– Мне жаль, что так вышло с Полом. Представляю, как ты переживала. — Он сочувственно посмотрел на нее, Хоуп кивнула. Они шли, держась за руки. Хоуп старалась отогнать от себя мысли об этой потере, чтобы не впасть в панику от осознания, что Пола больше нет. А Финн вдруг задал вопрос, шокирующий своей прямотой: — Что теперь будет с его имуществом?

– Что ты имеешь в виду? — удивилась Хоуп.

– Ну… с наследством то что? Тебе просто насыпят денег или придется ждать, пока акции продадутся? Как в таких случаях делается?

– Какое это имеет значение? Какое то время пройдет, прежде чем подтвердится право собственности. Не знаю… несколько месяцев… или год. Меня это не волнует. — Не должно было волновать и его. Они не бедствовали и без наследства от Пола. Вполне было достаточно того, что она получила по разводу. И даже более чем достаточно, и Финн это знал, ведь она сама ему рассказала. — Мне его не хватает, — со вздохом сказала Хоуп, меняя тему. Ее убил вопрос Финна, он сразу возвращал ее с небес на землю.

– Еще бы! — поддакнул Финн сочувственно и обнял ее за плечи. — Ты теперь совсем одна, бедняжка! — Хоуп и сама это понимала лучше, чем кто либо. — Теперь у тебя остался только я. — Она кивнула, недоумевая, к чему он клонит. — Есть только мы, больше никого. — Ей вспомнилась его давнишняя теория «растворения». Что то он давно о ней не вспоминал?

– У тебя есть Майкл, — возразила она и получила ответ, равносильный удару в солнечное сплетение.

– Да, а у тебя Мими больше нет, — сказал он негромко, но от его тихого голоса Хоуп помертвела. Это был его коронный прием — вывести ее из равновесия, сбить с толку, нанести удар, когда она меньше всего его ожидает, да побольнее. — А значит, у тебя есть только я один, — с нажимом повторил он. Хоуп не ответила, и какое то время они молча брели под снегом. Но Финн своего добился, она погрустнела еще больше. Таким образом он напомнил ей, что теперь он ее единственная опора и без него она будет совсем одна. Это был удар ниже пояса. Хоуп вдруг вспомнила о Роберте и его предостережениях. Они договорились, что он звонить ей не будет, чтобы не злить Финна. Если же он ей понадобится — она знает, где его найти. Все нужные телефоны лежали у нее в сумочке.

Позже они с Финном вместе готовили ужин, а потом Хоуп осталась на кухне накрывать на стол, а Финн поднялся к себе, чтобы немного поработать, а когда вновь спустился, выражение лица у него было какое то странное. Кухня в подвале дома, где они находились, еще требовала ремонта. Здесь все функционировало, но интерьер пока был мрачноват. Как правило, они ели в буфетной на первом этаже, но сегодня решили поужинать здесь.

Они устроились за кухонным столом, где обычно питалась прислуга, и Хоуп заметила непонятный блеск в глазах Финна. Неужели успел приложиться после прогулки? А может быть, и до? В последнее время он стал пить без меры. А ведь раньше за ним этого не водилось! Может быть, он пьет из за близкого судебного разбирательства?

– Где ты была вчера вечером? — спросил он невинным тоном.

– В самолете. А что такое? — Сердце Хоуп бешено забилось, и она с отсутствующим выражением стала накладывать ему в тарелку спагетти из большой миски.

– Ты уверена? — спросил Финн, глядя на нее в упор.

– Конечно! Не глупи. Где еще я могла быть? Я только сегодня прилетела. — Она стала наматывать на вилку спагетти, а он вдруг кинул на стол ее паспорт и несколько сброшюрованных фирменных листков для заметок из отеля.

– А это что такое? Ты ночевала в Дублине в отеле! Мне нужно было кое что найти у тебя в сумке, и вот на что я наткнулся! Я позвонил, сказали, ты действительно у них останавливалась. И в паспорте прилет отмечен вчерашним днем. Не сегодняшним! — Тут он достал листок, на котором Хоуп записала телефоны Роберта. Там так и было написано: «Роберт», фамилию она писать не стала. Финн оказался превосходным детективом. Хоуп была на грани сердечного приступа. Придумать объяснение вот так, с ходу, было не так то просто. Бумагу со стойки в отеле она взяла машинально. А Финн ее нашел. Ей даже не пришло в голову спросить, что он искал в ее сумке, так она испугалась. Как же ей все ему объяснить?

У Хоуп не оставалось иного выхода, как сказать правду. Она никогда прежде не лгала, сегодня был первый случай. Подумать только, она впервые соврала — и про прилет, и про все остальное. И вот сразу приходится расплачиваться за свою ложь.

– Да, действительно, я прилетела вчера. Мне надо было задержаться в Дублине. Я встречалась с адвокатом из моей нью-йоркской фирмы. Мне порекомендовали проконсультироваться здесь — насчет местных налогов, вида на жительство, насчет этого дома. Я встретилась с юристом, переночевала в отеле, а утром приехала на машине сюда. Точка. — Вид у нее был виноватый, а про ужин с Робертом она решила не говорить, дабы не вызвать у Финна приступ ревности — он ни за что не поверит, что все было невинно.

– А кто такой Роберт?

– Тот самый юрист.

– И он дал тебе свой домашний и мобильный номер? Ты с ним переспала в отеле? Да ты просто шлюха! А с кем ты спала в Нью-Йорке? Со своим агентом? Или подцепила кого то в каком нибудь баре? А может, с дальнобойщиком с Десятой авеню — прямо после фотографирования? — Финн знал, она часто ездит в глухие районы и снимает простых людей, и теперь все обернул против нее. — А его член тоже засняла? Крупным планом? — бросил он ей в лицо, и Хоуп расплакалась. Никогда еще он не был так разъярен. Для него больше не существовало границ. А ведь Роберт ее предупреждал, а она не поверила. — И что этот Роберт? Хорош в постели? Но уж не лучше меня, да? — Хоуп молчала. Ее будто поразил столбняк. И еще было невыносимо стыдно. Финн говорил с ней, как с уличной девкой, а ведь она ничего дурного не сделала. Она встретилась с адвокатом, с ним же поужинала, и все. А Финн обвинял ее в распутстве, глаза его горели злобой, а с языка слетал яд.

– Финн, ничего же не случилось! Я встретилась с юристом, только и всего.

– Почему мне не сказала?

– Потому что у меня есть и свои собственные дела. — Хоуп понимала, что Финн не хочет отпускать ее одну даже на сугубо деловую встречу. Финн ничего не позволял ей делать самой, полный контроль во всем. Он даже к врачу ее сопровождал — как было в случае с той лондонской докторшей по бесплодию. Он не оставлял ей ни капли свободы.

– Что значит «твои дела»? — спросил он, и по его взгляду было видно, что он все таки нетрезв. Или не в себе. А может, и то и другое вместе. Во всяком случае, у него был совершенно безумный вид, Финн метнул на нее злобный взгляд, отбросил стул и стал мерить кухню шагами. Хоуп молча следила за ним, боясь лишним движением или словом навлечь еще больший гнев. Мысленно она молилась, чтобы он наконец унялся.

– Ты сам знаешь, я никогда бы не сделала ничего подобного, — произнесла она как можно спокойнее, а внутри у нее все трепетало.

– Да что я о тебе знаю, Хоуп? Или ты — обо мне? — Это было его самое честное признание, но тон, каким оно было сделано, не утешал. — Я знаю только, что ты дрянь, готовая спать с каждым встречным кобелем, пока меня нет рядом. — Если, вылетая из Нью-Йорка, Хоуп надеялась найти прежнего Финна, то сейчас перед ней был совершенно незнакомый человек, еще омерзительнее того, которого она опасалась. Неужели это и есть истинный Финн О’Нил?