Пекин в 1972 г. Дэн вместе с семьей находился в изгнании, выращивал овощи, рубил дрова, работал на заводе по ремонту тракторов и ухаживал за сыном, которого красногвардейцы сбросили с крыши здания, навсегда парализовав его. На следующий год Мао снова вызвал Дэнга в Пекин, признав, что тот "в семидесяти процентах случаев совершал хорошие поступки, а в тридцати - плохие", и в 1976 г. снова подверг его чистке. Всегда стойкий Дэн бежал на юг Китая, спрятался и терпеливо ждал очередной реабилитации. Она произошла вскоре после смерти Мао в сентябре того же года, и к концу 1978 г. Дэн, обойдя всех своих соперников, стал "первостепенным" лидером Китая.

К тому времени он уже переиграл своего предшественника, заявив, что Мао был прав в семидесяти процентах случаев и ошибался в тридцати: теперь это стало партийной доктриной. Среди "правильных" поступков Мао - возрождение Китая как великой державы, сохранение политической монополии компартии, открытие отношений с США как способ противостояния Советскому Союзу. К числу "неправильных" поступков Мао относилось принятие им катастрофической командной экономики. Отказавшись от процентного соотношения, Дэн получил возможность пойти по совершенно иному пути.

Он предполагал эксперименты с рынками на местном и региональном уровнях, после чего Дэн объявлял, что все, что получилось, соответствует марксистско-ленинским принципам. Такой подход "снизу вверх" показал, что коммунистическая партия может значительно, даже радикально, улучшить жизнь людей, которыми она управляет, но только путем принятия капитализма. В период с 1978 по 1994 год доход на душу населения в Китае увеличился в три раза. Валовой внутренний продукт увеличился в четыре раза. Экспорт вырос в десять раз. И к моменту смерти Дэнга в 1997 году китайская экономика стала одной из крупнейших в мире. Контраст с бездействующей советской экономикой, которая, несмотря на высокие цены на нефть, в 1970-е годы вообще не росла, а в начале 1980-х годов даже сокращалась, стал обвинительным приговором, от которого советские руководители так и не смогли оправиться. "В конце концов, - с горечью заметил в 1993 году недавно свергнутый Михаил Горбачев, - Китай сегодня способен прокормить свой народ, численность которого превышает один миллиард человек".

Невозможно было предположить, что первая женщина, ставшая премьер-министром Великобритании, бросит вызов государству социального обеспечения в Западной Европе. Путь Маргарет Тэтчер к власти, как и путь Дэнга, был нелегким. Рожденная без богатства и статуса, ущемленная по половому признаку в политическом истеблишменте, где доминировали мужчины, она поднялась на вершину власти благодаря упорному труду, нескрываемому честолюбию и нежеланию говорить лишних слов. Ее главными мишенями были высокие налоги, национализация промышленности, покровительство профсоюзам и навязчивое государственное регулирование. "Ни одна теория управления никогда не подвергалась более справедливому испытанию... чем демократический социализм в Великобритании", - утверждала она впоследствии. "И все же он потерпел жалкое поражение во всех отношениях". Результаты, к которым она пришла после одиннадцати лет пребывания у власти, не были столь впечатляющими, как у Дэнга, но они показали, что приватизация, дерегулирование и поощрение предпринимателей - даже, по мнению критиков, жадности - могут получить широкую поддержку населения. Это тоже было ударом по марксизму, ведь если капитализм действительно эксплуатировал "массы", то почему же многие из них так ликовали за "железную леди"?

Тэтчер не жалела слов и по поводу разрядки. "Мы можем спорить о советских мотивах, - заявила она американской аудитории вскоре после вступления в должность, - но факт остается фактом: у русских есть оружие, и они получают его все больше. Запад должен отреагировать на это просто из благоразумия". Вторжение в Афганистан ее не удивило: "Я давно поняла, что разрядка была безжалостно использована Советами для того, чтобы воспользоваться слабостью и беспорядком Запада. Я знала этого зверя". Со времен Черчилля ни один британский лидер не использовал язык подобным образом: внезапно слова, а не эвфемизмы, снова стали использоваться для того, чтобы говорить правду, а не банальности. Из Калифорнии бывший киноактер, ставший политиком и телеведущим, дал новому премьер-министру восторженный отзыв. "Я не могу быть счастливее", - сказал Рональд Рейган своей радиоаудитории. Я болел за нее... с нашей первой встречи". Если кто-то и сможет напомнить Англии о том величии, которое она знала... когда в одиночку и без страха ее люди сражались в битве за Британию, то это будет премьер-министр, которого английская пресса уже прозвала "Мэгги"".

Вскоре, объявив о выдвижении своей кандидатуры на пост президента США, Рейган уже дал понять, что он думает о разрядке: "[Разве это не то, что фермер имеет со своей индейкой - до дня благодарения?". Его приход к власти, как и приход к власти Денга, Тэтчер и Иоанна Павла II, также было трудно предугадать, но, по крайней мере, его актерские навыки были приобретены профессионально. Его известность как кинозвезды предшествовала "холодной войне" и даже Второй мировой войне и дала ему преимущество, когда он пришел в политику. Это также заставило его оппонентов, а иногда и друзей, недооценивать его, что было серьезной ошибкой, поскольку Рейган был таким искусным политиком, какого нация не видела за многие годы, и одним из самых острейших великих стратегов в истории.Его сила заключалась в способности видеть за сложностью простоту. А видел он следующее: поскольку разрядка увековечивала холодную войну - и была призвана ее увековечить, - только уничтожение разрядки может положить конец холодной войне.

Рейган пришел к этой позиции через веру, страх и самоуверенность. Он верил в то, что демократия и капитализм одержат победу над коммунизмом, "временным отклонением, которое однажды, - предсказывал он в 1975 г., - исчезнет с лица земли, потому что оно противоречит человеческой природе". Он опасался, что прежде чем это произойдет, люди исчезнут в результате ядерной войны. "Мы живем в мире, - предупреждал он в 1976 г., - в котором великие державы нацелили ... друг на друга ужасные ракеты уничтожения, ... которые могут в считанные минуты оказаться в стране друг друга и уничтожить практически весь цивилизованный мир, в котором мы живем".55 Из этого следовало, что ни коммунизм, ни коммунизм, ни коммунизм, ни ядерное оружие не могут быть уничтожены. Из этого следовало, что ни коммунизм, ни ядерное оружие не должны продолжать существовать, однако разрядка обеспечивала их существование. "Не знаю, как вы, - сказал он радиослушателям в 1977 г., - но я точно не рву на себе волосы и не впадаю в панику при мысли о том, что разрядка может быть потеряна". Именно эта веселая самоуверенность - способность Рейгана угрожать разрядке, не выглядя угрозой самому себе, - обеспечила ему победу