– Милая, может, лучше этим займусь я? У агента травма руки.

Бруклин смотрит, куда указывает его палец – на мои бинты, – и открывает рот от изумления.

– С тобой все будет в порядке? – искренне спрашивает она.

Не могу удержаться и не обнять ее. Да благословит Господь этого ребенка.

– Со мной все будет хорошо. Родители ведь не позволяют тебе кипятить воду на плите без присмотра взрослых?

Девочка грустно кивает.

– Я могу обжечься.

– За мной, наверное, тоже должен приглядывать кто-то взрослый, – шепчу я.

Бруклин хихикает. После еще пары секунд раздумий она наконец кивает.

– Ладно, пусть он отнесет меня. Мистер Дэвис положил мой рюкзак за стол.

Вижу: тот втиснут между столом и ножками стула.

– Мы отдадим его попозже, Бруклин. Пока придется оставить его здесь, чтобы все сфотографировать.

Мне удается передать девочку в руки медика, не слишком давя на волдыри. Тот легко поднимает ее, чуть-чуть подбрасывает пару раз – Бруклин смеется. Прижимается к нему ближе, лбом к шее. Его напарник идет впереди, мы с Рамирес – сзади.

Когда выходим наружу, Фрэнклин и Алиса Мерсер уже стоят там, держась друг за друга, словно набираясь сил.

– Бруклин! – ахает Алиса. – Девочка моя!

– Мама? – Бруклин поднимает голову и озирается. – Мама! Папа! – Она взволнованно ворочается, но врач крепко держит ее.

– Я поставлю тебя прямо рядом с ними, – обещает он. – Но сейчас ты чувствуешь себя не очень: не хочу, чтобы ты упала.

Мужчина сдерживает слово и опускает девочку на заднее сиденье машины «Скорой помощи», на всякий случай придерживая ее за руку.

Алиса обхватывает дочь, истерично рыдая, и начинает укачивать. Ее муж обнимает их обеих: он плачет молча, но не меньше жены.

Рамирес кладет руку мне на плечи.

– Замечательный день, – тихо говорит она.

Это замечательный момент, однако день еще не закончился. Множество родителей получат известия иного рода.

И все-таки момент замечательный. Так что я наклоняюсь ближе к Рамирес и мы вместе смотрим, как Мерсеры суетятся возле дочери.

Рамирес вместе с Джонсоном из команды Уоттс следует за Мерсерами в больницу – получить заключение от медиков о состоянии здоровья Бруклин. Кирни обнаруживает несколько домов без ограждений и переходит на соседнюю улицу сообщить о находке Коперникам. Она также смиренно дает слово рассказать Ребекке, как Бруклин назвала своего плюшевого зверя. Для Дэниела щенка не припасено – мы обычно не дарим игрушки подросткам. Но, уверена, сумеем его раздобыть, если Ребекка и Бруклин попросят Дэниела взять себе еще одного, чтобы получились щенки-тройняшки. Подозреваю, мальчик еще долго будет готов на что угодно для младшей сестренки и ее лучшей подруги.

Снова появляются полицейские и оцепляют дом и подвал. Я направляюсь на задний двор с Бернсайдом и местными блюстителями порядка Уэйном, Тоддом, Максимусом и Капкейком. Должна заметить, что полицейские Максимус и Капкейк – собаки.

– Наверное, стоит начать с того угла. – Я указываю на предлагаемый участок. – Там свежая земля.

Не знай я, что мы ведем поиски тела, место не показалось бы подозрительным. Это один из нескольких участков – они есть и вдоль забора, и у задней стены дома – с кирпичными оградками: такими окружают цветочные клумбы и овощные грядки. Однако здесь недавно поработали лопатой.

Получив команду, собаки с энтузиазмом начинают принюхиваться. Посреди клумбы в форме четвертинки круга обе внезапно ложатся, положив головы между лапами.

– Нашли, – поясняет офицер Уэйн.

Бернсайд достает из сумки фотоаппарат и три пары неопреновых перчаток.

– Возьмем лопаты, когда понадобятся. Пока мы не знаем, как глубоко она зарыта.

Офицер Тодд подзывает собак. Те без промедления выполняют команду и садятся у его ног, внимательно наблюдая за нами. Пока Бернсайд фотографирует, документируя процесс поисков, мы с Уэйном надеваем перчатки и опускаемся на колени, начиная черпать землю горстями. Еще не так холодно, чтобы почва замерзла. Здесь ее вскапывали, и она легко поддается. Отбрасываем верхний слой земли к забору, чтобы не мешал. На глубине чуть меньше фута моя рука натыкается на пластик.

– Нашла, – тихо говорю я.

Уэйн кивает и засовывает руки туда же. Осторожно убираем рыхлую грязь. Вскоре становится ясно виден плотно обернутый пластиковой пленкой сверток. В нем – тело Кендалл в одеяле.

– Жуков-могильщиков нет, – замечает полицейский.

– Плотная пластиковая обертка замедляет разложение, так что пока тело не привлекло могильщиков. Если интересны подробности, расспросите Кирни, – отвечаю я ему.

– А?

– До поступления в академию она изучала судебную энтомологию.

Агента Бернсайда передергивает.

– Только, пожалуйста, не в моем присутствии и не после еды.

Уэйну не придется напоминать спросить у Кирни, потому что через секунду с другой стороны забора доносятся шипение и приглушенный стон: голова и руки Касс появляются над забором. Она перелезает через него и спрыгивает вниз.

– Я уж потеряла счет дворам, которые обошла. У соседей есть батут, так что я подумала… О. – Она замечает сверток-горевестник. – Запаха разложения нет – значит, хорошо упакован.

Подойдя, она достает из кармана маленький контейнер. Внутри – перчатки, пластырь и складной набор пинцетов.

– Предусмотрительно.

– Вообще-то это мини-аптечка первой помощи. Нас научили пользоваться ею, когда мы были скаутами, и я до сих пор не растеряла навыки.

Кирни натягивает перчатки, присаживается на колени рядом со мной и рассматривает пленку.

– Плотная, но это не брезент. Вероятно, предназначена для садовых или покрасочных работ. Прочная. Видишь эти складки? – Касс проводит по ним пальцем. – Одеяло обернуто в полдюжины слоев, а благодаря складкам пленка плотно прилегает к телу даже в неудобных местах, вроде ног и шеи. Сверху еще залито герметиком. Надо предупредить местных полицейских до того, как они начнут обыски по ордерам.

– Предупредить?

– Если преступник поступил так же со всеми жертвами, то полицейские могут обнаружить не вполне разложившиеся тела. В большинстве могил, вероятно, окажутся исключительно – или почти исключительно – кости, но некоторые, самые свежие… м-м-м… скажем так, будут «помясистее», чем можно ожидать.

– Если тебе интересно, Кирни, – со вздохом говорит Бернсайд, – именно поэтому мы и не пытались вернуть тебя в свою команду.

Она бросает на него злобный взгляд, но не спорит. Видимо, ее прошлую команду «обеденные-беседы-подобного-рода» доставали больше, чем нас.