— Я думаю иначе.

Марджана недоуменно уставилась на Мехмета:

— Не верю, что ты решил жениться! А еще меньше верю в то, что ты решил жениться на мне! Да за последние пару дней ты и словом со мной не обмолвился!

Криво улыбнувшись, Мехмет откинулся назад и оперся на локти.

— Если хочешь знать, я всеми силами старался сдержаться, чтобы дать тебе время оправиться от тяжких испытаний. Но честное слово, я держался из последних сил. Вспомни, что произошло между нами всего несколько минут назад. Я едва не взял тебя силой!

Жар мгновенно прилил к щекам девушки.

— Ты просто вновь почувствовал свою власть надо мной. Не спорю — да с этим нет никакой необходимости спорить. Думаю, что ты просто должен был, на свой, разумеется, лад, убедиться, что со мной все в порядке… Это так понятно…

— Но есть еще кое-что, чего тебе не понять. Сейчас говорить тебе об этом я не собираюсь… Да ты и не услышишь меня.

Марджана посмотрела на него сверху вниз:

— Нам незачем объявлять себя женатыми только потому, что Кром застал нас наедине!

— Даже если бы он не появился… Моих планов не изменит никто, даже сам Аллах всевидящий!

— О чем ты? Ты просто пытаешься совершить благородный поступок. Считаешь, что честь требует от тебя исправить содеянное. Но, Мехмет, ты вовсе не погубил меня. Ты не обольщал меня — я прекрасно знала, на что иду. И знала, что будет потом, когда ты исчезнешь. Ты готов жениться, сообразуясь с правилами чести. А не потому, что мечтаешь об этом. Знай же, такого предложения я не приму.

— Значит, ты мне отказываешь?

— Конечно отказываю! Мы совершенно друг другу не подходим. Брак между нами невозможен.

— Почему?

Брови девушки взлетели вверх:

— Ты когда-нибудь думал о том, что будет после свадьбы? Начнем хотя бы с того, где будет наш дом. Ты ожидаешь, что я вернусь с тобой в столицу? Но тамошняя жизнь мне ненавистна. Те строгие правила, которым должны подчиняться благородные, к тому же замужние дамы, не позволят мне и дальше служить делу «стражей». Не говоря уже о том, что я мечтаю стать настоящим врачом. Но никто не станет лечиться у такой, как я. А я не собираюсь добровольно отказываться от того, что для меня так дорого.

Лицо Мехмета, казалось, затуманилось.

— Я никогда не попросил бы тебя об этом.

— Значит, мы будем жить на Эгрипосе? Ты намерен вступить в орден? Тебе придется это сделать, если останешься.

Мехмет не отвечал. Марджана во все глаза смотрела на него. Мрачное, как ночь, лицо не требовало дальнейших объяснений.

Сердце девушки больно сжалось, в груди почему-то совсем не осталось воздуха, и дышать стало невозможно. Только сейчас она поняла, какую огромную ошибку совершила. Она не имела права требовать, чтобы он стал «стражем». Не имела права обрекать его на то неясное будущее, в котором он никогда не избавится от своих кошмаров.

Тошнотворное чувство неизбежности происходящего наполнило Марджану. Несмотря на пустоту в душе, она сознавала, что должна держаться, чтобы Мехмет ничего не заподозрил. Притвориться, что это не ее сердце истекает кровью.

К сожалению, ее выдал голос, звучавший хрипло и неровно:

— Ты показал себя более чем достойным человеком, Мехмет. Но ты не годишься в «стражи».

Мехмет медленно встал:

— Почему ты так говоришь?

— Прежде всего потому, что тебя преследуют кошмары. И если мы поженимся, я буду умирать в каждом твоем сне. А это слишком — я не могу позволить, чтобы ты принес такую огромную жертву.

Не отрывая взгляда от лица девушки, Мехмет шагнул ближе.

— Это не будет жертвой.

— Если у тебя не лежит сердце к нашему делу, если ты не испытываешь истинной преданности ордену… Значит, это будет не жизнь, а настоящее мучение — ты будешь выходить на поле боя, заранее зная, что война не закончится никогда.

Прошло довольно много времени, прежде чем он заговорил:

— Я хочу тебя так же сильно, как всегда, а может и больше.

Марджана попыталась изобразить улыбку.

— Понимаю. Я чувствую то же самое. Но это просто чары острова.

Мехмет покачал головой:

— Неправда, и ты это знаешь. Мы все еще в сотне миль от Эгрипоса. И наша ночь в крепости Кемала ясно показала, что на самом деле значат наши чувства. Это не магия, сколько бы ты ни уговаривала меня. Это подлинное желание.

— Да, ты хочешь меня. Мое тело. Только тело. В этом я не сомневаюсь. Но я не та женщина, которая годится тебе в жены. А если бы и годилась, ты забываешь, что мне не нужен муж. Не желаю, чтобы мужчина командовал мною, управлял моей жизнью, указывал, что делать, а чего не делать.

Мехмет чуть свел брови.

— А дети? А дружба?

— Мне все это ни к чему. — Марджана упрямо отвернулась.

— Лгунья, — тихо сказал он.

Ее глаза закрылись. Она действительно лгала. Потому что не представляла себе будущего без Мехмета. Пустота. Долгие одинокие годы впереди…

Она попыталась отвернуться, но помешал Мехмет. Длинные пальцы стальным браслетом сомкнулись на ее запястье.

— Не нужно, Мехмет, — охнула она. — Пожалуйста, поверь мне. Мы согласились на несколько недель наслаждения. Не более того. Остальное меня не интересует.

— Это совсем неплохая основа для совместной жизни, — бросил он, крепче сжимая пальцы.

Марджана грубо выдернула руку.

— Я не выйду за тебя, Мехмет.

— Значит, предлагаешь, чтобы мы расстались сейчас?

— Да! Именно этого я и хочу. Как только мы доберемся до Эгрипоса, тебе следует вернуться в столицу. Теперь, когда Карима в безопасности, у тебя нет причин оставаться.

Его глаза засияли нестерпимо синим блеском.

— А мы? — глухо спросил он, сжимая ладонями ее лицо. — Ты хочешь сказать, что готова порвать со мной, забыть, как хорошо нам было вместе? Я никогда этому не поверю.

— Наши забавы тут ни при чем.

— Забавы?! Ни при чем? Напомнить, от чего ты отказываешься?

На этот раз, вместо того чтобы просто спустить платье с ее плеч, он ловко расстегнул крючки на спине.

— Мехмет… — попыталась протестовать она, но он завладел ее губами, целуя их с жесткой уверенностью хозяина и повелителя.

К досаде Марджаны, ее капитуляция оказалась такой же скорой, как и всегда. Она никогда ни в чем не откажет ему, не откажет ни в одном желании. А сейчас он хотел ее.

Еще секунда — и он обнажил ее грудь. Их языки сплелись, яростно, самозабвенно. Ее сердце бешено колотилось, когда его руки сжали ноющие груди и подняли вверх, к жадным губам. Чуть нагнув голову, он стал жадно сосать розовый камешек. Марджана беспомощно охнула. Желание, острое и настойчивое, пронзило ее. Чувствуя сквозь одежду опаляющий жар чресл Мехмета, она поняла, что уже не остановит его.