Забыв на какое-то время все заботы о Галиче, Даниил упрочил положение в своем городе, которому, невзирая на горести того периода, он верно служил. Он отобрал у Лешека пограничные земли, которые поляки присоединили к Мазовии. И хотя выгода от этой победы, казалось, была невелика, впоследствии она оказалась очень большой.

Брест сначала был русским пограничным поселением, за которым начинались земли ятвягов и литовцев. Управляя теми регионами, русские не ссорились со своими литовскими соседями. Литовцев давно уже защищали русские князья, которым они платили небольшую дань. Захватив эти земли, поляки действовали по-другому и сурово обращались с этими народами. Когда Даниил возвратил эти территории Руси, все их население вздохнуло свободнее. Все старейшины, или, как русские называли их, князья, посылали Даниилу торжественные заверения в мире, и впоследствии он нашел в их лице верных союзников против Лешека. Они имели много родственных племен и на Балтике, и в Польше, которые поддерживали их, если с ними были заключены соответствующие договоренности. Теперь они встали на сторону Даниила против его польских врагов, и с их помощью он вел дальнейшую борьбу с Лешеком. В это время среди литовских племен, которые раньше не проявляли активности, возникло особое движение.

Когда Мстислав Удатный пошел на юг и не вернулся, на севере перестали о нем думать. От его побед и подвигов не было долгосрочных последствий ни для Новгорода, ни для Владимира. Сын Всеволода Большое Гнездо Константин, который никогда не отличался крепким здоровьем, умер в 1217 г., вскоре после того, как он занял трон города Владимира. Он подружился со своим братом Юрием и, умирая, вверил своих детей заботам Юрия, который после смерти Константина снова стал княжить во Владимире. Ярослав, будучи переяславским князем, продолжал периодически княжить в Новгороде. Он владел Торжком, как будто тот был частью владимирских земель, и, какой бы князь ни сидел в Новгороде, рука Ярослава всегда там чувствовалась. Новгородцы не могли жить без Ярослава и не могли быть им довольны. На этот раз в довершение всех несчастий их торговый путь к морю перекрыли немецкие рыцари, чудь (финны) и литовцы, с которыми они часто воевали. В борьбе с этими врагами Новгорода Ярослав далеко углубился в их земли, дойдя до таких мест, куда ни один русский князь до него еще не ступал.

Чтобы понять трудности ситуации в северном, Балтийском регионе, необходимо рассказать о нем несколько подробнее. В X в. русское побережье Балтийского моря принадлежало Полоцкому княжеству, Пскову и Новгороду. Западная его часть, на которой главной водной артерией была река Двина, принадлежала полоцким князьям, северная и восточная части находились во владении Пскова, а остальное – Новгорода.

Балтийское побережье, принадлежавшее Полоцку, было населено племенами, известными по общему названию как курши и ливы. Позднее немцы дали названия их землям – Курляндия и Лифляндия. Часть земель, принадлежавшая Пскову, занимали племена чуди, или финнов. Русские не давали общего названия этим регионам, а называли каждую группу племен своим названием, что было верным доказательством того, что по большей части они были предоставлены сами себе.

И хотя все эти племена платили дань Пскову, Полоцку или Новгороду, им никто не мешал жить по-своему. На протяжении почти полутора веков русские князья не строили крепости или опорные пункты на этих землях. От Полоцка до моря было лишь несколько населенных пунктов. Герсике и Кукейнос были столицами тех земель, которые принадлежали Полоцку. В начале XI в. Полоцким княжеством правил князь Всеволод, женой которого была литовка. В Кукейносе был князь Вячеслав. Этот край был предоставлен в основном его обитателям. Они платили дань и содержали пристани и переправы волоком. Как и у прочих примитивных народов, у них постоянно случались разногласия, в которые русские князья мало вмешивались; их главный интерес состоял в том, чтобы получать дань и иметь открытый путь к морю. Христианство распространялось постепенно, хотя больших усилий для смены первобытной религии никто не делал.

В начале XII в. на русское побережье Балтийского моря прибыли бременские купцы и основали небольшие пристани и деревни. Одна из них была названа Дален, другая – Холм, третья – Икскюль. Последняя находилась на реке Двине и была просто небольшой деревушкой с местным названием Икескола. Здесь немцы построили небольшое укрепление со складом. Они прекрасно знали, что это побережье принадлежит русским и является частью Полоцкого княжества, и думали, как бы завладеть им.

К полоцкому князю Владимиру пришел однажды божий человек – старый монах по имени Мейнард. Он сказал, что посвятил всю свою жизнь Богу и, находясь в Полоцком княжестве, хочет потрудиться там во славу Божию. Он счел своим долгом поклониться Владимиру, который владел всем этим регионом на берегах Двины, и попросить разрешения проповедовать слово Божие среди языческих племен на берегу Балтийского моря. Владимир милостиво принял его и дал ему такое разрешение.

Прошло десять лет. Внезапно по Полоцкому княжеству разнеслась весть о том, что курши и ливы нападают на немцев. За эти десять лет произошли поразительные вещи. Когда монах Мейнард ушел от князя Владимира в Икесколу с напутственными пожеланиями от него, люди охотно слушали его проповеди, и сам он был удивлен их успехом. Численность его паствы быстро росла. Люди приезжали издалека и из ближних мест, чтобы креститься. Они приезжали сначала семьями, а потом целыми деревнями. Он построил две церкви – одну в Икесколе, а другую в Холме.

Удивительно, но этот монах умел строить крепости. Помимо того, что был духовным вождем, он был очень умелым воином. В первую его зиму в этих краях (1186—1187 гг.) на Икесколу напало соседнее племя. Мейнард вооружил своих духовных детей дубинами и топорами и выступил против врага. Он устроил засаду и добился большой победы. После этого обращение населения в христианство пошло еще быстрее. Тем временем монах убедил людей построить каменную крепость. Он пригласил немецких каменщиков и механиков и следующим летом построил в Икесколе и Холме два больших замка с башнями – фактически обычные крепости.

Помимо купцов и механиков, в этих краях стали появляться воины, и Мейнард пригласил католических монахов помогать ему в его духовных трудах. Одного из этих монахов – Дитриха он послал в окрестности реки Аа обращать людей в христиан. Этот человек знал целебные травы и умел лечить больных, но он не пользовался большой симпатией. Люди относились к нему с подозрением. В конце концов его схватили и осудили на сожжение заживо, но пощадили благодаря проведенному ритуалу. Прежде чем его сжечь, люди положили на землю копье и подвели к нему коня; конь переступил через копье так, что это означало «жизнь». Люди не поверили и потребовали провести ритуал во второй раз; результат был тот же. Они освободили монаха, и после этого Мейнард держал его возле себя – не как проповедника, а как советника.

Из самых авторитетных приверженцев своей церкви Мейнард сформировал личную охрану. Среди этих людей он выбрал тех, которые должны были стать шпионами и сообщать ему обо всех тайнах. Этих он выделял из всех и награждал. Он посылал их убеждать людей, и постепенно самые упрямые уступали.