Агент Бернсайд паркует второй внедорожник Бюро на расстоянии нескольких домов от первого, через улицу от полицейской машины К9. Автомобиль капитана остановился через пару домов по другую сторону от дома Дэвиса. Ничего не вызывает беспокойства, не намекает на ловушку.

Уоттс паркуется перед самым домом предполагаемого преступника, подъездная дорожка пустует. «Импреза» Дэвиса, должно быть, в гараже.

Нервно перебираю волосы и проверяю макияж. Мягкая, миловидная, хрупкая – все качества, от которых я так старательно избавлялась после поступления в ФБР.

– Добейся, чтобы нас впустили, – инструктирует Уоттс. – Тогда будет намного проще. Выгляди мягкой, открытой, следи за языком жестов. Обращай внимание на себя. Ты когда-нибудь занималась продажей печенья девочек-скаутов?

– Годами. – В памяти всплывает воспоминание, как отец Ширы сопровождал нас для безопасности.

– Вспомни об этом, только немного измени линию поведения. Ты не пытаешься ничего продать Дэвису, но нужно, чтобы он открыл дверь воплощению милоты, перед которым не устоять. Как только откроет, не давай ее захлопнуть. Рамирес будет рядом, а я – прямо за углом гаража, с капитаном Скоттом.

– Все самое интересное достается Рамирес, – вздыхает Кирни.

– Дэвису не придется смотреть под ноги, чтобы разглядеть Рамирес, – с ухмылкой парирует Уоттс.

Кирни фыркает, но ничего не отвечает.

Медленно делаю глубокий вдох, затем второй. И третий – на счастье.

– Идем.

Когда я звоню в дверь, Рамирес останавливается в нескольких футах от меня: не то чтобы прячется, но и не попадает в поле зрения того, кто смотрит в глазок. Через несколько минут сильно стучу четыре раза и вдобавок звоню повторно. В другой руке у меня удостоверение. Обычно я держу его на уровне плеча, чтобы сразу раскрыть и продемонстрировать, но сейчас – пониже, у бедра, чтобы раскрыть и протянуть. Поразительно, насколько меняет атмосферу такая незначительная деталь.

Дэвис подходит к двери только через несколько минут. По нашим данным, ему почти семьдесят. Каштановые волосы по большей части поседели. Грустные голубые глаза такие же, как на фотографиях с вечеринки по случаю дня рождения Стэнзи. Одет просто: коричневые брюки, в которые заправлена синяя клетчатая рубашка. Вместо ботинок – домашние тапочки.

При виде меня Дэвис вздрагивает – опять. Улыбаюсь в ответ, следуя данному на совещании указанию: мягкая, милая, открытая.

– Вы Марк Дэвис? Меня зовут Элиза Стерлинг, я из ФБР. Мы помогаем полиции отыскать Бруклин Мерсер.

– Да, – произносит он тихим, не вызывающим подозрений голосом. – Помню вас. Мы разговаривали, когда я раздавал листовки. Какое ужасное происшествие…

– Мистер Дэвис, можно войти? Знаю, с вами уже беседовали, но из-за полученных новых сведений мы опрашиваем всех повторно. Надеюсь, вы простите меня за беспокойство. Это поможет нам отыскать ту милую маленькую девочку.

– Прошу прощения, я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать гостей. – Он смущенно указывает на домашние тапочки.

– Ничего страшного, мистер Дэвис. Уж точно мы не собираемся осуждать вас за то, как вы одеваетесь у себя дома.

Какое-то мгновение собеседник пристально разглядывает меня. Переминаюсь с ноги на ногу, несколько локонов падают мне на плечи. Дэвис смотрит, как они подпрыгивают, но взгляд его блуждает где-то очень далеко – возможно, в прошлом, сорок один год назад.

– Ну конечно, – наконец произносит он. – Входите, пожалуйста. Не могу держать вас на холоде. Где ваше пальто? Простудитесь ведь…

Рамирес удается пробраться в дом вслед за мной, и это не выглядит так, будто она пытается прокрасться тайком или ворваться силой. Опирается на косяк, чтобы хозяин не смог закрыть дверь:

– Мистер Дэвис, я агент Рамирес. Мы встречались на выходных.

– Да-да, конечно. Правда, не припомню, чтобы мы долго общались.

– Верно, я в основном занималась Фрэнком и Алисой Мерсерами. Они раздавлены пропажей дочери.

Дэвис сочувственно прикрывает глаза.

Из-за угла появляются Уоттс и капитан Скотт. Рамирес незаметно перемещается и теперь уже явно удерживает дверь раскрытой, а не просто мешает захлопнуть. Захожу мистеру Дэвису за спину, на всякий случай наполовину вынимая пистолет из кобуры. «Мягкая и милая» не значит «безоружная».

– Марк Дэвис, – зовет Уоттс.

Дэвис открывает глаза и озадаченно смотрит на нее. Кажется, он не заметил, как мы с Рамирес сменили позиции.

– Я – агент Уоттс из ФБР, это капитан Скотт из полицейского департамента Ричмонда. Вы арестованы по обвинению в похищении Бруклин Мерсер, а также в похищении и убийстве еще шестнадцати девочек. Их имена перечислены в ордере на арест.

– Ч-что? Прошу прощения…

Машина «Скорой помощи» мчится к дому, собираясь припарковаться на подъездной дорожке. Наверное, пряталась на соседней улице, чтобы ее не заметили раньше времени.

– Вы имеете право хранить молчание, – продолжает Уоттс. – Все сказанное вами может и будет использовано против вас в суде.

Дэвис пятится от нас и спотыкается о край своих же тапочек. Затем резко поворачивается спиной к Уоттс и смотрит на меня, стоящую в футе от него. Вздрагивает и раскачивается на месте с тихим стоном:

– Нет… вы совершили ошибку… Прошу прощения, у меня нет времени… Моя дочь… моя дочь больна, я нужен ей…

Капитан Скотт выступает вперед и защелкивает первый наручник на запястье Дэвиса – осторожно, чтобы не сдавливать чересчур. Явно сдерживая и физическую силу, и ярость, мягко заводит вторую руку Дэвиса за спину и защелкивает второй наручник. Уоттс кивает мне и продолжает зачитывать арестованному его права, в то время как Скотт разворачивает Дэвиса и выводит из дома. Напоследок Уоттс, словно спохватившись, бросает через плечо плюшевого щенка, которого я ловлю.

К дому подбегает пара медиков с носилками.

– Где она? – с ходу спрашивает старший из них.

– Пока не знаем, но будем искать.

– Нам ждать здесь?

– Да, пожалуйста, – отвечает Рамирес. – Мы сразу подадим сигнал, не сомневайтесь.

Дом двухэтажный. Гостиная прямо у входа, над ней спальни. Узкий коридор ведет налево в кухню и столовую, направо – к лестнице и в ванную.

– Я наверх, – сообщает Рамирес и уходит быстрым шагом.

Осматриваю помещения внизу. Это арендуемый дом, так что Дэвис не мог сильно изменить его планировку. Здесь нет потайных комнат и дверей. Пальцы касаются шкафа для одежды в коридоре. Странно, что он так далеко от двери… Открываю: да, это всего лишь шкаф для одежды. Но за следующей дверью, в стене под лестницей, еще одна – темная – лестница. Щелкаю выключателем у двери. Одна-единственная раскачивающаяся лампочка отбрасывает на крутые ступени больше тени, чем света.