— Кажется, решил, что ты всерьез вознамерилась посоревноваться за место императорской жены, — проговорила я задумчиво, — Нисс слышал, что нам наговорила Озма…

Рыжуха совсем растерялась:

— Но я не… Я же… Ты ведь знаешь? — пробормотала она, не находя слова.

— Знаю, — успокоила подругу и со вздохом добавила: — А он — нет.

Гретта кинулась было следом за парнем, но его уже и след простыл. Поникшая, она вернулась к нам и яростно воззрилась на брюнетку.

— Не Малика виновата, — попыталась урезонить ее Видана, — а твой неуемный нрав.

— Много ты понимаешь! — обижено буркнула бестия. — Лучше скажите, что мне теперь делать?

Этого никто из нас не знал.

— Вот бы его в море искупать, — мечтательно протянула я. — А что? Колдун комитетский не устоял, значит, и с Рингардом справлюсь.

— Захотелось посмотреть казематы? — язвительно осведомилась соседка. — Или со здешним палачом познакомиться?

Звучало угрожающе. Если Вайоми ее выходка сошла с рук, это еще не значит, что и мне простят нападение на местное величество. А ведь так и подмывает с ним поквитаться за предательство!

— Я теперь вообще ни с чем «здешним» дело иметь не хочу! — заявила, не пытаясь скрыть капризные нотки в голосе. — Возьму и откажусь выступать!

— Вот это ты зря, — предупредила Гретта, — лучше бы тебе выставиться так, чтобы восторгались и ценили. Ибо мы с тобой тут, кажись, застряли. Неизвестно, воротится ли законник со своей погони — лично я бы поставила на мариасовых молодчиков… А ежели права окажусь, то нам придется на себя только рассчитывать и обустраиваться в Империи. Я-то намеревалась сделаться первой придворной дамой при императрице, но теперь думаю, что ею тебе не стать, а тогда и мне путь во дворцы заказан.

Я с сочувствием посмотрела на подругу. Мрачные суждения у нее появились неспроста: уж ужин миновал, а Нисс до сих пор не объявился и не встречал его никто. Не станем же мы по всему замку искать! Тем более, рыжухе впечатляющий «бум» на площади дался немалыми силами и, как бы она не храбрилась, а отдых требовался. Оттого и сидели мы в своих покоях, обе предаваясь бессильной обиде. Но это только до полуночи, когда условились наведаться к Виде и потолковать с нею без посторонних ушей. За весь день такая возможность нам не представилась.

— А с чего ты вздумала корабли топить? — полюбопытствовала соседка. — Признаться, от тебя не ожидала.

Пришлось рассказывать обо всем, что удалось Видане углядеть. Оказалось, что гордиться родителями, пусть я их и не знала совсем, очень радостно.

— Что ты раньше мне не говорила? — спросила рыжуха, поохав над моей историей.

Я замялась, но сказала правду:

— Ты вон как знать недолюбливаешь, а я, выходит, одна из них.

Гретта засмеялась:

— Вот глупая! — обзывалась она почему-то совсем не обидно. — Ты ж настоящая магичка, а не ведунья из болотной пустоши. Такие, как мы, у простых смертных не рождаются. Мой папанька тоже не абы кто, только никакой силой меня не заставишь на него походить…

Раздался непривычно деликатный стук в дверь. Соседка со страдальческим стоном оторвала голову от подушки и села на кровати. Я же вскипела от гнева и пошла открывать, намереваясь отвинтить императору его… корону.

Боюсь представить, что подумала Вильгельмина, когда я распахнула дверь с самым злостным выражением на лице. Ее телохранитель Гэб даже вперед высунулся, явно стремясь заслонить подзащитную от невесть чего взбесившейся девицы. Я смутилась и промямлила что-то приветственное. Вильма попыталась заглянуть за мое плечо и деловито осведомилась:

— Мы можем с Греттой поговорить?

На мой вопросительный взгляд соседка неопределенно дернула плечами, потому я посторонилась, пропуская незваных гостей. Леди Нэствел, едва перешагнув порог, перешла к делу:

— Нисс собрался в межмирье пойти, — сообщила она, — в одиночку.

Рыжуха, мигом осмыслив сказанное, задохнулась от негодования.

— Меня, значит, он провести не может, зато сам улепетнуть вздумал, — возмутилась она, вскакивая с кровати, но затем снова тяжело на нее опустилась и мрачно подытожила: — Пускай проваливает.

— Дура девка! — подал скрипучий голос Гэб.

— Эй, слова подбирай! — взвилась Гретта.

— О леди так отзываться не положено, — нравоучительно обратилась охраннику Вильгельмина и задумчиво добавила: — По крайней мере, в ее присутствии.

Мужчина стушевался, пробормотал извинения и принялся объяснять:

— Он же ж тебе путь искать удумал, — осуждающе так проговорил, — но пропадет там сам, зуб даю!

— Решил, что больше ему тебе предложить нечего, — продолжила Вильма, — а нас и слушать не стал. Провизию собирает, у меня камни с запасенными огоньками выманивал… В полночь выдвигается.

К моему сердечку подобрался мерзкий холодок страха. Что ж это приятель сгубиться готов, лишь бы зазнобы своей желание исполнить? Я уставилась на Гретту: неужели ей все равно? Не похоже: подруга кусала губу, а ее взгляд метался от одного лица к другому.

— Меня, думаете, послушает? — затравлено вопрошала она. — Он, может, вообще говорить со мной не станет, раз даже попрощаться не пришел.

— Попробовать не хочешь? — мягко спросила я. — До полуночи еще время есть, а потом поздно будет.

Девушка сорвалась с места и вылетела из комнаты. Спустя мгновение рыжая голова снова сунулась в дверной проем и поинтересовалась:

— Мне дорогу кто-нибудь покажет, или как?

— Я проведу, — просипел Гэб, а затем обернулся к подопечной, — а ты здесь оставайся, нечего тебе делать на ярусе для прислуги. И чтобы без меня — ни ногой, поняла?

Сказал вроде бы грозно, но при том ее руки коснулся так нежно, словно просил. Вильма немного зарделась и кивнула. Мы остались с советничьей дочкой вдвоем, и обеим сразу сделалось неуютно. Надо было бы развлечь гостью, но о чем мне с ней беседовать? Вильгельмина покачалась с носков на пятки, вглядываясь в темноту за окном, а я лихорадочно подыскивала тему для разговора. Не говорить же, что мне давеча ее мачехой побывать предлагали?

— Так у вас с Гэбом… — я многозначительно замолчала.

Раз пришли ко мне почти что среди ночи, то хоть любопытство свое удовлетворю.

— Так заметно? — удивилась Вильма, пряча смущенную улыбку.

— В общем-то, очень, — кивнула я. — И поразительно — вы ведь совсем разные.

— Не такие уж… — начала было леди, но, вздохнув, сдалась: — Да, разные, но это к лучшему.

Она поглядела на меня недоверчиво. Небось, прикидывала, стоил ли вообще мне что-то говорить. Но, видимо, рассказать не терпелось, а больше — некому.