приняли за Ахилла!

...Шествовал с криком могучим, и взорам всех представлялся,

В блеске доспехов бессмертных, самим Ахиллесом великим

(XVII, 213-214).

Но паники среди троянцев это не вызвало. Опять же маскарада будто и не было.

Для решающей же битвы Ахилла с Гектором подмена доспехов и вся «Гоплопея» не имеют никакого значения. Доспехи Ахилла на Гекторе, в сущности, не интересуют певца. И Ахилл безразличен к возвращению своих доспехов. А новые доспехи Ахилла? После торжественного и пространного введения этих доспехов в фабулу интерес к ним исчерпан. Между тем после победы над Гектором у Ахилла оказалось два набора божественных доспехов — что он с ними будет делать, как использовать, не указано, да и придумать трудно.

Набер (Naber 1877: 188-192) заподозрил, что вставлена и сцена использования трофейных доспехов Гектором (XVII, 184-219). Предшествует этой сцене эпизод, в котором Главк упрекнул Гектора в трусости. Оскорбленный Гектор предложил Главку полюбоваться тем, как его обвинение сейчас будет опровергнуто. Но вместо ожидаемого броска в бой побежал в тыл — догонять тех, кто уносил трофейные доспехи, принадлежавшие сперва Ахиллу, затем Патроклу. Ну, если уж надо показать использование трофейных доспехов, то и дали бы ему облачиться в них сразу по снятии с Патрокла. Так нет, сначала певцы поступают, как если бы никаких чудесных доспехов (Ахилловых) не было, а потом вдруг включают пере-облачение не на естественном месте. Уже одна эта неловкость позволяет предполагать здесь вставку. Конечно, эта вставка — надевание Гектором трофейных доспехов — тоже подразумевает волшебные качества Ахилловых доспехов. Действительно, как только Гектор надевает их на себя, «преисполнились все его члены силой и крепостью» (XVII, 211-212). Но ведь Гектор не нуждался в чем-либо подобном: уже перед тем у него самого был шлем, подаренный Аполлоном (XI, 352-353)!

К тому же вскоре Гектор громогласно обещал отдать любому, кто захватит тело Патрокла, половину трофейных доспехов, оставив себе лишь другую половину (ХУП, 229-232). Что это значит: половину доспехов? Как делить? Невероятно, чтобы это было сказано о трофейных доспехах, которые уже на Гекторе. Речь могла бы идти о доспехах, уносимых служителями Гектора в город, но они уносят не трофейные доспехи, а собственные, старые доспехи Гектора. Вот если представить, что эти строки перемещены из другого места, тогда могла бы идти речь о тех доспехах, что мыслятся еще на Патрокле!

Очень важную особенность подметил Бете: своего копья Ахилл при снаряжении Патрокла не передал своему любимцу. Относительно копья это даже специально мотивировано его неподъемностью для других героев. На деле просто копье еще должно фигурировать в сцене умерщвления Гектора. Меч назван был при вооружении, но в бою не упоминается. Патрокл сражается только пикой, копьем, камнем. Такое впечатление, что вручены только оборонные доспехи Ахилла — щит, панцирь, шлем, поножи (XVI, 131-138, 793-804; XVIII, 459-460, 608-612); они потом упоминаются вместе (ХЕХ, 369-386) и по отдельности (XX, 259-272; XXI, 164, 592-594; ХХП, 313-316). Только защитное вооружение! Почему же только защитное? Да потому, очевидно, что, происходя из божественного арсенала и обладая волшебными свойствами (XX, 264-266; XXI, 164-165, 592-594), они должны были обеспечить Патроклу неуязвимость в бою с людьми, перенести на него неуязвимость Ахилла. Вот чтобы его убить, и понадобился бог.